Журналистка из Германии помогает Одессе и одесситам — Строительный портал ПрофиДОМ

Журналистка из Германии помогает Одессе и одесситам - Строительный портал ПрофиДОМ

Немецкая журналистка Ира Петер, которая в 2021 г. вела блог о жизни в Одессе, а в 2022 г. получила за этот проект награду в номинации «Новичок года», победив в конкурсе «Золотые блогеры», по ее собственным словам, влюбилась в Одессу с первого взгляда.

С самого начала войны в Украине, которую начала Россия, Ира Петер практически все свободное время посвящает помощи любимому городу и его жителям: собирает пожертвования, организует доставку гуманитарной помощи одесситам и поддерживает беженцев, прибывающих оттуда в Германию. DW побеседовала с журналисткой.
— Как вы стали летописцем Одессы?
— Мне повезло победить в конкурсе на получение стипендии городского летописца, присуждаемой раз в год Немецким форумом восточноевропейской культуры — общественной организацией, которая собирает и распространяет информацию о культурном прошлом и настоящем тех регионов Восточной Европы, где проживали или проживают немцы. В рамках этого проекта я пять месяцев жила в Одессе и вела блог о жизни этого города.
— А почему вы решили участвовать в этом конкурсе?
— Главную роль сыграла даже не потенциальная возможность пожить в Одессе, а шанс побывать в Украине. Это родина моих бабушки и дедушки, которые в 1936 г. как этнические немцы были депортированы оттуда в Казахстан. Этой темой я интересуюсь с 2018 г. — с тех пор, как впервые съездила в Украину и посетила деревню, где до депортации жили бабушка и дедушка. Несмотря на то, что до той поездки я там никогда не бывала, я сразу почувствовала свою принадлежность к этой стране и ее народу — возможно, потому, что мои родные и в Казахстане, откуда мы переселились в Германию в 1992 г., продолжали жить на украинский лад, готовить украинские блюда и разговаривать на некой смеси немецкого и украинского. Я и сама понимаю украинский, немного его изучала — правда, не говорю на этом языке. Однако в Одессе главный язык общения — русский, на котором я говорю, и проблем войти в контакт с людьми не было.
— Что входило в ваши основные задачи?
— Каждый день я проводила от двух до четырех интервью — встречалась с пережившими Холокост людьми, бывала в Музее Холокоста, беседовала с немцами, которые при Сталине были депортированы в Сибирь, а спустя продолжительное время вернулись обратно на родину. Также ездила в расположенные в Одесской области бывшие немецкие деревни, посещала сохранившиеся кирхи, немецкие кладбища. С одной одесской немецкоязычной школой реализовала видеопроект. То есть, с одной стороны, моей задачей было восстановить связь времен, а с другой — навести мосты между Украиной и Германией, пробудить интерес немцев к Украине, а также ближе познакомить украинцев с Германией. Поэтому свой блог я вела на двух языках — немецком и украинском. Нужно было также много времени уделять социальным сетям — к примеру, буквально каждый день выкладывать фото, видео и тексты в Instagram. И многие мои подписчики, ранее никак не связанные с Украиной, просто влюбились в эту страну. Сейчас я часто получаю сообщения от совершенно незнакомых мне людей, которые пишут: я очень близко к сердцу принимаю то, что происходит сейчас в охваченной войной Украине, — именно потому, что читал твой блог и видел Одессу твоими глазами. Благодаря такой обратной связи я теперь особенно хорошо понимаю, сколь важна была проделанная работа.
— На какой период пришлось ваше пребывание в Одессе?
— Я жила там с июня по октябрь 2021 г. — причем, в самом центре, на Пушкинской. И полюбила этот совершенно особенный, не похожий ни на один другой город всей душой. Квартира, в которой я жила, принадлежит одной одесской писательнице и художнице-акционистке, теперь она моя близкая подруга. Благодаря ней у меня появилось в Одессе очень много и других друзей, с которыми я постоянно на связи. Могла ли я тогда представить себе, что ожидает Одессу и Украину…
— Какой была ваша первая реакция, когда вы узнали о том, что в Украине началась война?
— 24 февраля в 6 часов утра я получила сообщение от моей одесской подруги. Она писала, что вот уже целый час слышит взрывы и звуки сирены воздушной тревоги. Я просто не могла в это поверить. Да, конечно, обстановка на украино-российской границе на протяжении нескольких недель накалялась, Россия стягивала свои войска. Да, 21 февраля Путин выступил с речью, в которой обнародовал свою версию истории и таким образом легитимизировал военные действия РФ в Украине. И все равно мне до последнего момента не верилось, что Россия пойдет на развязывание войны. Я испытала страшную душевную боль и просто разрыдалась от безысходности. Со временем я научилась более или менее справляться с этим. Но как только вижу фото со сценами войны в Украине или разговариваю по телефону с одесскими друзьями, то не выдерживаю и начинаю рыдать. Так что им приходится еще и успокаивать меня. Они вообще очень мужественные люди.
— А что сейчас с вашими одесскими друзьями?
— Некоторые покинули родину, причем почти все из уехавших нашли спасение в Германии. Но большинство остались дома. Например, когда один мой одесский друг, не имеющий права в период войны покидать Украину из-за призывного возраста, хотел отправить в эвакуацию жену и ребенка, услышал в ответ категоричное «нет». Родные решили, что в такое тяжелое время семья должна быть вместе. Также знаю женщину, у которой ребенок с ограниченными возможностями здоровья и престарелая мать. Если ей уезжать, то придется мать оставить одну. Она сказала, что никогда на такое не пойдет. К тому же люди понятия не имеют, что их ожидает в незнакомой стране. Я очень много работаю с беженцами в Гейдельберге и Мангейме и хорошо знаю, как им живется. В лучшем случае, вновь прибывшим на один-два месяца бесплатно предоставляют кров немецкие семьи, но в основном их расселяют по общежитиям и спортзалам. Как правило, эти люди не знают немецкого, не ориентируются в германских реалиях, не в курсе, в какие инстанции обращаться, чтобы, к примеру, определить своего ребенка в школу или устроиться на работу. Все это очень тяжело. Поэтому я понимаю тех, кто никуда не уезжает. С другой стороны, вспоминая о трагедиях в Мариуполе и Буче, думаешь: а ведь было бы по-другому, если бы эти люди вовремя уехали из охваченной войной страны.
— Вы многое делаете сейчас для поддержки одесситов. Пожалуйста, расскажите об этом.
— Я сотрудничаю в Гейдельберге с Фондом Руннебаума. Мы дважды организовали транспортировку в Одессу и Киев медикаментов и медицинской техники, приобретенных нами на собранные пожертвования. С автобусом, который возил такую гуманитарную помощь, я также отправляла посылки для своих друзей. На данный момент собранных нами денег хватает на финансирование еще пяти таких рейсов. Доставка этого груза в Одессу связана с большими сложностями. Дело в том, что наш автобус доезжает только до Молдовы. Там люди из одной церковной организации разгружают его и доставляют груз к украинской границе, где передают его дальше по отлаженной нами цепочке. Между прочим, ни один человек — а ведь среди волонтеров есть совершенно незнакомые нам люди, — нас ни разу не подвел: груз из Германии оба раза пришел по назначению. В Киев лекарства добровольно доставляет на микроавтобусе одна женщина, у которой есть возможность проходить через все посты благодаря наличию удостоверения волонтера. Причем едет она туда и обратно без сопровождения. Остается поражаться бесстрашию таких людей. Мы также сотрудничаем с German Doctors — гуманитарной организацией со штаб-квартирой в Бонне, которая оказывает медицинскую помощь кризисным регионам. Так, двое врачей-волонтеров от German Doctors отправились недавно в Украину — на нашем автобусе, который повез туда медикаменты. К слову, этот автобус возвращается в Германию не порожняком, а привозит сюда беженцев из Одессы, сумевших добраться до Молдовы. Продолжительность последнего рейса из Молдовы в Германию составила 36 часов. Так что пассажирам, среди которых были престарелые и больные люди, пришлось нелегко. Я помогаю вновь прибывшим, отдавая этому почти все свободное время — закупаю для них продукты, перевожу, ищу жилье, собираю пожертвования. Конечно, я не социальный работник, а журналист. Мне также нужно заниматься своей работой. И, признаюсь, я устаю от такой нагрузки. Но несмотря ни на что, я буду помогать людям до тех пор, пока не наступит мир. Переживать чужое горе, лежа на диване, — нет, на такую сделку с совестью я пойти не смогу. Иными словами, я буду и впредь делать то, что делаю, и при этом мечтать об Одессе, куда отправлюсь немедленно после того, как кончится война, — чтобы вновь увидеть любимый город и обнять дорогих друзей.

Позиции сторон на переговорах определит битва на Донбассе — Строительный портал ПрофиДОМ

Позиции сторон на переговорах определит битва на Донбассе - Строительный портал ПрофиДОМ

Президент России Путин заявил 12 апреля, что переговоры с Украиной зашли в тупик, украинская делегация отошла от договоренностей в Стамбуле. На что глава украинской делегации Давид Арахамия ответил, что Украина придерживается Стамбульского коммюнике, но не принимает во внимание вопросы, которые туда не попали. Возможно, это и вызвало неправильную интерпретацию переговорного процесса, добавил Арахамия.

Сергей Гармаш, украинский журналист и бывший участник Трехсторонней контактной группы, в эфире «Настоящего времени» рассказал, почему украинская позиция в переговорах изменилась по ходу войны и могут ли российская и украинская делегации договориться в принципе.
— Понимаете ли вы, почему Путин говорит, что Украина отошла от своих договоренностей? Что он имеет в виду? Что это может значить?
— По опыту в переговорах, я думаю, что просто две стороны по-разному понимают, что они обещали друг другу. Поэтому я думаю, что Путину могли докладывать что-то, что якобы обещала сделать Украина. Он или те, кто ему это докладывал, это восприняли не так, как это воспринимают в Киеве. Либо я вполне допускаю, что действительно Украина могла давать какие-то вербальные сигналы, незафиксированные документально, не обещания, не обязательства, а сигналы, которые были восприняты той стороной так, как ей хотелось. Сейчас Украина, вероятно, возвращается просто не к сигналам, а к подписанному документу. То, что зафиксировано на бумаге, — это обязательства. Все остальное — это слова. Поэтому Путин может и так расценивать. Но я вчера обратил внимание на его фразу, когда он комментировал переговоры, о том, что Украина что-то изменила, но он еще не знает что. Это показывает вообще его отношение к переговорному процессу. Если ты воюешь со страной, если ты заинтересован в переговорах, то ты интересуешься ими. А если тебе сказали, что что-то изменилось, но ты не поинтересовался, в чем изменилась позиция твоего противника, то, наверное, это говорит о том, что Путин относится к переговорам несерьезно, что это такой отдельный театральный трек, который не является основной целью для Путина и его команды. Для меня это был очень показательный сигнал.
— Как вы оцениваете украинскую позицию? Мне показалось, что украинская позиция немного поменялась по ходу войны. Безусловно, Украина готова и хочет садиться за стол переговоров. Но при этом из офиса президента Украины слышны реплики о том, что встреча Путина и Зеленского возможна в тот момент, когда Украина одержит несколько больших побед на полях сражений на Донбассе. Как вы думаете, почему эта позиция поменялась? Согласны ли вы с этой моей оценкой?
— Я согласен абсолютно. Еще в начале войны говорилось о том, что буквально в течение недели может быть такая встреча — это говорили из офиса президента. Сейчас уже говорят о том, что когда будут определенные победы, когда позиция Украины будет сильнее, хотя, я думаю, тогда уже Путин не пойдет ни в коем случае на эту встречу. Позиция действительно меняется по ходу успехов или неудач на фронте. Опять же, по ходу изменения позиции к этой войне наших западных партнеров. Сейчас, когда мы получаем больше вооружений, когда наши шансы на победу возрастают, понятно, что и наша позиция на дипломатическом фронте тоже меняется — она усиливается. После этой известной стамбульской встречи глава нашей делегации Арахамия поехал общаться с военными и в чем-то их убеждать. Наверное, в необходимости каких-то компромиссов, которые озвучиваются, — по тому же Донбассу и Крыму: что 15 лет не поднимать эту тему или решать ее только на переговорах. Я думаю, что от ответа военных, от их реакции будет зависеть в очень большой степени позиция Украины на переговорах в этих вопросах. Поэтому, естественно, ситуация меняется, власть Украины, в отличие от российской, вынуждена учитывать мнение народа, особенно мнение вооруженного народа, мнение военных. Поэтому корреляция с этим мнением будет постоянно осуществляться. Она будет зависеть от того, насколько сильны наши позиции на фронте.
— А какое мнение у военных?
— Я думаю, что военные настроены решительно — как минимум освобождать Донбасс, насколько мне известно. Если нам удастся отбить битву на Донбассе, которую сейчас все ожидают, то, я думаю, вряд ли наши военные остановятся на границах ОРДЛО. По Крыму это сложнее, а по ОРДЛО, я думаю, люди настроены решительно. Поэтому все будет зависеть от исхода этой битвы на Донбассе. Я думаю, в России это тоже понимают, поэтому готовятся к этому серьезно.
— По вашему опыту работы в Трехсторонней контактной группе, насколько в принципе российская и украинская делегации могут слышать друг друга, учитывая, что риторика из России и Украины совершенно разная? Обвинения в нацизме в Украине от российских официальных лиц не прекращаются.
— Обвинения в прессе или какие-то политические заявления и риторика на переговорах могут быть абсолютно разными. Я не думаю, что на переговорах звучит термин «нацизм» или еще что-то. Я уверен, что такого нет. Слышать друг друга стороны могут, когда в этом есть взаимная их заинтересованность. Заинтересованность продиктована чисто практическими интересами, то есть возможностью. Если две стороны заинтересованы выиграть время, то они ведут переговоры. Если две стороны заинтересованы в нахождении каких-то компромиссных позиций, то они будут их находить. На данный момент, я считаю, обе стороны используют переговорную площадку скорее в информационном плане, в дипломатическом, в политическом. Но я не думаю, что обе стороны сейчас нацелены на урегулирование конфликта именно дипломатическим путем. Все прекрасно понимают, что позиции дипломатии будут определяться позициями на фронте. И сейчас решающая битва, которую все ожидают, определит позиции сторон на переговорах. Пока что, я думаю, переговоры — это площадка, которую нужно сохранять, потому что на ней потом что-то может решиться. И в любом случае, я напомню, Украина не объявляла войну Российской Федерации. Мы не пойдем на территорию России, даже когда погоним россиян с нашей территории. Поэтому в любом случае конфликт должен будет закончиться каким-то переговорным процессом. Он сейчас идет. А чем он закончится — какими документами, какими позициями, — это все определится на фронте.
— Задержание Виктора Медведчука является хоть сколь-нибудь значимым действием в части отношения Путина к таким переговорам?
— Я думаю, Путин — человек, лишенный какой-то эмпатии. Поэтому я сомневаюсь, что он будет сочувствовать Медведчуку и это как-то повлияет на ситуацию: его можно будет обменять или что-то еще. Я думаю, что сбитый летчик для Путина уже неинтересен. Хотя, возможно, вопрос об обмене будет стоять. Но здесь Медведчук будет скорее поводом, чем реальным интересом России. Россия будет заинтересована, наверное, все-таки в других людях. Ей надо показывать и возвращать живыми своих солдат, потому что слишком большие жертвы. Поэтому, я думаю, это для украинского общества такой стимулирующий фактор, поднимающий дух, потому что задержать этого человека, чтобы он понес ответственность, — это справедливо. Но я не думаю, что это как-то повлияет на Путина.

На вооружение ВСУ поступили американские беспилотники-камикадзе Switchblade. Видео — Строительный портал ПрофиДОМ

На вооружение ВСУ поступили американские беспилотники-камикадзе Switchblade.  Видео - Строительный портал ПрофиДОМ

Как стало известно Строительному порталу ProfiDom.com.ua, представитель министерства обороны США Джон Кирби сказал, что Cоединенные Штаты доставили в Украину «значительное число» барражирующих боеприпасов Switchblade – дронов-камикадзе.  Это оружие способно радикально изменить обстановку на фронте: процесс уничтожения любой российской бронетехники станет еще более быстрым, эффективным и безопасным для бойцов ВСУ

По информации журналистов ProfiDom.com.ua, Switchblade — тактический барражирующий боеприпас, разработанный американской компанией AeroVironment. Несёт боеголовку и предназначен, в зависимости от модификации, для атаки живой силы, незащищённой техники и бронированных целей. Достаточно мал для того, чтобы оператор мог переносить БПЛА у себя в рюкзаке, и запускается с множества наземных, морских и воздушных платформ. Существует в двух вариантах — Switchblade 300 и Switchblade 600.

Switchblade 300 разработан, как одноразовый БПЛА — камикадзе, призванный увеличить общую огневую мощь небольших пехотных подразделений. Он имеет длину 610 мм и весит 2,7 кг (включая чехол для переноски и пусковую установку), что делает его достаточно компактным и лёгким для переноски одним солдатом. Название Switchblade (выкидной нож) связано с его подпружиненными крыльями, которые находятся внутри пусковой установки в сложенном виде и раскрываются, когда дрон поднимается в воздух.

Общая дальность управляемого полёта составляет 10 км, но в связи с небольшим размером, аккумулятор ограничен временем полёта в 10 минут. Это делает его непригодным для разведки, но он остаётся полезен для недорогого поражения дальних целей и помощи в освобождении подразделений, прижатых вражеским огнём.

Switchblade 600 — крупный барражирующий боеприпас и весит он 23 кг, но его можно носить с собой и подготовить к использованию за 10 минут. Он предназначен для полёта на 40 км за 20 минут, затем может барражировать в воздухе ещё 20 минут (что даёт ему общую дальность полёта 80 км) и атаковать с максимальной скоростью 185 км/ч.

Несёт противотанковую боевую часть типа «Javelin», предназначенную для нейтрализации бронетехники. Система управления огнём на базе планшета с сенсорным экраном может вручную или автономно управлять боеприпасами, и она защищена бортовыми зашифрованными каналами передачи данных и модулем GPS с селективной доступностью и защитой от GPS-спуфинга.

Дополнительный модуль карманного цифрового канала передачи данных (DDL) позволяет вести боевые действия на расстоянии более 90 км. Switchblade 600 был разработан в рамках армейской программы по разработке единой многоцелевой ударной ракеты. Может устанавливаться на наземную транспортную платформу шестью комплектами, а также использоваться как ударный боеприпас типа воздух-поверхность.

Switchblade 600 может быть оснащён противотанковой боеголовкой, и имеет большую дальность действия и меньшую стоимость, чем противотанковые ракеты, такие как Javelin[

Россия не может наскрести силы для основного удара — Строительный портал ПрофиДОМ

Россия не может наскрести силы для основного удара - Строительный портал ПрофиДОМ

В Харькове продолжают находить на улицах российские взрывные устройства замедленного действия. Об этом снова рассказал глава Харьковской областной госадминистрации Олег Сигнегубов. Боеприпасы с пластиковым корпусом — небольшого размера, весом около 1,5 кг — срабатывают не сразу. Их обнаружили во дворах жилых домов и на улицах уже в нескольких районах города. Британская некоммерческая организация Airwars, которая занимается отслеживанием заявлений о жертвах среди гражданского населения в результате применения оружия взрывного действия, в своем отчете сделала вывод, что широкое распространение повреждений в Харькове может свидетельствовать о том, что РФ применяет там кассетные боеприпасы.

В применении кассетных боеприпасов в населенных пунктах Украины Россию обвиняют независимые расследователи, украинские власти, а также ООН. Международная конвенция запрещает использование таких боеприпасов, однако ее не подписали ни Россия, ни Украина.
Военный эксперт Олег Жданов в эфире «Настоящего времени» рассказал, что это за оружие и почему Россия его использует.
— Это кассетные боеприпасы, которые применяет Российская Федерация в ходе этой войны. Они относятся к негуманному вооружению, они запрещены к применению. В субэлементы, которые находятся в кассетном боеприпасе, устанавливается время подрыва. Оно может отличаться от основного. Почему «копейка» спокойно отъехала после двух взрывов? Потому что основной боеприпас не имеет осколочного действия. Задача основного заряда — разбросать эти субэлементы, которые взорвутся через определенный промежуток времени, который в них установлен. Он может достигать 48 часов.
— То есть они не реагируют на движение, на прикосновение — это просто запрограммированный таймер?
— Да, это просто запрограммированный таймер с задержкой. Те, которые реагируют на движение и разрываются после того, как их тронешь, — это уже мины. Они либо противопехотные, либо противотанковые. И тоже они могут устанавливаться с помощью кассетных боеприпасов. Но они имеют немного другую форму. Они малозаметны, особенно противопехотные — там используется, как правило, мина «Лепесток». Она зеленого камуфлированного цвета или других цветов, чтобы камуфлировать под местность, и она маленькая, лежит в траве, ее практически не видно. При задевании ее ногой человек получает тяжелые ранения.
— Местные жители в Харькове рассказывают, что некоторые из боеприпасов, которые они находят, могут взрываться несколько раз. О чем тут может идти речь?
— Такого боеприпаса еще не придумали, чтобы он взрывался несколько раз. Это может быть просто то, что два субэлемента упали рядом. И, соответственно, сдетонировал один, а чуть позже — второй. Только так. Двойного заряда еще никто в мире не придумал.
— Дня три назад впервые стали появляться сообщения о том, что такой вид вооружений в Харькове российские военные используют. О чем это может говорить? Почему они решили использовать такое оружие?
— Это из последних разработок. Я так понимаю, Россия достает из загашников все, что осталось смертоносного в ее арсенале. Кстати, кассетные боеприпасы в Харькове используются чуть ли не с первой недели войны. Они использовались еще более старые и более простые, когда в одной кассете снаряда «Смерча» 36 субэлементов осколочно-фугасного действия. Вот такие использовались: кассеты показывались и на видео, и на фото. Сейчас это более поздние разработки. Они достают все, что есть. И уже не считаются ни с какими нормами международного права в плане применения таких боеприпасов. Главная цель — это уничтожение нас с вами и нашего государства.
— Если рассматривать это с точки зрения военной стратегии, может ли быть здесь военная польза, кроме просто убийства людей?
— С точки зрения войны, они пытаются таким методом достичь своей главной цели — чтобы Украина сдалась. Они стремятся уничтожить нас и поглотить как государство. Все читали программную статью, опубликованную на РИА Новости, где четко расписана судьба каждого украинца: что будет с нами, когда Россия сюда придет? Тут, понимаете, действует уже принцип: все для победы, вплоть до предательства. Главное — победить любой ценой.
— Как вы думаете, предпримут ли российские военные очередную попытку захвата Харькова?
— Я думаю, что это была бы самая большая глупость, которую они совершат, если они ее предпримут. Если они не смогли взять не подготовленный к обороне город в первую неделю войны, то сегодня это город-крепость. И штурмовать его теми силами, которые у них есть, — это просто самоубийство, это безумие. Поэтому я думаю, что вряд ли. Если они будут иметь успех на Донбассе, тогда, возможно, они могут повернуть либо на Киев вдоль реки Днепр, либо в обратную сторону, чтобы осадить Харьков с двух сторон — с запада и с востока. Но для этого им надо пройти Донбасс, что для них на сегодняшний день практически становится нереализуемой задачей.
— Почему?
— Потому что сколько мы уже ждем? Три недели мы ждали. Где ударная группировка, где этот единый бронированный кулак, который они собирали, чтобы нанести нам второй наступательный удар на восточном направлении? Они стянули все силы, которые у них остались, кроме южного направления, которое они не тронули, но оно примыкает к Донбассу, остальное они собрали сюда. Привезли армию с Дальнего Востока. И они не могут единой ударной группировкой войти в Украину. Они растягивают свое наступление, наращивают усилия постепенно, растягивая это во времени. Что дает нам возможность своевременно наносить им огневое поражение по мере входа в бой частей и подразделений российской армии.
— Но при этом мы сейчас видим новые спутниковые кадры. Постоянное перемещение в Белгородской области, потом эта колонна дальше уже движется в Харьковской области в сторону Изюма. Это не формирования этого «кулака»?
— Нет, это уже те методы и способы, которые я вам только что описал. Они по мере прибытия вводят в бой, вместо того чтобы сформировать какую-то группировку войск и потом ее ввести в бой на двух направлениях: на основном и вспомогательном. Но этого не происходят. Они наращивают усилия тех войск, которые сегодня ведут активные боевые действия и пытаются наступать на том же изюмском направлении.
— По-вашему, на сколько еще у России хватит ресурсов? Сколько еще месяцев Россия может продолжать пехотное продвижение?
— Я думаю, что пехотное продвижение будет продолжаться максимум месяц. Дело в том, что силы постоянно тают, а серьезной подпитки российских войск на сегодняшний день мы не наблюдаем. Последняя армия, которая не принимала участия, «уссурийская», уже развернута и приехала сюда. По нашим данным, эшелоны уже дошли. Все, что они смогли сформировать, эти 16 батальонных тактических групп, — это 10-12 тыс. человек. На сегодняшний день их группировка даже меньше той, которая входила в первый эшелон. А по факту для достижения успеха второй эшелон должен быть мощнее первого.
— Действительно ли сейчас авиационных ударов стало меньше? И если это так, то почему?
— Фактически мы выбили половину действующей авиации. Да, у них более 500 самолетов, но из них 330 — те, которые могут выполнять боевые задачи. Мы уже сбили 150. Второе. Все эти асы, пилоты, которые имели боевой опыт, хотя я считаю, что этот опыт очень ограниченный, потому что в Сирии, допустим, они бомбили в условиях полного отсутствия ПВО. Они там летали, как на полигоне: никого не боялись, выбирали объекты и могли там спокойно маневрировать. Эти асы все уже сбиты. Сейчас, как говорил один киногерой, «летают желторотики» — то есть менее подготовленные пилоты. Но я бы не расслаблялся в плане авиации, потому что на сегодняшний день есть разведданные, что они сосредотачивают десятки самолетов в Воронежской, Белгородской областях на аэродромах, на аэродроме «Липецк-2» — я так понимаю, они его реанимировали для боевого применения. Поэтому с наращиванием наступательных усилий на Донбассе, я думаю, они будут пытаться нарастить усилия и в воздухе. Поэтому нам еще предстоит бороться с этой авиацией. Насколько она будет эффективна, покажет бой. Но на сегодняшний день скажу так, что ее боевые потенциалы намного ниже, чем у авиации первой волны, которую мы уже практически положили на землю.

Путина попытаются убрать до 9 мая. Видео — Строительный портал ПрофиДОМ

Путина попытаются убрать до 9 мая. Видео - Строительный портал ПрофиДОМ

Как стало известно Строительному порталу ProfiDom.com.ua, многие политические обозреватели и военные аналитики сходятся на одном важнейшем прогнозе: в Кремле начинается внутренняя война, команда бывшего президента Медведева рвется к власти и Путина попытаются убрать до 9-го мая

Журналисты ProfiDom.com.ua представляют анализ ситуации и прогноз на ближайшие две недели от телеканала «Украина 24»

40% российских вояк уже не хотят возвращаться в Украину — Строительный портал ПрофиДОМ

40% российских вояк уже не хотят возвращаться в Украину - Строительный портал ПрофиДОМ

Битва за Донбасс, по оценкам экспертов и данным западной разведки, может начаться в ближайшие дни.

Основатель исследовательской группы Conflict Intelligence Team Руслан Левиев в эфире «Настоящего времени» объяснил, почему армия РФ сначала попытается взять Мариуполь, оценил боевой сирийский опыт генерала Дворникова, которого назначили руководить так называемой спецоперацией, и рассказал об «отказниках». По информации эксперта, до 40% побывавших в Украине российских контрактников отказываются возвращаться на передовую.
— Почему вы считаете, что большая битва за Донбасс не начнется до взятия российскими военными Мариуполя?
— Это кажется логичным с точки зрения военной стратегии. Они хотят окружить украинские войска. Для этого необходимо наступать с севера из города Изюм и с юга со стороны Гуляйполя. При этом для южного направления сначала нужно высвободить часть войск из Мариуполя, в идеале захватив его полностью. И только потом начинать полноценное масштабное наступление на Донбасс.
— Если западные разведки уверяют, что большая битва за Донбасс может случиться в ближайшие дни, то вы считаете, что нас отделяет от этого больший промежуток времени, правильно?
— Это могут быть и дни, потому что ситуация сильно подвижная. Оставшиеся позиции украинских войск в Мариуполе могут там продержаться день-два или неделю, а то и две. Предсказать сложно.
— Я знаю, что вы ведете наблюдения за теми людьми, которые отказываются возвращаться воевать в Украину. Считается ли это дезертирством? Расскажите подробнее.
— Дезертирством считается, если военнослужащий бежал с поля боя или по собственному желанию сдался украинцам. Либо если он находился на границе в составе вооруженных сил и убежал домой. Это дезертирство и уголовная ответственность. Но если отказник воевал в составе батальонной тактической группы, ее вывели в Россию и готовят к повторному вводу на территорию Украины, а он отказывается, но при этом не бежит домой, тогда произошедшее считается не дезертирством, а неисполнением приказа. Есть уголовная статья за неисполнение приказа в том случае, если оно повлекло существенный вред военной службе, но это уже надо как-то доказывать. Исходя из того, что мы видели на примерах, их всех пугают уголовкой и таскают по военным прокуратурам. Но в итоге осудить никого не удалось. Отмечу, что пока это только наше наблюдение. Отказники становятся все более системным явлением. Они есть практически в каждом соединении, которое вернули из Украины. По нашим оценкам, от 20% до 40% контрактников, которых вернули с территории Украины и готовят к заброске по новой, отказываются идти в бой.
— Хочу спросить вас про личность человека, который недавно был назначен командующим так называемой спецоперации. Кто такой генерал Александр Дворников? Почему его в такой ключевой момент российская сторона назначила командующим?
— Александр Дворников прошел чеченскую войну и командовал группировкой войск России в Сирии. Но российская операция в Сирии не была такой масштабной, как то, что сейчас происходит в Украине. Это полноценная полномасштабная война против примерно равнозначного противника. Против России воюет настоящая армия с авиацией, с противовоздушной обороной, бронетанковыми соединениями и с подготовленными воинскими частями. В Сирии ни у оппозиции, ни у боевиков ничего подобного не было. Сравнивать боевой опыт Дворникова с тем, что происходит в Украине, некорректно. При этом он командовал Южным военным округом. Именно ЮВО с 24 февраля по нынешний момент добился наибольших успехов. Заходил на Херсонскую область со стороны Крыма, захватил Херсон, Мелитополь, Бердянск, сейчас атакует Мариуполь. Если мы посмотрим на другие направления, например на Черниговское, где была Первая гвардейская танковая армия, то она понесла гигантские потери как личного состава, так и техники. В итоге ее командующего сняли с должности. Дворников пока что показал хороший результат. Отсутствие нормальной координации между разными видами войск — одна из основных проблем российской армии. У Дворникова был такой опыт в Сирии. Это еще одна причина поставить его во главе предстоящей битвы за Донбасс.

Рассказ выбравшегося из Мариуполя в Европу — Строительный портал ПрофиДОМ

Рассказ выбравшегося из Мариуполя в Европу - Строительный портал ПрофиДОМ

После начала войны и осады Мариуполя российскими военными десятки, если не сотни, тысяч людей из Украины оказались на территории самопровозглашенной «ДНР». Кто-то остался там, кто-то уехал в Россию, а кто-то потом уезжал и из России.

Украинские власти говорят, что их вывозят принудительно, и называют это похищением. По оценке мэра Мариуполя Вадима Бойченко, на территорию России уже «насильно вывезли» 31 тыс. мариупольцев. Рассказывают, что людям в «ДНР» приходится проходить через так называемые фильтрационные лагеря — места, где людей допрашивают, снимают отпечатки пальцев и проверяют на предмет связи с военными.
«Мы знаем, что все больше организовывается фильтрационных лагерей в разных местах. Раньше был в Новоазовске, сейчас в Докучаевске, Мангуше. Правоохранители или люди с выразительной проукраинской позицией не проходят лагеря, их могут отправлять дальше в Донецк», — рассказала «Настоящему времени» Татьяна Игнатченко-Тюрина из Донецкой областной администрации.
Российские власти уверяют, что насильно никого не вывозят, и называют это «эвакуацией».
Свидетельств того, что на самом деле происходит на границе, пока немного: люди, оказавшиеся в России или оставшиеся в Донецке, часто не имеют возможности рассказывать что-то. Многие уехавшие говорят, что уехали в сторону России не из идеологических соображений и не из-за похищений: это была единственная дорога, по которой можно было выехать из-под обстрелов.
«Настоящему времени» удалось поговорить с Артемом, который прошел эту дорогу из Мариуполя в «ДНР», а затем в Россию. Из России он уже уехал в Европу и рассказывает о том, как ему удалось выбраться, о чем его спрашивали силовики «ДНР» и российские спецслужбы и почему он не захотел остаться в России.
«Вплоть до 20 марта район в Мариуполе, где мы жили, бомбили не переставая. В районе 15-х чисел начались уличные бои именно под моим домом. У нас уже вынесло все окна вместе с балконом, то есть балкон вырвало уже. От снарядов все сыпалось. Прилетевшие снаряды ломали все ветки, и мы их ходили собирать. Спали в куртках, потому что окна выбиты. В квартире было ?11. Все больницы были уже разбомблены».
18 марта около 13:00 мама Артема и его брат решили подняться из подвала в квартиру, чтобы взять еды и сходить в туалет. Артем остался в подвале, так как ему было «лень обуваться». Вскоре он услышал два взрыва. Услышав что-то про шестой этаж, где и была их квартира, он в спешке обулся, побежал наверх и увидел лежащего в крови брата. 16-летний Максим скончался через полчаса у него на руках. 20 марта Артем, его мама и соседи по подъезду решили бежать.
«Перед нашим побегом всю ночь была перестрелка из дома в дом. С танков. После этой ночи мы поняли, что от дома уже ничего не останется. И мы всем подъездом побежали. Есть семьи, которые не рискнули бежать, и с детьми тоже не рискнули, потому что с детьми бежать опасно было. Битва была в самом разгаре. Никто снаряды и мины не отменял. Не все решались на такое. Из Мариуполя на тот момент мы бежали в сторону «Орленка» (детский лагерь), там есть спуск к морю. И вот мы добежали, там уже много людей было. Мы сгруппировались и спустились вниз. И все вместе до блокпоста шли. Километров восемь-девять. Были голодные, по 20 килограммов уже все потеряли, еще и с сумками тяжелыми. Для нас это казалось очень долго. До блокпоста дошли, военные встретили, начали мужичков проверять на какие-то военные признаки. Например, отдача от оружия на плече. У военных такие следы есть, и они по ним проверяли, связаны ли мы с военными. Потом смотрели документы, задавали вопросы. И мы пошли стоять в очередь на автобус. Автобус вез уже в фильтрационные лагеря. Вообще всех по-разному везли, от блокпоста зависит. Кого-то в один город, кого-то в другой. Лично нас отвезли сначала в город Безыменное, там нам дали перекусить. Хлеба. И варенья. В тот же день нас отвезли в Новоазовск. Там мы ночь переночевали, и потом мы направились в конечную точку Старобешево. Это там, где фильтрационные лагеря. Там такой актовый зал. Миллион людей, животных. Мини-зоопарк такой. Мы в актовом зале жили. На полу спали, потому что на сиденьях же не поспишь нормально. На полу можно хоть куртку какую-то расстелить. Родители, у кого есть дети маленькие, их в какой-то садик отвезли. Там, наверное, были лучше условия. Наверное, там кровати есть. Там тебя вносят в базу данных «ДНР». Берут твои отпечатки, фоткают тебя со всех сторон, по росту фоткают — там линейка с ростом. Спрашивают документы, вносят документы в базу и потом тебе дают корешок — бумажечку, с которой ты можешь въехать в Россию. То есть тебе дают выбор: либо в Россию, либо остаться в «ДНР». В Украину ты никак не попадешь, потому что путь в Украину, во-первых, отрезан, во-вторых, на пути там бои продолжаются. Из-за того, что в Старобешево в день по 300 человек завозят, я там четыре дня сидел. Кто-то из знакомых за один день проходил, отпечатки сделал — и его уже отвезли в Россию. Или куда он там хотел. Был такой момент, что подходит ко мне чувачок в форме, типа: «Можешь ко мне подойти, поговорить? Возьми с собой телефон и паспорт, мы пойдем поговорим». Они выявляли, связан ли я как-то с «Азовом». Отвели, начали задавать вопросы, знаком ли я с кем-то из «Азова». «Как ты вообще в Мариуполе оказался?» — у меня прописка не мариупольская. И в каком году приехал, есть ли знакомые, которые служат или которые в полиции, МЧС. Вообще из каких-то таких органов рабочих. Я им ответил: нет, нет, нет. И все, меня отпустили. Ну и телефон мой посмотрели, не знаю, что смотрели, но отпустили меня. В плане адекватности условий и нормы там так себе условия. Дошираки, печенье, чай. Но если учесть, что в Мариуполе мы сидели в подвале и вообще голодные 20 дней, только на меде жили, то я с кайфом кушал тот же доширак. Был комендантский час, и когда привозили новых, то почему-то они окружали и не давали выходить. Но вообще выпускали, мы ходили на вайфай, там можно было выходить в магазин, если у тебя рубли, конечно, есть. Четыре дня мы в очереди ждали, чтобы пройти фильтрацию эту. Ждали потом автобусы, но так и не дождались, мы на такси уехали до таможни. На таможне нас встретили знакомые. На таможне тоже раздевали, татушки мои смотрели (по различным свидетельствам людей, которых досматривали российские силовики, часто они ищут татуировки в виде тризуба — основного элемента герба Украины, российские военные считают такие отметки знаком причастности к вооруженным силам). Документы, вещи проверяли».
«Чтобы из России выехать, желательно иметь загранпаспорт. Я через Финляндию выехал. До того, как мы доехали до Финляндии, нужно было еще пройти русскую границу. А чтобы ее пройти, нужно пройти ФСБ-допрос. Там уже посерьезнее допрос, это не как в «ДНР». Там ФСБ ищут прямо каких-то агентов из России и в Россию. Они не задают какой-то конкретный вопрос, хотят выявить, врешь ты или нет. Заходишь в комнату, четыре мужика там стоят, взрослых таких, устрашающих. Трое разговаривают, один просто наблюдает за мной. За поведением, наверное, как я реагирую после своих слов. Трое других очень сильно грузят вопросами, что меня аж типает, я дергался от нервов. Они грузят, грузят. Нет каких-то конкретных, но на каждый вопрос задают еще, глубже и глубже копают, чтобы понять, правда или нет. Я заранее удалил всякие переписки и фото, вдруг бы они «докопались». И он спрашивает: «А почему удалил, почему это сделал, неужели не сидишь в соцсетях». Я отвечал: удалил потому, что новая сим-карта. А он продолжал: «А зачем ты вышел из аккаунта? Почему ты удалил телеграм?» Я говорю, потому что меня предупреждали о возможной опасности, аресте. «Это кто тебя предупреждал?» Вот так и пытаются найти, что я скрываю. Спрашивали: «А почему ты не захотел остаться в лагерях, почему в Европу едешь?» Я говорю, извините меня, но я там четыре дня на полу спал и нас кормили дошираками, вы считаете, что я захочу там остаться? Он говорит, у нас в России есть другие лагеря, в которых хорошие условия. Извините, говорю, спасибо, промолчу. Там каждый отдельно заходит в кабинет, и каждому отдельно нужно ждать свою очередь. Других тоже по полтора часа вот так вот где-то грузят жестко. И еще интересный факт, собака, которая проверяет наркотики на таможне, чтобы мы не провезли ничего. У собаки была буква Z выбрита, как прическа. У них на кружках Путин нарисован, там такие фанатики Путина. Я себе пообещал не оставаться в России, потому что Россия, ну это же помойка полная. Там же сейчас репрессии, санкции и вот это все. Я не хочу там оставаться».