GetWF.com — информационно-строительный ресурс Новосибирска.

Внимание всего мира приковано к боевым действиям на юго-востоке Украины, где российская армия ведет так называемую «битву за Донбасс». Ожидается, что это будет решающее сражение, которое окажет влияние на исход всей войны с Украиной.

Но достаточно ли у России сил для победы и можно ли без мобилизации восполнить потери в живой силе? Пока решить эту проблему пытаются за счет добровольцев, обещая им на руки за первый месяц войны зарплату в 300 тыс. руб. Проще всего уехать на украинский фронт из Чечни, выяснил корреспондент «Север.Реалии», где ему посоветовали поторопиться, пока война не кончилась.
Если судить по законодательству, то Россия — очень миролюбивая страна. Состояние войны может быть объявлено «в случае вооруженного нападения на Российскую Федерацию другого государства или группы государств, а также в случае необходимости выполнения международных договоров Российской Федерации», гласит федеральный закон «Об обороне». Объявление войны в случае нападения на другое государство просто не предусматривается. Более того, есть статья Уголовного кодекса, которая наказывает за «планирование, подготовку или развязывание агрессивной войны» лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет, а за «ведение агрессивной войны» — на срок от десяти до двадцати лет.
Поэтому официально в России — не военное время. А значит, и нет оснований объявить мобилизацию, то есть переводить экономику страны, транспортную систему и все органы управления в режим работы «в условиях военного времени», а военнообязанных призывать на службу в армию.
«Первый месяц — 300 тысяч на руки»
Пока что пополнить свои ряды армия пытается за счет добровольцев. На сайтах поиска работы размещены тысячи вакансий для военнослужащих — как с упоминанием конкретных специальностей (стрелок, наводчик, механик-водитель и т. д.), так и широкого профиля («военнослужащий по контракту»). К примеру, работодатель «Пункт отбора на военную службу по контракту» на портале superjob.ru предлагает 21575 вакансий по всем регионам России.
Проводят набор добровольцев и российские военкоматы, причем людей ищут именно для участия в войне на территории Украины. Эту информацию «Север.Реалии» подтвердили в нескольких призывных пунктах в разных регионах страны.
Чтобы стать добровольцем, надо прийти в районный комиссариат своего города. Для оформления просят принести паспорт, военный билет, СНИЛС и водительские права (если есть). Берут только с опытом прохождения срочной службы и без судимостей. Возрастные ограничения — до 50 лет.
В районных комиссариатах Санкт-Петербурга корреспонденту «Север.Реалии» по телефону не стали раскрывать подробностей оформления добровольцев, предложив прийти лично и узнать все детали на месте.
В городском комиссариате Петрозаводска корреспонденту также предложили «принимать решение на месте», заверив, что основное — это опыт службы в армии, звание не имеет значение.
«Самое главное, что вы в армии были, автомат в руках держали», — сказали в комиссариате.
Глава Чечни Рамзан Кадыров в своем телеграм-канале 23 апреля написал, что из республики проводили «очередной отряд добровольцев для участия в спецоперации на Украине». Отмечалось, что желающие отправиться на войну прошли полный курс подготовки в Российском университете спецназа в Гудермесе, азам военного искусства их обучали профессиональные инструкторы.
«Сотни настоящих патриотов со всей страны в ближайшее время прибудут в зону дислокации и вступят в схватку с бандеровской и националистической нечистью», — написал Кадыров.
В военном комиссариате Грозного корреспонденту «Север.Реалии» подтвердили, что в Чеченскую республику может приехать доброволец из любого региона, обучение и экипировку гарантируют.
«Приезжаете сюда, подготовка, по-моему, неделя, форму получаете. Первый месяц — 300 тыс. на руки, со второго, если желание будет остаться, — по 200 тыс.», — рассказали в комиссариате.
Также в призывном пункте добавили, что есть возможность подписать контакт с Минобороны РФ, в том числе и краткосрочный, от трех месяцев. В какую часть фронта отправляют добровольцев, в грозненском комиссариате не знают.
При этом в военкомате отметили, что набор добровольцев могут в дальнейшем отменить.
«В любой момент могут сказать, что больше не надо. В данный момент пока набираем, но мало ли что — вдруг война закончится, дай бог, чтобы она закончилась, и добровольцы больше не понадобятся», — сказали в комиссариате и посоветовали поторопиться с приездом.
Как правило, контракт на военную службу в Вооруженных силах России заключается на срок от двух до пяти лет. Однако закон предусматривает краткосрочный контракт в «исключительных случаях». А именно: «в период чрезвычайных обстоятельств (ликвидация последствий стихийных бедствий, выполнение мероприятий чрезвычайного положения, восстановление конституционного порядка и иные чрезвычайные ситуации), либо для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности, либо пресечению международной террористической деятельности за пределами территории Российской Федерации».
«От 60 до 70 тысяч безвозвратных потерь»
Военный аналитик, профессор Пражского муниципального университета на пенсии Юрий Федоров сомневается, что у Вооруженных сил России сегодня достаточно средств для того, чтобы завершить так называемую «специальную военную операцию» скорой победой.
— В войне в Украине российская армия, если верить тем цифрам, которые сообщает генштаб ВСУ, потеряла на сегодняшний день 22 тыс. убитыми. Цифры эти более или менее правдоподобны, с моей точки зрения, потому что они соответствуют потерям вооружений, военной техники, и динамика этих потерь — если мы построим график и посмотрим, как они росли, — примерно соответствует интенсивности боевых действий, — говорит Федоров. — Конечно, эта цифра, 22 тыс. убитых, ориентировочная, потому что подсчитать количество потерь противника — задача в военном смысле технически очень сложная.
На каждого убитого приходится, по статистике, которая почти во всех войнах работает, двое-трое тяжелораненых, которые больше не могут принимать участие в боевых действиях. Тогда получаются потери от 60 до 70 тыс. человек. Эти цифры примерно соответствуют тем утечкам, которые время от времени попадают в российскую прессу, в телеграм-каналы. Недавно телеграм-канал Readovka, близкий к Министерству обороны, случайно опубликовал на очень короткое время якобы сведения из закрытого брифинга Минобороны, что потери убитыми составляют около 13 тыс., плюс 7 тыс. пропавших без вести. Считайте, что это тоже убитые, потому что это те погибшие, тела которых были оставлены российской армией на поле боя. Значит, есть от 60 до 70 тыс. безвозвратных потерь. Их нужно кем-то заполнять, а заполнять пока некем. В призыв, который начался с 1 апреля и должен закончиться 15 июня, должны быть призваны 135 тыс. новобранцев, и соответственно 135 тыс. срочников уволены в запас. Кого-то из этих срочников постараются задержать путем перевода в контрактники. Трудно сказать, насколько это будет успешно.
Есть программа под названием «БАРС» — это «Боевой армейский резерв страны». Это программа подготовки резервистов. Резервистам платят небольшую зарплату, и они обязаны некоторое количество времени проводить на боевой подготовке. И в случае войны их могут призвать в армию. Но сейчас не война, а «специальная военная операция», юридический статус которой абсолютно непонятен. Значит, призвать в армию людей и, в том числе, заставить контрактников идти в бой, отправиться в Украину, невозможно юридически, они могут отказаться. В случае войны за отказ от участия в боевых действиях полагается трибунал со всеми вытекающими последствиями. Сейчас «войны» нет — в этом специфика нынешней ситуации.
Заполнить брешь в несколько десятков тысяч человек можно, только призывая военнообязанных первой категории: это рядовые, сержанты, ефрейторы, прапорщики в возрасте до 35 лет. Но для того, чтобы их призвать, необходимо объявить военное положение. Это должен сделать президент с согласия Федерального Собрания. Вместо специальной военной операции нужно объявлять войну со всеми вытекающими последствиями, юридическими и политическими. Нужно расписаться в том, что специальная военная операция провалилась и идет война.
А какова будет реакция тех, кого призывают? Этого никто не знает. Потому что одно дело — сидеть на диване и смотреть по телевизору, как идет война, другое дело — самому идти воевать, а там ведь убить могут! Кроме того, это люди уже взрослые, у них есть семьи, у них есть жизненные планы, они как-то устроены в жизни, а тут их срывают с этой жизни и отправляют на фронт. Их реакция непредсказуема. Некоторые лихие журналисты пишут, что они могут повернуть оружие против власти. Я в этом сильно сомневаюсь, но воевать они точно будут спустя рукава.
Есть сведения, что на войне в Украине солдаты и младшие командиры не горят желанием во что бы то ни стало идти в бой с песнями и барабанным боем. Потому что убивают. Первые две недели войны, пока было успешное наступление российских войск (и при этом войска несли очень большие потери, чуть не по тысяче человек в день), был драйв. Войска были готовы сражаться. Когда армия ведет наступление, это всегда поднимает боевой дух. А сейчас война с непонятным исходом, она разбилась на какие-то отдельные боестолкновения. Часто, как говорят, российская рота входит в деревню, сталкивается с сопротивлением, и командир докладывает начальству, что вот мы дальше продвигаться не можем, давайте искать другой вариант. И командиры бригад тоже не горят желанием, потому что они понимают, что, пока нет мобилизации, личного состава не хватает и может не хватить, если вдруг украинцы перейдут в контрнаступление. Тогда воевать будет некому.
— При том количестве войск, которые сейчас есть в наличии у российской армии, она может решить поставленные перед ней боевые задачи?
— Опять вопрос на засыпку. Смотрите, воюют на земле военнослужащие сухопутных войск и воздушно-десантных войск. Их насчитывалось перед 24 февраля в совокупности примерно 320 тыс. человек. Из них значительную часть, примерно две трети, выделили для войны против Украины. Это около 190-200 тыс., называли такие цифры. Это соответствует количеству батальонных тактических групп (порядка 120), которые были сконцентрированы. Плюс к этим батальонным тактическим группам нужно добавить примерно столько же, около 100 тыс. человек, сил поддержки и тылового обеспечения — это связь, разведка, радиоразведка, бригады управления и так далее, вплоть до похоронных команд и медицинских войск.
Остается где-то 100-120 тыс. человек в сухопутных войсках и ВДВ. Из них значительная часть должна быть оставлена в Западном военном округе, который противостоит НАТО по всем планам российского Генштаба. Конечно, какие-то части перебрасывались оттуда в Украину, но более или менее боеспособных, то есть полностью укомплектованных личным составом частей и подразделений там осталось ровно столько, сколько требуется, по расчетам Генштаба, для противостояния НАТО. Чтобы пополнить потери, на протяжении всего прошлого месяца перебрасывались войска из Восточного военного округа, потому что войны с Китаем не будет. Можно было брать все, что можно, и из Южного военного округа — в Абхазии, в Южной Осетии. Сейчас, по информации Генштаба Украины, для войны с Украиной выделено 85 батальонных тактических групп. Это примерно 70 тыс. человек. И примерно столько же войск обеспечения и поддержки.
Сколько боеспособных войск у Украины, мы не знаем, об этом не говорят ни в России, ни в Украине, но Христо Грозев называет цифру примерно 100 тыс., будем на нее ориентироваться. Примерно сто тысяч высокомотивированных солдат и офицеров, которые ждут не дождутся оружия, поступающего из Соединенных Штатов, Великобритании, Польши. При таком соотношении сил рассчитывать на решающую победу над Украиной Россия не может. Возможны частичные успехи на Донбассе в результате окружения тех или иных группировок ВСУ, там вроде бы намечается несколько небольших «клещей» — охватов, окружений — вдоль бывшей линии соприкосновения ВСУ и «народных республик». Есть смутная информация о том, что украинцы пытаются вывести часть этих войск из Донбасса, а там была лучшая часть украинской армии, чтобы они не попали в окружение, чтобы сберечь живую силу.
Следующий фактор, который нужно иметь в виду: обороняющаяся сторона всегда несет меньшие потери, чем наступающая. Для успешного наступления нужно иметь превосходство в два с лишним раза, это из учебников военного дела, этому на первом курсе военных училищ учат курсантов. Если говорить о Донбассе, то физико-географические условия там такие: либо это лесная территория, по которой можно передвигаться по лесным дорогам, и соответственно, колонны войск весьма уязвимы для ударов сбоку, либо это городская застройка — треугольник Рубежное — Северодонецк — Лисичанск. А в городской застройке наступающим частям воевать очень сложно. Это как ситуация в Мариуполе, где сейчас около тысячи бойцов украинских вооруженных сил, а с российской стороны, по некоторым подсчетам, чуть ли не пять батальонных тактических групп, это существенно больше — порядка четырех тысяч. И взять «Азовсталь» не могут. Если говорить о юге — Херсонская область, Запорожье — там примерный паритет в силах. Там пытаются наступать и те, и другие, но в основном они сковывают войска противника, чтобы другая сторона не перебросила их на Донбасс. Так что, если брать соотношение сил по личному составу, то не похоже, чтобы Россия одержала бы ту самую решающую победу на Донбассе.
— А что могут означать многочисленные объявления, которые появились на порталах Superjob, HH.ru — о найме на работу военнослужащих?
— Это как раз и означает, что идет вербовка добровольцев. Но видите, тут ведь тоже есть проблема: среди тех, кто откликнется, нужно отбирать тех, кого не нужно учить несколько месяцев. Должны приходить уже готовые специалисты — механик, водитель танка, наводчик артиллерийского орудия, люди, которые понимают, что такое армия, как себя вести, умеют что-то делать. Новобранцев по всем нормативам нужно учить полгода на курсе молодого бойца, потом учить каким-то военным профессиям. Значит, нужно брать людей, недавно служивших в армии, имеющих необходимые военные специальности. Но вопрос ведь в том, кто захочет пойти на фронт. Пока нет уверенности, что через объявления можно набрать то самое количество людей, необходимое для пополнения потерь.
— Чисто физически в России есть необходимое количество резервистов и потенциальных добровольцев?
— Эти цифры я не видел, и я думаю, что это военная тайна, но, конечно, физически эти люди существуют. Скажем, в армию призывают ежегодно порядка 250-300 тыс. человек. Потом кто-то пошел на контракт, остальные демобилизовались, но считайте: за десять лет можно так набрать три миллиона военнообязанных. То есть люди в наличии есть, захотят ли они призываться — другой вопрос.

Как стало известно Строительному порталу ProfiDom.com.ua, украинские военные — Силы Специальных Операций ВСУ — впервые раскрыли детали боя с российскими десантниками за аэропорт в Гостомеле 24 февраля. Именно этот бой сорвал все планы России по блицкригу и взятию Киева и стал нашим первым шагом к окончательной победе над бандитской армией Путина

По информации журналистов ProfiDom.com.ua, первым проявлением войны в Гостомеле стал удар крылатой ракеты возле жилого дома 24 февраля в 7 часов утра. Кроме того, над Днепром были замечены российские вертолёты, летящие в сторону Гостомеля.

Россия заявляла, что отправляла на задание 200 вертолётов. Однако, украинские официальные лица и военные сообщили, что было всего около тридцати машин, причем три вертолёта были сбиты, практически, сразу.

Остальные вертолёты после трёхчасового боя стали приземляться и высаживать десантные войска, начавшие наземный бой и окопавшиеся в районе аэропорта. После этого, по данным украинской разведки, Россия планировала отправить туда с белорусской территории 18 транспортных самолётов Ил-76. Но ВСУ сорвали этот замысел, иначе угроза блицкрига и захвата Киева была бы вполне реальной.

Москва отказалась от дипломатии и мягкой силы. Угроза военного давления актуальна теперь для всех соседей России. Возможное поражение в Украине делает для них Кремль только опаснее, считает Иван Преображенский.

Казахстан обдумывает, не надо ли запретить российскому пропагандисту Тиграну Кеосаяну въезд в страну. Это произошло после того, как тот назвал власти этой страны «хитрож…пыми» и пригрозил им наказанием со стороны России за то, что они «виляют» и не встают на позиции однозначной поддержки агрессии против Украины. Поводом стало сообщение об отмене в Казахстане парада 9 мая.
Российский пропагандист Кеосаян, записывая антиказахстанский ролик, сразу оговаривается, что это, мол, его частное мнение. Однако риторику использует такую, как будто он способен влиять на внешнюю политику России. Этим Кеосаян мало отличается от своей супруги, пожалуй, самой знаменитой российской пропагандистки Маргариты Симоньян — главного редактора телеканала RT и информационного агентства «Россия сегодня».
Симоньян тоже в выражениях не стесняется и с завидной регулярностью оскорбляет разные народы. То по своим единородцам из Армении пройдется, то откажет русским в праве так называться в случае, если они не поддерживают развязанную Кремлем агрессивную войну, то, наконец, пригрозит «англосаксам» ядерным ударом по «оставшейся Украине».
Симоньян хорошо осведомлена о настроениях и желаниях как лично Путина, так и ближайшего окружения российского президента. И как профессиональная пропагандистка, как правило, немного опережает действия Кремля. Например, в 2021 г. она активно агитировала за вхождение украинских Донецкой и Луганской областей в состав России. За этим последовала война. Все это в равной мере, очевидно, относится и к Тиграну Кеосаяну.
Риторика Кеосаяна в отношении Казахстана даже не имперская, она откровенно ксенофобская. С бывшей братской советской республикой разговаривают примерно, как плантаторы с рабами на рубке сахарного тростника.
Другой лексики Кремль уже не использует даже в отношении стран, от которых, скорее, Россия экономически зависит, чем они от нее. Например, в отношении нейтральной в военном плане Финляндии. Следствием нападения России на Украину стало желание финнов и соседней, также нейтральной Швеции подать заявления на вступление в НАТО уже этим летом, чтобы альянс, в случае чего, не только поставлял им — как украинцам — военную технику и помогал разведкой, но и обеспечил прямую военную защиту.
Однако Кремль как будто не замечает, что сам организовал дискуссию о вступлении двух стран в Североатлантический альянс. Путин или его генералы как дети, которые грозят взрослым игрушечным танком, приказывают катать вдоль финской границы ракетные установки. Тем самым они только ускоряют вступление Финляндии в НАТО.
Если посмотреть на историю последних трех веков, то можно заметить, что Россия воевала достаточно часто и выиграла с начала XIX века немало войн. Но даже войну с Наполеоном она вела не одна, а в союзе с Британией, активно помогавшей российской экономике и армии. Вторую мировую СССР выиграл в теснейшем союзе с теми же британцами и американцами. Зато войны, в которых Россия оказывалась одна, без союзников, она, как правило, проигрывала. Недаром многие ищут аналогии нынешнему нападению на Украину в Крымской войне 1853-1856 гг. или в Русско-японской войне 1904-1905 гг.
Агрессивные, унижающие заявления и действия в отношении практически всех соседей, кроме Китая, уже привели к тому, что единственным союзником Путина в войне с Украиной оказался Лукашенко. Да и то, в значительной мере, в личном качестве. Ведь белорусские войска так и не перешли украинскую границу.
Угрожая пробить коридор и присоединить к России Приднестровье, унижая казахов, пугая финнов «Искандерами», а шведов — ядерными подводными лодками, ни во что не ставя кыргызов, таджиков и узбеков и пресмыкаясь перед китайцами, Кремль вряд ли сможет выиграть войну.
Зато когда она закончится, в какой бы форме это ни произошло, Россия окажется в реальном, а не выдуманном воспаленным сознанием Путина, кольце враждебности. И уже детям и внукам придется выбираться из ситуации, когда у страны нет ни одного партнера — только потенциальные противники. А из друзей остается только ядерная бомба.
Автор — кандидат политических наук, эксперт по Центральной и Восточной Европе, обозреватель ряда СМИ. Автор еженедельной колонки на DW.

Белорусские священники помогают украинским беженцам в польских волонтерских лагерях и центрах взаимопомощи. В самой Беларуси им грозят «сутки» и штрафы.

Православный священник из Беларуси Александр Кухта начало войны встретил во Львове. Через какое-то время ему удалось уехать из Украины и добраться до Вильнюса. Когда местные священники решили ехать помогать беженцам на польско-украинской границе, Александр, по его собственным словам, не мог остаться в стороне.
«Я напросился к ним, потому что Украина мне близка, я довольно долго жил во Львове, хотел отдать долг этой стране. Так я оказался в Пшемысле. Это первая точка, куда попадают беженцы», — рассказывает священник.
В волонтерском лагере Александр пробыл неделю: помогал беженцам с багажом, покупкой билетов, иногда был универсальным переводчиком: с украинского, русского, польского, английского, как-то даже пришлось переводить  для французского католического телевидения.
«Мы подошли к семье: мама, бабушка и двое детей, старшему — лет пять. Мама вместе с ним вышла прогуляться вокруг вокзала. Ребенок спрашивал, можно ли гулять, не буду ли бомбить, где ближайший подвал, чтобы спрятаться. Я не знаю, как на это реагировать, ты стоишь, переводишь и думаешь, что это за мир?» — вспоминает Александр.
Он признается, что за время волонтерской смены многое переосмыслил, стал по-другому смотреть на себя, на мир, на христианство: «Я не единожды ловил себя на мысли, что я радуюсь. Мы выполняли простую работу: таскали чемоданы, общались с людьми, кормили, поили их — довольно простые действия, которые не требуют каких-то специальных знаний, просто немного внимательности, чуткости и любви. Но я понимал, что там, в том месте, мой человеческий КПД раскрывается на 100%, я там нужен».
По словам Александра, в православной церкви сегодня нет единого мнения о войне в Украине, есть высказывания митрополитов, епископов, отдельных священников. Также, отмечает собеседник DW, есть мнение патриарха, на которое многие ориентируются, считают его голос голосом всей церкви. Между тем, это неверно — общую позицию церкви может озвучить только большой Собор, но соборного суждения о войне в Украине нет, считает Александр.
«Голоса, которые сегодня раздаются, — это голоса людей разной степени авторитетности, но это мнения и позиции, в том числе, и мнение патриарха», — обращает внимание Александр.
Он признается, что, как и многие верующие, хотел бы услышать больше слов милосердия и любви от священнослужителей, в то же время, по его словам, люди молятся не церковным иерархам, а приходят в церковь к Богу.
«Когда зло приходит, кажется, что оно беспросветно и вечно. Оно задевает народы, нации, огромные общности людей. Но я помню, что евангельский призыв тихий и касается каждого в отдельности, где бы человек ни был — в бомбоубежище, в подвале КГБ или у себя дома», — говорит Александр Кухта.
Центр помощи при костеле св. Александра в Варшаве появился в начале года для поддержки белорусов, вынужденно уехавших в Польшу. Но вот уже два месяца здесь помогают беженцам из Украины — независимо от национальности или вероисповедания. Здесь можно получить материальную помощь, продукты, одежду, переночевать. Также волонтеры рассказывают, куда беженцам обращаться по вопросам легализации. За время войны через центр прошли не менее десяти тысяч человек.
«Хоть все это происходит на базе костела, феномен центра в том, что здесь заняты не только католики. Есть православные, протестанты, люди, которые не принадлежат ни к одной из конфессий. Нам помогают представители различных общественных инициатив и фондов.  Я очень рад, что люди разных взглядов, как политических, так и религиозных, успешно сдают экзамен на человечность», — говорит ксендз Вячеслав Борок.
В прошлом году он был вынужден уехать из Беларуси, опасаясь уголовного преследования.  До этого священник прошел через административный арест, милицейский «осмотр» по месту прописки, следователи проверяли его публикации в YouTube и Facebook «на наличие экстремизма».
«Первое, что надо человеку, который вынужден покинуть свою страну, неважно Украину и Беларусь, — моральная поддержка. Он хочет, чтобы его услышали, а ты должен выслушать и пропустить его боль через себя, — отмечает ксендз Борок. — В наш центр недавно пришел пожилой мужчина, который вначале ничего не говорил, но было видно, что у него есть какая-то проблема. Позже он рассказал, что русский, в 2014 г. бежал с Донбасса, сейчас вынужден  бежать снова, потому что русские опять пришли его «спасать». У каждого своя история».
Между тем в Беларуси, в том числе и священникам, за антивоенную риторику грозит административный арест или штраф. По словам Вячеслава Борока, за это уже судили пятерых католических священников, одно греко-католического и двух протестантских.
«Когда я слышу об этом, с одной стороны, я радуюсь, что в Беларуси достаточно священников, католических, протестантских, наверное, есть и православные, но мы не слышали пока об административных процессах в их отношении, которые остаются верными своему призванию и выступают против насилия и войны. В то же время, общество хотело бы услышать голос иерархов, чтобы костел сказал, что эти священники ни в чем не виноваты», — говорит собеседник DW.
Один из ксендзов, столкнувшихся с преследованием, — настоятель прихода Иисуса Милосердного в Поставах (Витебская область) Анджей Бульчак. Он — гражданин Польши, прослужил в Беларуси 14 лет, за которые успел построить два костела —  Чашниках и в Поставах.
«Когда началась война, я говорил прихожанам, что надо думать о своих детях и внуках. Мощными словами, чтобы народ понял, что мы должны жить дружно. Каждый день была молитва за Украину, мы собирали деньги для помощи беженцам, — рассказывает священник. — Народ в Беларуси против войны, люди переживают, но высказываться боятся».
В начале марта на YouTube-канале, который Анджей Бульчак вел вместе с костельной молодежью, вышло видео. В нем девушка из Беларуси пишет письмо полякам и рассказывает, что белорусы против войны. За этот ролик на ксендза завели административное дело — милиция рассмотрела на видео логотип польского телеканала «Белсат» (признан белорусскими властями «экстремистским») и бело-красно-белые флаги. До суда дело не дошло, его отправили на доработку. Анджей Бульчак уехал в Польшу. Здесь он продолжает служение и намерен помогать эмигрантам из Беларуси, оказавшимся в сложной жизненной ситуации.

На 65-й день полномасштабного военного вторжения России в Украину российские войска продолжают попытки захватить населенные пункты соседней страны. Вооруженные силы Украины и ее отряды территориальной обороны сопротивляются агрессии. Проверить заявления представителей обеих сторон конфликта по независимым источникам невозможно.

Русская служба «Би-би-си» продолжает составлять поименных список российских военных, чья гибель в Украине была официально подтверждена. На данный момент в этом списке 1899 человек.
Тенденции, подмеченные ранее, сохраняются:
— 19% установленных погибших — это офицеры в звании от младшего лейтенанта до генерала (но это не означает, что каждый пятый погибший в войне россиянин является офицером),
— около 20% установленных погибших служили в воздушно-десантных войсках,
— большая часть погибших — выходцы из депрессивных или полудепрессивных регионов России,
— чаще всего о потерях сообщают в Дагестане (по меньшей мере, 130 погибших) и Бурятии (не менее 90 погибших),
— в некоторых регионах журналисты и родственники погибших сообщают о случаях давления на них со стороны местных администраций (требуют не публиковать информацию о похороненных солдатах и офицерах),
— о потерях сообщили во всех регионах России, кроме двух (Ненецкий автономный округ и Ямало-Ненецкий автономный округ).
«Би-би-си» основывала свой анализ только на сообщениях, содержащих конкретную информацию о погибшем, включая полное имя и звание и, по возможности, место захоронения.
Чаще всего фамилии называют главы российских регионов или представители районных администраций, местные СМИ и учебные заведения, где ранее обучались погибшие. Несколько фамилий удалось установить, побывав на кладбищах и увидев свежие могилы российских военных, погибших в марте и апреле, передает LRT.
Последний раз официально Минобороны России отчиталось о потерях 25 марта, сообщив о гибели 1351 военнослужащего. Вооруженные силы Украины называют куда большую цифру — более 23 тыс. погибших российских военных.

Могли ли военные РФ, рывшие окопы в Чернобыле, получить лучевую болезнь? Куда делись похищенные ими образцы радиоактивных материалов? Почему захват российской армией ЧАЭС — чудовищный прецедент?

Российские войска, захватившие в феврале Чернобыльскую АЭС, строили оборонительные укрепления, рыли окопы и жгли костры на самом загрязненном участке во всей зоне отчуждения — в Рыжем лесу. Достаточно ли полученной зоны радиации для возникновения лучевой болезни? Что известно об образцах радиоактивных материалов, которые военнослужащие РФ, по данным украинской стороны, похитили из лаборатории на ЧАЭС в ходе отступления армии? Чем опасен прецедент захвата атомной электростанции армией государства-противника? Обо всем этом DW поговорила с экспертом в области устойчивой энергетики Татьяной Новиковой.
— После того как российская армия захватила Чернобыльскую АЭС, военнослужащие начали строить оборонительные сооружения в Рыжем лесу — самом загрязненном участке во всей зоне отчуждения. Снимки с дронов подтверждают, что солдаты рыли в лесу окопы и жгли костры. Насколько это опасно для их здоровья? Достаточно ли полученной зоны радиации для возникновения лучевой болезни?
— В этой зоне вообще человеку находиться нельзя и делать то, что он хочет, тоже нельзя — не случайно это зона отчуждения. Там осталось достаточное количество трансурановых элементов, топливных частиц — и радиоуглерода, и опасных искусственных изотопов. Многие из них, к тому же, биологически активны — они накапливаются в организме. Стронций — в костях, цезий — в сердечной мышце. Чтобы зона полностью очистилась, должно пройти десять периодов полураспада, это 300 лет, а с момента аварии на ЧАЭС прошло только 36 лет. То есть там в почве присутствует целый букет опасных радионуклидов, более того, там не песчаная почва, а грунты, которые удерживают эти радионуклиды, накапливают их. Кроме того, в Рыжем лесу не велось никакой деятельности, и поэтому там собиралась растительная масса, которая тоже накапливала радионуклиды. Что делали русские солдаты? Они жгли лес вокруг себя — растительность, кустарники. Радионуклиды подымаются в воздух, а в процессе сгорания вся влага, которая есть в почве, в воздухе, в растительности, превращается в летучую и более легко биологически доступную форму. Так что они еще и надышались аэрозолями, получили дозы целого букета радионуклидов ингаляционно и через кожу. Первую и вторую степени лучевой болезни они получить не могли, для этого нужны более серьезные дозы, для этого они должны были находиться там гораздо дольше. Но тех доз, которые они получили внутренне, достаточно для того, чтобы в ближайшее время у них начинали развиваться какие-то патологии — возможно, даже несовместимые с жизнью.
— Российские солдаты понимали риск пребывания в зоне отчуждения? Им не рассказали, насколько это опасно?
— Я думаю, что солдат и, может быть, какой-то младший офицерский состав не информировали о том, что происходит. Большинство из них родились после 1999 г., то есть, это молодые достаточно люди, которые о Чернобыле могут и не знать в принципе. Из перехватов телефонных разговоров было ясно, что кто-то почувствовал себя плохо, и солдаты были обеспокоены тем, что произошло. И тогда-то, возможно, кто-то сказал, что это опасная зона для нахождения, потому что здесь Чернобыль, и таким образом эта информация до них дошла. Но, как мы знаем, ушли они оттуда не потому, что солдаты облучились, а потому, что у них операция на севере Украины свернулась, и армия отступила. Потому что для российских властей, как мы видим, жизнь личного состава, даже квалифицированного, не имеет вообще никакого значения.
— Государственное агентство Украины по управлению зоной отчуждения заявило, что российские военнослужащие при отступлении вывезли образцы радиоактивных материалов. Насколько это представляет собой опасность?
— Там была лаборатория, построенная на деньги Евросоюза, довольно дорогостоящая, шесть миллионов евро было на нее потрачено. Украинская сторона говорит, что оттуда похищены образцы радионуклидов. Они нужны для того, чтобы калибровать технику, которая могла бы замерять наличие таких же радионуклидов в окружающей среде. Эти образцы очень «злые», доза облучения от них может быть достаточно высокая. Если человек их положил к себе в карман штанов или в нагрудный карман и носил какое-то время, то он, наверное, обречен. Потому что там есть все виды источников: и альфа, и бета, и гамма. Кроме того, российские солдаты там еще и мародерствовали. Говорят, что они даже разграбили полицейский участок, где хранились какие-то вещи, конфискованные полицией у сталкеров, которые их в качестве сувениров прихватывали. Естественно, они тоже представляют радиационную опасность. Где сейчас все это добро, все эти образцы, мы не знаем. Известно, что российские войска отступали через Беларусь и потом уехали в Россию. Но что они делали с этим всем в Беларуси, неизвестно. Есть люди, которые сейчас специально это выясняют, есть один блогер, который опубликовал информацию о том, как эти источники могут выглядеть, чтобы люди, если они в Беларуси с ними встретятся, не брали их в руки, а сразу вызывали МЧС, потому что эти вещи опасны для человека.
— Захват российскими войсками Чернобыльской и Запорожской АЭС называют очень опасным прецедентом. Вы могли бы объяснить, в чем именно состоит эта опасность?
— Еще никогда в жизни атомные электростанции, а сейчас в мире работает около 440 реакторов, не становились объектами такого масштабного военного нападения, таких обстрелов и военных действий. Никогда в жизни на атомных станциях персонал не работал в заложниках столь долгое время. С этой точки зрения это беспрецедентно. И все международные организации — ООН, МАГАТЭ — оказались абсолютно беспомощны в этой ситуации. О чем это говорит? Да о том, что любой может проникнуть на любую атомную электростанцию, на любой энергоблок. Делать, что хочет, обстреливать, брать в заложники — и ему за это ничего не будет. Максимум, на что он может рассчитывать, это на экономические санкции. И эта ситуация сама по себе не просто страшна — она чудовищна, потому что Россия не получила никакого ответа — серьезного, ощутимого для нее ответа на эти действия. Таким образом создан прецедент — это означает, что другие террористы по всему миру, будь то «Исламское государство» или кто-то еще, возьмут этот кейс на вооружение. Понимаете, это все показало, что атомные электростанции вообще никаким образом не защищены от атак. Мы увидели, что вот эти 400 с лишним энергоблоков — это фактически открытые, в большей или меньшей степени, объекты для террористической военной атаки. И это, наверное, самый печальный и самый тяжелый вывод из данной ситуации, и с этим надо что-то делать. В первую очередь — на уровне международных организаций.

Россия может готовиться к присоединению так называемых «ДНР» и «ЛНР» — в администрации президента РФ сменился «куратор» этих псевдообразований: теперь им стал Сергей Кириенко. Об этом сообщило издание РБК, ссылаясь на пять источников в Кремле. Теперь в администрации президента России за работу с сепаратистскими «ЛНР» и «ДНР» отвечает не управление по приграничному сотрудничеству, а управление по внутренней политике, сообщили источники РБК. Смена «куратора» указывает как минимум на особый порядок взаимодействия с «республиками» и «создание единого внутриполитического пространства», как максимум — на рассмотрение сценария возможного вхождения «республик» в состав России, указывают источники издания. На прошлой неделе пророссийские телеграм-каналы сообщали, что Кириенко посетил Донецк.

Российский политолог Кирилл Рогов в эфире «Настоящего времени» рассказал, почему намерение России как минимум интегировать захваченные в Украине территории — это проигрышная перспектива.
— То, что у так называемых «ЛНР и «ДНР» поменялся куратор, действительно говорит о том, что Россия собирается эти территории присоединять?
— Присоединять или не присоединять — это будет некоторое гадание. Но понятно, что это означает, что есть планы по некоторой интеграции этих территорий. Раньше они рассматривались как офшоры, которые находятся вне некоторого российского политического пространства. А сейчас это выглядит по-другому. Я думаю, что эта новость — это попытка какой-то части администрации распространить здесь свое влияние, потому что до этого, по всей видимости, этот канал существовал совершенно отдельно. Он выходил на Путина через кого-то, и кто-то курировал эту систему, скорее всего, силовым бэкграундом. А сейчас гражданская часть администрации президента пытается также сюда распространить свое влияние. Но, скорее всего, это будут два канала. И не факт, что администрация президента в лице Кириенко, гражданская ее часть, будет реально контролировать то, что здесь происходит. Скорее всего, это будет некая борьба двух каналов влияния, двух кураторов. Но в любом случае это попытка более глубокой интеграции этого пространства, этих территорий в некий общий политический домен.
— Например, Абхазию много лет курировал Владислав Сурков, работая в администрации президента. Тут можно это как-то сравнивать?
— Я до конца не знаю, как происходило это кураторство и было ли оно главным и единственным каналом решения вопросов. Безусловно, в том случае местные элиты и местные администрации имели гораздо больший политический вес — они контролировали свои территории, у них были свои внутриполитические проблемы и какие-то сложности. И это больше было в режиме торга. Здесь действительно мы сейчас не можем понять, как это будет происходить, потому что очевидно, что руководство «ДНР» и «ЛНР» имело свой канал выхода и этот канал был в основном военно-политический. Поэтому это разные ситуации. Их, на мой взгляд, не очень хорошо сравнивать.
— А что касается других регионов Украины, которые сейчас уже захвачены Россией? Оккупационные войска в Херсоне сейчас уже говорят в российских государственных медиа, что переход области обратно под контроль Украины невозможен. По-вашему, в Херсоне Путин планирует тот же сценарий, что и ранее в Донецке и Луганске?
— Я думаю, что этот базовый сценарий существует с 2014 г. Тогда была сделана ставка на то, что восточные области отколются от Украины в результате аннексии Крыма, в результате внутриполитического конфликта в Украине, который Россия стимулировала тогда. Отколются и образуют Новороссию — это некоторый коридор, связывающий Россию с Крымом. Этот план тогда не сработал в политическом формате, как надеялись в Кремле. И теперь его пытаются реализовать в совершенно катастрофическом для России военном формате. Здесь ничего не поменялось, просто эти цели объявляются постепенно. Я думаю, что в отличие от того, что произошло в Крыму в 2014 г., когда там был проведен референдум под контролем российских войск без опознавательных знаков, херсонский референдум не имеет особого значения. Понятен его смысл — это как бы прикрытие входа в Крым и попытка усилить контроль над этой территорией, попытка убедить местные элиты и население в необходимости и неизбежности сотрудничества с оккупационными войсками. Но на самом деле на данный момент это все не имеет значения, потому что с точки зрения всего мира и как заявляют уже британские власти, я думаю, что это будет такая цельная позиция Запада, что оккупация будет считаться до того момента, пока российские военные не покинут все территории Украины, включая Крым, и не будет восстановлена территориальная целостность Украины.
— В тех границах, в которых она существовала международно признанной до 2014 г.?
— Да, в границах 1991 г. Таким образом, эти референдумы, которые сейчас проводятся в Херсоне, могут иметь какое-то значение психологическое для установления более надежной оккупационной администрации в Херсонской области, но они не будут иметь какого-то международного значения. Более того, они на сегодняшний день закрывают те возможности по решению проблем Крыма, которые существовали на момент стамбульских договоренностей, когда сторонами признавалось, что эта проблема откладывается на какое-то очень отдаленное будущее, то есть замораживается. Сейчас, по мере того, как будут проводиться эти псевдореферендумы, будет ужесточаться политическая позиция и Украины, и Запада о том, что оккупация будет считаться до того момента, пока российские войска не покинут всю территорию Украины в границах 1991 г.
— Вы уверены, что это именно оккупация? Это не тот сценарий, когда Путин эти территории использует для торга: я Херсон вам отдам, а Крым вы признаете российским?
— Нет, здесь невозможен торг по поводу новых территорий. Вряд ли когда-либо будут признаны те территории, которые Россия захватила после 24 февраля. Конечно, торг де-факто будет происходить для перемирия, но это не будет концом войны и Украина не признает утрату Херсонской области, как и других территорий, которые сейчас захватываются в ходе этой войны.
— По-вашему, война не закончится до тех пор, пока Украина эти территории не освободит?
— Война имеет много разных видов. Обычно в таких конфликтах нужно различать конец войны — подписание каких-то мирных договоров и подписание промежуточных договоров, которые фиксируют перемирие, то есть когда войска прекращают военные действия на том моменте, где они находятся. Мне трудно гадать обо всех поворотах того, что может случиться: на это может влиять большое количество факторов, включая состояние войск и так далее. Но в политическом смысле в некоторой перспективе я не верю, что эти территории будут признаны. А здесь надо понимать, что если это не будет признано, если это будет считаться оккупацией, то не будет идти речи о смягчении каких бы то ни было экономических санкций против России, которые тоже становятся рутинными и становятся все более таким утвердившимся порядком. В этом смысле Россия не сможет по-настоящему интегрировать захваченные территории, с одной стороны. С другой стороны, она будет вынуждена тратить на них ресурс. А с третьей стороны, она будет постоянно терять в экономическом плане из-за санкций. И это проигрышная перспектива для России, даже если она сумеет подписать перемирие, зафиксировав его в тех фактических границах расположения войск, которые имеются сегодня.