GetWF.com — информационно-строительный ресурс Новосибирска.

В условиях войны инвестиции в недвижимость стали более рискованными. С другой стороны — реальные покупатели могут рассчитывать на значительные скидки. Однако желающим вкладывать деньги в квадратные метры советуют пока не спешить.

Некоторые эксперты рынка считают, что новая недвижимость будет дешеветь из-за низкого спроса и падения платежеспособности. Однако снижение цен будет незначительным. По итогам года общее падение цен на первичном рынке не превысит 10%.
В то же время, например, в UTG прогнозируют рост стоимости квадратного метра под влиянием увеличения себестоимости строительства.
Что касается инвестиций в жилье для аренды, то такие вложения окупятся только после окончания войны. Например, в Киеве сейчас стоимость сдачи жилья упала на 41%. Однако в дальнейшем ожидается постепенный рост. Так, в Dom.ria ждут подорожания аренды на 20% в августе и еще на 10% — в сентябре, передает UBR.
«Об аренде как бизнесе и выгоде можно будет говорить после победы Украины. Сейчас доход от аренды — едва ли не единственный доход многих людей, который позволит им пережить затруднения», — говорит представитель Dom.ria Анатолий Топал.
Одним из вариантов является покупка земли. В этом сегменте спрос с начала войны также рекордно упал. Однако плюсом здесь является то, что после обстрела актив никуда не денется.
Особенно интересен сегмент сельскохозяйственных угодий, продажа которых началась в прошлом году. Средняя стоимость гектара составила 35,6 тыс. грн. Эксперты хоть и прогнозируют падение цен до уровня нормативной денежной оценки (НДО), но после разблокировки экспорта агропродукции морем ожидают повышения спроса и стоимости таких земель.
Как стало известно ProfiDOM.com.ua, в целом инвестиции в 2022 г. могут стать «окном возможности» для граждан и компаний. Реальный покупатель может рассчитывать на значительный дисконт во всех сегментах.

В конце июля во Львове открылась гостиница международной сети Best Western Plus — Best Western Plus Market Square Lviv. Объект расположен в центре города в историческом здании. В фонде гостиницы 74 номера, категория — «4 звезды».

По словам Алексея Евченко, совладельца и управляющего партнера компании ArtBuild Hotel Group, девелопера объекта, открытие гостиницы было запланировано на июнь. Но война внесла коррективы. В частности, с 24 февраля гостиница, которая на тот момент еще не была открыта, принимала людей, эвакуировавшихся из разных городов Украины.
«Гостиница была еще не до конца сделана и не полностью укомплектована», — рассказал Евченко.
С 1 мая объект был на некоторое время закрыт, чтобы завершить работы.
Как стало известно ProfiDOM.com.ua, это не первый отель, открывшийся в Украине с начала боевых действий. В частности, был открыт Ribas Rooms Bila Tserkva в Белой Церкви (Киевская область) и многофункциональный комплекс с гостиницей Emily Resort в Винниках (Львовская область).

Среди всех категорий беженцев, ходатайствующих об убежище в Эстонии, наибольшую симпатию и сочувствие вызывают у эстоноземельцев молодые украинские женщины, бежавшие от войны. Это явствует из большого опроса, проведенного по заказу SALK — Фонда «Либеральный гражданин».

Опрос 1500 респондентов показал, что жители Эстонии готовы сосуществовать с беженцами из других стран, но относятся к разным категориям беженцев по-разному, сообщила «Актуальная камера».
«После начала войны в Украине отношение эстоноземельцев к беженцам вообще, независимо от страны их происхождения, изменилось к лучшему», — рассказал руководитель SALK Тармо Юристо.
Хотя в недавнем прошлом тема беженцев из Сирии и других стран Ближнего Востока вызывала у эстонских политиков и избирателей немало бурных эмоций, споры эти имели достаточно абстрактный характер, поскольку в страну беженцев прибывало немного.
«С 1997 г., когда Эстония присоединилась к Конвенции ООН о статусе беженцев, убежище здесь получили чуть более 600 человек, так что работники нашей организации лично знали практически всех беженцев. Теперь, когда из Украины приехали десятки тысяч человек, ситуация, конечно, совсем иная», — сказала руководитель опорного центра Eesti Pagulasabi Ану Вильтроп.
Опрос показал, что наибольшей симпатией пользуются именно военные беженцы. Руководитель SALK замечает, что из ответов вырисовывается своеобразный портрет, так сказать, идеального беженца, то есть такого, который приемлем для жителей Эстонии разного возраста и социального положения.
«Так называемый идеальный беженец — молодая женщина-христианка с дипломом врача, бежавшая от войны в Украине и намеревающаяся при первой возможности вернуться на родину», — объяснил Юристо.
А вот если беженец — мужчина, исповедует ислам, не может похвастаться хорошим образованием, но при этом намерен надолго обосноваться в Эстонии, то к такому соискателю убежища эстоноземельцы относятся уже значительно прохладнее.
Оценки эстонцев и русскоязычных жителей страны во многом близки, но в паре пунктов обнаружились и существенные различия.
«Русскоязычные респонденты позитивно настроены в отношении приема беженцев из России — по религиозным, политическим и прочим мотивам. Эстонцы идею приема беженцев из РФ оценивают в целом негативно», — добавил руководитель SALK.
Вместе с тем эстонцы проявляют большую, чем русские, готовность к приему беженцев из Украины.
«Можно предположить, что темы иммиграции и беженцев будут весьма существенными на предстоящих парламентских выборах. В Эстонии теперь проживают десятки тысяч беженцев, многим из них, очевидно, придется задержаться у нас надолго, так что обсуждение этих проблем перед выборами может иметь практические последствия и для беженцев, и для всего общества», — сказал Юристо.

Министр иностранных дел Эстонии Урмас Рейнсалу находится с визитом в Украине. 2 августа он посетил Житомирскую область, где заложил краеугольный камень детского сада в Овруче и передал две пожарные машины в селе Бехи.

«Украина из-за неоправданной и жестокой войны, развязанной Россией, 160 дней защищает свою свободу и суверенитет, а также ценности, которые близки и нам», — сказал Урмас Рейнсалу.
По словам Рейнсалу, он нанес первый визит в качестве нового министра иностранных дел в Украину, чтобы выразить почтение действиям и стойкости украинцев.
В первый день своего визита Рейнсалу посетил Житомирскую область, на которой Эстония сосредоточится при отстраивании Украины заново.
В этом году Эстония восстановит детский сад в Овруче в Житомирской области, Рейнсалу заложил краеугольный камень, передает ERR.
Министр иностранных дел также передал две пожарные машины и оборудование, которые пожертвовали спасатели-добровольцы из Рапламаа селу Бехи Житомирской области.
«Мы будем продолжать поддерживать Украину столько, сколько это будет необходимо, — подчеркнул Рейнсалу и добавил, что желание Эстонии — оказывать помощь именно исходя из нужд Украины.
«Помимо Житомирской области, мы уделяем особое внимание облегчению положения женщин и детей, пострадавших от насилия», — отметил министр.
Всего Эстония и ее жители пожертвовали Украине около 20 млн. евро на гуманитарную помощь и около 245 млн. евро на оборонную помощь, что составляет треть годового оборонного бюджета Эстонии. Более 48 тыс. украинцев, что составляет почти 3,7% населения Эстонии, бежали от войны в Эстонию.
Рейнсалу подчеркнул, что помимо поддержки восстановления Украины международное сообщество также должно работать над тем, чтобы привлечь Россию к ответственности за то, что она сделала в Украине.
«Мы последовательно придерживались жесткой линии касательно изоляции России на международной арене, но этого уже недостаточно. У нас есть моральное обязательство привлечь к ответственности военных преступников. От этого зависит серьезность миропорядка, основанного на правилах», — сказал Рейнсалу и добавил, что Эстония вместе со странами-единомышленниками также готовит новые предложения по санкциям против России, включая дополнительные ограничения на поездки.

Украинское наступление в Херсонской области не станет переломным моментом оперативно-тактического уровня в прямом смысле слова, но значение Херсона зависит от общего сигнала, который посылают эти бои: неудача Украины исчерпает кредит доверия Киеву на Западе, а поражение Москвы приведет к резкому росту недовольства войной в самой России, считает эксперт по коммуникации Ильмар Рааг.

В 1979 г. английский военный историк Майкл Ховард опубликовал ставшую уже классической статью «Забытые сферы стратегии», в которой он отметил, что в последний раз судьба войны решалась на поле боя во время наполеоновских войн. В дальнейшем все более важную роль играл более широкий контекст войны, будь то технологическое превосходство, более мощный тыл или готовность общества поддерживать военные усилия армии. Здесь также следует упомянуть об усталости от войны, которая в истории неоднократно играла решающую роль.
Например, начало войн часто сопровождается общим подъемом патриотизма, но затяжные войны часто приводили к смене политического руководства государств.
Во время Первой мировой войны непопулярность войны привела к революциям в России, Германии и Австро-Венгрии. Из последующей истории можно вспомнить, что армия США не проиграла ни одного важного сражения во Вьетнаме, но поскольку война стала очень непопулярна в Америке, Ричард Никсон пообещал во время выборов, что вернет парней домой. Это также определило судьбу военной кампании США. То же самое произошло с Ираком и Афганистаном, где военные усилия были прекращены в основном из-за непопулярности войны в Америке, а не из-за прямого давления талибов на американские силы.
В Украине тоже есть конфликт силы воли, где каждый день на поле боя гибнут сотни мужчин, но исход войны фактически решается в далеком тылу.
С одной стороны, ясно, что украинская армия держится в военном отношении только благодаря помощи, которую она получает с Запада. Это хорошо понимает и Путин, который действует в надежде на то, что западные общества не выдержат долгосрочного топливного кризиса и через какое-то время Запад сдастся точно так же, как он уступил победу в Ираке, Афганистане и, на самом деле, в Сирии. С другой стороны, российское общество в настоящее время тоже находится под усиливающимся давлением, и речь идет не только о санкциях.
Задумаемся, почему Путин до сих пор не объявил мобилизацию. Напомним, что до 24 февраля многие аналитики не верили в возможность войны, поскольку, согласно общей доктрине, у русских вообще не было достаточного количества людей для успешного проведения военной операции против Украины.
Позже выяснилось, что российский план как раз и предполагал, что конвенциональной войны не будет, потому что Украина должна была развалиться в первые дни войны и все должно было произойти так же быстро, как в Грузии в 2008 г. Однако вышло иначе, и российская армия вновь сталкивается с правилами конвенциальной войны. И снова, в первую очередь у военных блогеров из числа русских националистов, звучит вопрос: почему до сих пор не объявлена мобилизация? Ведь всем ясно, что военнослужащих не хватает.
Один из возможных ответов состоит в том, что Путин опасается распространения антивоенных настроений в России. Несмотря на железную хватку российской государственной медиа-империи, Кремль хорошо помнит, что в 2018 г. по всей России прошли протесты против пенсионной реформы, и в то время рейтинг популярности Путина значительно упал — на 20-30%. В июле 2018 г. за Путина на президентских выборах проголосовали бы только 49% избирателей.
Некоторым западным политикам это могло бы показаться хорошим результатом, но для Путина это прозвучало тревожным звонком. Все последующее показало, что Путин в поисках популярности вернулся к лозунгам русских националистов. И как бы в ответ на эту политику различные опросы в конце марта утверждали, что 70-80% населения поддерживает «специальную военную операцию» России в Украине. Популярность Путина вернулась к своему обычному уровню.
Даже если не всегда верить исследованиям, проведенным в России, этот показатель соответствовал, например, аналогичным цифрам в США в начале войн во Вьетнаме и Афганистане. И все же социология войны гласит, что такой высокий рейтинг популярности не может быть устойчивым.
Социология войны — вообще странная вещь, потому что она показывает, что общество на самом деле ведет себя не так, как можно было бы предположить по публикациям в прессе. Пресса всегда выставляет на первый план меньшинства и крайности, а социологический анализ в то же время свидетельствует о том, что большинство населения воздерживается от крайностей в поведении.
Возьмем простой пример. Во время Второй мировой войны около 100 тыс. эстонцев сражались в рядах немецкой, финской и советской армий. Это 10% населения Эстонии. Следовательно, остальные 90% эстонцев одновременно занимались чем-то другим. Наверное, просто пытались выжить.
Об этом феномене подробно писал, например, французский теоретик антипартизанской борьбы Давид Галула еще в 1960-х гг. Галула отметил, что во время борьбы за освобождение Алжира большинство населения фактически сохраняло нейтралитет. Следовательно, в социологическом смысле война никогда не ведется против всего народа, а лишь против какой-то радикальной его части.
Мао Цзэдун в своей теории революции выдвинул предположение, что если революционная нация сможет включить в себя 15% населения, то этого достаточно, чтобы силой захватить власть в обществе, но в то же время необходимо следить за тем, чтобы массы оставались нейтральными и не ускользнули на противоположную сторону. В какой-то момент это просто вопрос цифр, потому что есть большая разница между миллионом и десятью миллионами протестующих.
Как за это время изменились настроения в России? 20 июля несколько украинских источников, в том числе Алексей Арестович, сообщили, что украинская разведка завладела недавним исследованием, которое Кремль делал только для внутреннего использования. Согласно этому опросу, проведенному через четыре месяца после начала войны, 30% россиян хотели продолжения войны в любом случае, 25% были согласны с этим при определенных условиях, 28% затруднились с ответом, а остальные были против. По сравнению с концом марта поддержка уже снизилась примерно на 30%.
Конечно, этому исследованию тоже нельзя до конца верить, ибо не совсем понятна подоплека этой информации, но она совпадает с общими тенденциями поведения обществ во время войны.
Если к этому добавить схему формирования и мобилизации российских частей, когда стараются щадить население российских мегаполисов, используя в качестве пушечного мяса более бедные социально-демографические группы с периферии, то здесь очень четко просматривается страх Кремля перед возможным ростом антивоенных настроений. Вспоминая настроения периода первой чеченской войны, можно предположить, что котел недовольства потихоньку начинает закипать.
На первый взгляд кажется, что российское общество сейчас не находится в состоянии хаоса. Подконтрольные государству СМИ делают все возможное, чтобы люди не думали о войне, но это может быть затишьем перед бурей. Поскольку разрыв между реальностью, представленной в СМИ, и реальностью, воспринимаемой людьми, все больше увеличивается, все зависит от какого-то события-триггера, и им может стать взятие украинской армией Херсона.
Начавшееся в настоящее время украинское наступление в Херсонской области не станет поворотным моментом оперативно-тактического уровня в прямом смысле слова, но значение Херсона зависит от более общего сигнала, который посылают эти бои.
Если украинцам не удастся отбить Херсон в ближайшие два месяца, то будет исчерпан кредит доверия, который они получили от Запада. Западным обществам нужно по-своему циничное переживание успеха, потому что иначе они не будут видеть смысла в жертвах, приносимых в энергетической войне. Не исключено, что и внутри Украины неудача в Херсоне приведет к готовности смириться с невыгодным перемирием.
Однако если Россия потеряет Херсон как единственный областной центр, который ей удалось захватить за пять месяцев, то резко вырастет вероятность того, что по поддержке россиянами «специальной военной операции» также будет нанесен очень сильный удар. А в связи с этим возникает следующий очень важный вопрос: «Как Кремль будет реагировать на ситуацию, когда война станет непопулярной, а военное поражение на украинской территории станет вероятным?»

По прошествии пяти с лишним месяцев войны Россия так и не добилась доминирования в воздушном пространстве Украины, хотя еще в марте пыталась отрапортовать об этом. Не уничтожена не только система ПВО Украины, но и ее собственная, хоть и не слишком многочисленная, боевая авиация.

Операция ВСУ по передислокации авиатехники за несколько часов до российского вторжения и ее последующие скрытые перемещения считаются экспертами одной из самых успешных военных операций украинской стороны первых месяцев войны.
Об этом рассказала Ребекка Грант, президент частной военной консалтинговой компании IRIS Independent Research, аналитик по национальной безопасности. Она ветеран ВВС США, лично летавший на Northrop T-38, Boeing E-3 AWACS, бомбардировщиках Boeing B-52 и Northrop Grumman B-2, истребителях McDonnell Douglas F-15, General Dynamics F-16.
В свокм выступлении на «круглом столе» в вашингтонском Фонде «Наследие», посвященном первым урокам войны в Украине, она сказала: «Слишком часто Россия использует свою авиацию весьма неумело и для достижения очень ограниченных целей. Общее число авиационных и ракетных ударов составляет сегодня около трех тысяч — не так уж и много по меркам операции «Иракская свобода» 2003 г. Русские не любят летать ночью, они стараются не залетать далеко вглубь Украины. Иногда их ловят на том, что, уклоняясь от украинских зенитно-ракетных комплексов, они просто прячутся. Как мы видели, порой они взлетают со своего аэродрома в глубоком тылу, в Курске или другом городе вдалеке от границы, набирают высоту в районе аэродрома, чтобы просто запустить крылатую ракету по цели в Украине, а затем сразу приземляются. Все это совершенно не впечатляет; они оказались чем-то вроде континентальных ВВС».
Однако, несмотря на отсутствие летного мастерства, российская авиация помогла достичь определенных политических результатов, считает Ребекка Грант.
«Они довольно эффективно предотвратили любое использование Западом своих военно-воздушных сил для защиты Украины, кроме систем, которые мы им непосредственно передали».
Это произошло потому, что Запад «переоценил возможности российских ВВС и, прежде всего — их способность работать в системной интеграции с общевойсковыми частями, как обычно планируется американская кампания. Необходимость интеграции авиационных систем с сухопутными частями кажется очевидной для среднего американского военного. Действительно ли это так просто? Конечно, нет. Просто мы тренируемся. Русские хвастались, что многому научились, летая в Сирии из Латакии. Мне кажется, что это не так. Неспособность русских к боевой интеграции с наземными частями является следствием отсутствия подготовки личного состава и причиной того, что они, в конечном счете, не смогли вести маневренные боевые действия на земле в рамках своего наступлении на Донбассе», — считает ветеран ВВС США.
Последние операции, которые ВВС и вооруженные силы США вели в таком устаревшем стиле, были во времена Корейской войны 1950-1953 гг. считает Ребекка Грант.
«Уже во время вьетнамской кампании и тем более после нее американские летчики стали специалистами по подавлению ПВО противника и установлению доминирования в воздухе. Операции по подавлению средств противовоздушной обороны противника были основной доктриной, которая помогла нам пройти через «Бурю в пустыне» и многие другие театры военных действий. Мы не сражаемся без авиации, — резюмирует Ребекка Грант, вспоминая собственный боевой опыт. — Что-то сломалось в российских ВВС».
Эксперт вспоминает провал российских десантных операций под Киевом в начале войны. Планы высадки десанта путем приземления тяжелых военно-транспортных самолетов с личным составом провалились. Передовым группам парашютного десанта и бронетанковым частям не удалось захватить полосы аэродромов «Васильков», «Жуляны» и других, чтобы обеспечить посадку бортов с подкреплением, передает «Голос Америки».
«Очень важным моментом стал эпизод, когда Украина быстро вернула себе контроль над первоначально захваченным аэродромом «Гостомель», — говорит Ребекка Грант. — В те первые дни Россия предприняла амбициозную попытку воздушного нападения, чтобы уничтожить Украину одним ударом. Из этого ничего не вышло. Во-первых, они просто не подтянули достаточно сил, чтобы удержать аэродром, а потом не имели возможности обеспечить снабжение. В итоге украинцы быстро вытеснили их с аэродрома, что означало невозможность приземления дополнительных сил вторжения и проведения операции окружения Киева».
В итоге Гостомельский эпизод закончился типично для российской армии: вместо военной победы был нанесен бессмысленный с военной точки зрения ущерб гражданской инфраструктуре. Уничтожили единственный и крупнейший в мире самолет Ан-225 Mria и несколько других гражданских бортов. «Гостомель» — базовый аэропорт КБ Антонова — серьезного конкурента российских авиапроизводителей, так что отступающие десантники постарались поломать не только самолеты, но и помещения конструкторского бюро.
Ребекка Грант считает, что воздушная часть украинской войны преподносит «несколько очень суровых уроков политикам США»: «Практика бесполетной зоны, которую мы успешно использовали на протяжении десятилетий в зонах конфликтов, не применялась в Украине… Мы должны перестать своими руками предоставлять безопасное убежище для ВВС России», потому что это приводит к безнаказанному росту потерь среди мирных жителей и мстительному уничтожению гражданской инфраструктуры. Так, окруженный Мариуполь Украина пыталась снабжать по воздуху, но потери вертолетов от вражеского огня заставили это прекратить.
«После того, как Украина выиграет эту войну, НАТО понадобится очень мощная и первоклассная авиация на восточной границе альянса», — считает эксперт.
Очень печальным уроком является то, что вместо сдерживания агрессора «мы позволили противнику сдерживать самих себя. Опасения Белого Дома оказаться лицом к лицу с Россией оказало невероятное влияние на мировую политику и на ход войны», — считает Ребекка Грант.
По мнению эксперта, США должны предоставить Украине современные боевые самолеты.
«Откровенно говоря, F-16 будет для Украины лучше, чем старенький МиГ-29… Украинские пилоты и авиатехники могли бы пройти обучение в США, но страх эскалации мешает серьезному обсуждению этого на уровне исполнительной власти, хотя если вы спросите американский народ об отправке самолетов в Украину, думаю, все очень быстро проголосуют «за»», — считает Ребекка Грант.
За месяц до дискуссии в Фонде «Наследие» два члена палаты представителей Конгресса США из разных партий — демократ из Пенсильвании Крисси Хулахан и республиканец из Иллинойса Адам Кинзингер внесли законопроект о подготовке украинских летчиков-истребителей в США. Что характерно — оба автора законопроекта пришли в политику из авиации: Адам Кинзингер — подполковник в отставке, бывший командир Boeing KC-135 и Fairchild RC-26, а Крисси Хулахан — капитан в отставке, служившая на базе ВВС США в Бэдфорде, штат Массачусетс.
«Как ветераны ВВС, мы знаем, что в любом конфликте с противоборствующими вооруженными силами одним из первых действий, которые предпримут наши объединенные силы, будет установление господства в воздухе, — говорится в пресс-релизе законодателей. — Судя по публичным сообщениям, ни украинцы, ни русские не завладели им. Мы верим, что США и наши союзники по НАТО могут помочь Украине изменить ситуацию в воздухе и дать украинским силам решающее преимущество в войне».
Авторы законопроекта считают, что Соединенным Штатам «необходимо пересмотреть долгосрочное стратегическое планирование…; все просто: если наши военные решат передать самолеты, нам нужно, чтобы украинские пилоты были готовы немедленно использовать их. Наши двухпартийные усилия обеспечат проведение обучения».
14 июля палата представителей одобрила выделение $100 млн. на обучение украинских пилотов, за проголосовало 329 представителей, против — 101. Комментируя итоги голосования, Адам Кинзингер сказал журналистам: «У меня нет никаких сомнений в том, что, когда эта война закончится, Украине все равно придется оснащаться западной военной техникой. Кроме того, у нас просто не осталось больше МиГов и нет боеприпасов для них».
Небольшое количество этой техники оставалось в восточноевропейских странах НАТО, бывших членах Варшавского договора. Кинзингер отметил, что США могут начать переучивание украинских пилотов на F-15 и F-16 на базе ВВС в Колумбусе, штат Миссисипи, а возможно, и в Техасе.
Впрочем, если стандартные законодательные процедуры будут идти своим чередом, то, по мнению экспертов, Сенат сможет одобрить закон лишь в сентябре, а обучение летчиков начнется не раньше нового года.
Тем временем, украинские асы продолжают защищать свое небо на старых советских машинах. Ребекка Грант напомнила о недавней гибели одного из самых результативных украинских летчиков-штурмовиков: 28-летний майор Александр Кукурба, командир Су-24, погиб, по данным украинских источников, 26 июля; еще в апреле он был награжден званием Героя Украины, лично уничтожив до 20 вражеских танков и около 50 единиц бронетехники.
В свете возобновившегося экспорта зерна из украинских портов для авиации есть и еще одна серьезная работа, полагает участник обсуждения в Фонде «Наследие» Брайан Кларк, старший научный сотрудник Хадсоновского института, специалист по планированию военно-морских операций: «Несмотря на потерю крейсера «Москва» и пары десантных кораблей, русские по-прежнему контролируют Черное море. Они по-прежнему могут предотвратить любой украинский экспорт, который им не понравится. Остров Змеиный — это хорошая победа, но он расположен в немногих десятках миль от побережья. Таким образом, остается еще около 200 миль транзитного пути до Босфора, которые в настоящее время не прикрыты какой-либо украинской системой вооружения или военными кораблями».
Задачу защиты конвоев могла бы выполнить боевая авиация.
О большой роли фронтовой авиации в поддержке наземных войск говорит другой участник дискуссии в Фонде «Наследие» полковник в отставке Дэвид Джонсон, эксперт независимой некоммерческой корпорации «Рэнд». Он согласен, что успешное наступление невозможно без установления превосходства в воздухе и без оперативной поддержки авиации, однако российские вооруженные силы «превратилась в артиллерийскую армию с танками». Это работало в Чехословакии. А в Чечне уже не получилось. Тем более не получится и в Украине, где в отличие от Чечни нет шансов поставить правителя-коллаборациониста.
Поэтому российское командование, по словам Дэвида Джонсона, не придумало ничего иного, как прибегнуть к тактике выжженной земли, медленно продвигаясь вслед за шквалом артиллерийского огня.
«Эта война в корне отличается от войн, которые мы ведем последние 30 лет, когда наша цель состояла в том, чтобы избежать побочного ущерба и предотвратить жертвы среди гражданского населения. Русских это не волнует; на самом деле они используют свое оружие в качестве орудия террора. Это возврат в лучшем случае к временам корейской войны», — говорит он.
Впрочем, Дэвид Джонсон считает, что война такого рода определенным образом укоренена в русской истории. Он приводит в пример повесть Льва Толстого «Хаджи-Мурат».
«Русские, на мой взгляд, борются за то, за что они всегда боролись: за «матушку Россию». Они делают это сотни лет, просто мы не понимаем глубины этого в русской культуре», — иронично замечает Джонсон после своего пассажа о жертвах среди гражданского населения и тактике «выжженной земли».

Открытое вторжение Беларуси в Украину, а не просто предоставление территории для атак российской армии, — вопрос времени, уверен украинский политолог Кирилл Сазонов.

В эфире «Настоящего времени» он рассказал, какие видит признаки подготовки Беларуси к вторжению и может ли быть такое вторжение успешным.
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что Беларусь стянула к границе все, что у нее было?
— Смотрите, все очень просто. Как выглядят масштабные учения вооруженных сил любой страны: Беларуси, России или Украины, Молдовы? Пишется план учений, подписываются финансовые документы, определяется состав участников, цели и задачи: с чего начинаем, что делаем, чем заканчиваем, кто за что отвечает, сколько это стоит, сколько нужно консервов, хлеба, горюче-смазочных материалов, медицины. Этот план утверждается на самом высоком уровне. То есть министерство финансов обязательно должно выделить деньги, президент должен как главнокомандующий все это дело утвердить. Схема выглядит так.
Беларусь начала учения еще в декабре 2021 г., если я не ошибаюсь. Потом они их продлили. И вот они их продлили в очередной раз до 23 числа. Вы будете смеяться, но они продлили их в 12-й раз. Представляете, что это такое? Ты выполняешь план, выкатываешь этот завезенный выделенный тебе бензин, используешь это масло, съедаешь эти консервы. Подразделения должны отойти к местам постоянной дислокации, и тут тебе говорят: «Продляем». Где все брать? Как логистически все подвозить? Опять утверждать это на уровне министерств и ведомств. То есть бюрократически и логистически это очень тяжелый процесс. И они его повторяют 12-й раз.
— А это может быть таким обманом, чтобы оттягивать украинские силы с востока и с юга: «Смотрите, с севера могут на вас напасть. Переводите свои силы вот сюда»?
— Они уже оттянули часть ВСУ. Естественно, их ждут, и там постоянно находятся наши люди. Там нет простой накатанной дороги для них — это факт. Но очень уж дорогостоящее удовольствие. Тем более, смотрите, кроме этих 12 раз продления учений, на днях разгрузился состав с техникой, которая пошла на охрану государственной границы Беларуси от Украины. Второй состав в Барановичах тоже с техникой разгружается, идет на границу с Украиной. В знаменитый белорусский аэродром «Барановичи» регулярно прибывают российские пилоты вертолетов и остаются там, учат белорусских коллег. Чему? Естественно, общий курс подготовки — это ведение боевых действий, ведение огня. Но главное, на чем они сосредоточены, — это высадка десанта.
Чем обстреливают сейчас Никополь, чем обстреливают Николаев? Это ракеты зенитно-ракетного комплекса С-300. Из названия понятно, что это ракеты земля-воздух. Чтобы сбивать самолеты. Их сейчас Россия переделала в земля-земля, ими обстреливает наши города. Там дальность поражения не очень большая с точки зрения HIMARS — до 40 километров. Беларусь теперь делает то же самое: кроме своей арты, кроме своих танков, кроме своих и российских ракет они переделывают С-300 в земля-земля. Наверное, тоже чтобы стрелять не по Польше, не по России.
— То есть то, что на прошлой неделе Россия выпустила с белорусского аэродрома «Зябровка» за одни сутки более двух десятков ракет по Киевской и Черниговской областям, это можно расценивать как подготовку к вторжению белорусской армии?
— Учтите, что в белорусской армии еще очень много россиян в белорусской форме. Некоторые говорят, что там россиян уже 80%. Как оценивают специалисты, с которыми я общаюсь, белорусская армия боится входить, боится сразу увязнуть. Поэтому предварительно будет нанесен очень мощный ракетный удар, и уже потом они пойдут по выжженной земле, чтобы занять хотя бы три региона.
Планов идти на Киев у них нет. Планы идти на Киев были у Путина, но, как говорят разные компетентные люди, у Путина с Лукашенко было соглашение: Путин берет Донецкую область, объявляет о завершении первой фазы так называемой спецоперации, потом Путин прет всеми силами в сторону Киева, а Лукашенко, в свою очередь, заходит со своей стороны.
Но мы видим, что с Донецкой областью не получилось — россияне оттуда начинают потихонечку бежать на Херсон, чтобы удержать хотя бы Херсон. Потому что ни с Бахмутом, ни с Северском, ни со Славянском, ни с Авдеевкой у них ничего не получилось. Был такой сценарий, сейчас его могут менять. Сценарий меняется — жизнь живая.
— Вы говорите, что с белорусской стороны могут занять три украинские области. Это какие?
— Я боюсь сейчас делать прогнозы. Я знаю, что речь шла о трех областях, и можно сделать вывод по карте достаточно просто и понятно. Но я не буду делать выводы сейчас, потому что я не знаю этого.
— Какой тогда может быть план занимать какие-либо три области с севера Украины, если Киев целью не стоит?
— Киев стоит целью, но на Киев пойдут российские войска. Задача Беларуси — занять тот кусок, оттянуть туда и сделать Украину слабее.
— Вы говорите, 80% российских солдат переодеты в белорусскую форму уже?
— Это говорю не я. Нам понятно, что там куча россиян, переодетых в белорусскую форму, — это ни для кого не секрет. Но процент, естественно, можно выяснить только в результате опроса или расследования. Но ряд специалистов поговаривает, что уже до 80%.
— Как вы расцениваете, может ли личный состав отказаться от наступления, если поступит такой указ?
— Российский — нет.
— А белорусский?
— Белорусский может, но это решается просто, как и с мобилизованными в Донецке, Луганске, Лисичанске или Северодонецке: заградотряд сзади, и побежишь как миленький. А, во-вторых, если в воинской части действительно 80% россиян и 20% белорусов, то попробуй не пойти. Конечно, пойдут. Исходим из худшего.