Что будет с российскими военными после облучения в Чернобыле — Строительный портал ПрофиДОМ

Могли ли военные РФ, рывшие окопы в Чернобыле, получить лучевую болезнь? Куда делись похищенные ими образцы радиоактивных материалов? Почему захват российской армией ЧАЭС — чудовищный прецедент?

Российские войска, захватившие в феврале Чернобыльскую АЭС, строили оборонительные укрепления, рыли окопы и жгли костры на самом загрязненном участке во всей зоне отчуждения — в Рыжем лесу. Достаточно ли полученной зоны радиации для возникновения лучевой болезни? Что известно об образцах радиоактивных материалов, которые военнослужащие РФ, по данным украинской стороны, похитили из лаборатории на ЧАЭС в ходе отступления армии? Чем опасен прецедент захвата атомной электростанции армией государства-противника? Обо всем этом DW поговорила с экспертом в области устойчивой энергетики Татьяной Новиковой.
— После того как российская армия захватила Чернобыльскую АЭС, военнослужащие начали строить оборонительные сооружения в Рыжем лесу — самом загрязненном участке во всей зоне отчуждения. Снимки с дронов подтверждают, что солдаты рыли в лесу окопы и жгли костры. Насколько это опасно для их здоровья? Достаточно ли полученной зоны радиации для возникновения лучевой болезни?
— В этой зоне вообще человеку находиться нельзя и делать то, что он хочет, тоже нельзя — не случайно это зона отчуждения. Там осталось достаточное количество трансурановых элементов, топливных частиц — и радиоуглерода, и опасных искусственных изотопов. Многие из них, к тому же, биологически активны — они накапливаются в организме. Стронций — в костях, цезий — в сердечной мышце. Чтобы зона полностью очистилась, должно пройти десять периодов полураспада, это 300 лет, а с момента аварии на ЧАЭС прошло только 36 лет. То есть там в почве присутствует целый букет опасных радионуклидов, более того, там не песчаная почва, а грунты, которые удерживают эти радионуклиды, накапливают их. Кроме того, в Рыжем лесу не велось никакой деятельности, и поэтому там собиралась растительная масса, которая тоже накапливала радионуклиды. Что делали русские солдаты? Они жгли лес вокруг себя — растительность, кустарники. Радионуклиды подымаются в воздух, а в процессе сгорания вся влага, которая есть в почве, в воздухе, в растительности, превращается в летучую и более легко биологически доступную форму. Так что они еще и надышались аэрозолями, получили дозы целого букета радионуклидов ингаляционно и через кожу. Первую и вторую степени лучевой болезни они получить не могли, для этого нужны более серьезные дозы, для этого они должны были находиться там гораздо дольше. Но тех доз, которые они получили внутренне, достаточно для того, чтобы в ближайшее время у них начинали развиваться какие-то патологии — возможно, даже несовместимые с жизнью.
— Российские солдаты понимали риск пребывания в зоне отчуждения? Им не рассказали, насколько это опасно?
— Я думаю, что солдат и, может быть, какой-то младший офицерский состав не информировали о том, что происходит. Большинство из них родились после 1999 г., то есть, это молодые достаточно люди, которые о Чернобыле могут и не знать в принципе. Из перехватов телефонных разговоров было ясно, что кто-то почувствовал себя плохо, и солдаты были обеспокоены тем, что произошло. И тогда-то, возможно, кто-то сказал, что это опасная зона для нахождения, потому что здесь Чернобыль, и таким образом эта информация до них дошла. Но, как мы знаем, ушли они оттуда не потому, что солдаты облучились, а потому, что у них операция на севере Украины свернулась, и армия отступила. Потому что для российских властей, как мы видим, жизнь личного состава, даже квалифицированного, не имеет вообще никакого значения.
— Государственное агентство Украины по управлению зоной отчуждения заявило, что российские военнослужащие при отступлении вывезли образцы радиоактивных материалов. Насколько это представляет собой опасность?
— Там была лаборатория, построенная на деньги Евросоюза, довольно дорогостоящая, шесть миллионов евро было на нее потрачено. Украинская сторона говорит, что оттуда похищены образцы радионуклидов. Они нужны для того, чтобы калибровать технику, которая могла бы замерять наличие таких же радионуклидов в окружающей среде. Эти образцы очень «злые», доза облучения от них может быть достаточно высокая. Если человек их положил к себе в карман штанов или в нагрудный карман и носил какое-то время, то он, наверное, обречен. Потому что там есть все виды источников: и альфа, и бета, и гамма. Кроме того, российские солдаты там еще и мародерствовали. Говорят, что они даже разграбили полицейский участок, где хранились какие-то вещи, конфискованные полицией у сталкеров, которые их в качестве сувениров прихватывали. Естественно, они тоже представляют радиационную опасность. Где сейчас все это добро, все эти образцы, мы не знаем. Известно, что российские войска отступали через Беларусь и потом уехали в Россию. Но что они делали с этим всем в Беларуси, неизвестно. Есть люди, которые сейчас специально это выясняют, есть один блогер, который опубликовал информацию о том, как эти источники могут выглядеть, чтобы люди, если они в Беларуси с ними встретятся, не брали их в руки, а сразу вызывали МЧС, потому что эти вещи опасны для человека.
— Захват российскими войсками Чернобыльской и Запорожской АЭС называют очень опасным прецедентом. Вы могли бы объяснить, в чем именно состоит эта опасность?
— Еще никогда в жизни атомные электростанции, а сейчас в мире работает около 440 реакторов, не становились объектами такого масштабного военного нападения, таких обстрелов и военных действий. Никогда в жизни на атомных станциях персонал не работал в заложниках столь долгое время. С этой точки зрения это беспрецедентно. И все международные организации — ООН, МАГАТЭ — оказались абсолютно беспомощны в этой ситуации. О чем это говорит? Да о том, что любой может проникнуть на любую атомную электростанцию, на любой энергоблок. Делать, что хочет, обстреливать, брать в заложники — и ему за это ничего не будет. Максимум, на что он может рассчитывать, это на экономические санкции. И эта ситуация сама по себе не просто страшна — она чудовищна, потому что Россия не получила никакого ответа — серьезного, ощутимого для нее ответа на эти действия. Таким образом создан прецедент — это означает, что другие террористы по всему миру, будь то «Исламское государство» или кто-то еще, возьмут этот кейс на вооружение. Понимаете, это все показало, что атомные электростанции вообще никаким образом не защищены от атак. Мы увидели, что вот эти 400 с лишним энергоблоков — это фактически открытые, в большей или меньшей степени, объекты для террористической военной атаки. И это, наверное, самый печальный и самый тяжелый вывод из данной ситуации, и с этим надо что-то делать. В первую очередь — на уровне международных организаций.