Журналистка из Германии помогает Одессе и одесситам — Строительный портал ПрофиДОМ

Немецкая журналистка Ира Петер, которая в 2021 г. вела блог о жизни в Одессе, а в 2022 г. получила за этот проект награду в номинации «Новичок года», победив в конкурсе «Золотые блогеры», по ее собственным словам, влюбилась в Одессу с первого взгляда.

С самого начала войны в Украине, которую начала Россия, Ира Петер практически все свободное время посвящает помощи любимому городу и его жителям: собирает пожертвования, организует доставку гуманитарной помощи одесситам и поддерживает беженцев, прибывающих оттуда в Германию. DW побеседовала с журналисткой.
— Как вы стали летописцем Одессы?
— Мне повезло победить в конкурсе на получение стипендии городского летописца, присуждаемой раз в год Немецким форумом восточноевропейской культуры — общественной организацией, которая собирает и распространяет информацию о культурном прошлом и настоящем тех регионов Восточной Европы, где проживали или проживают немцы. В рамках этого проекта я пять месяцев жила в Одессе и вела блог о жизни этого города.
— А почему вы решили участвовать в этом конкурсе?
— Главную роль сыграла даже не потенциальная возможность пожить в Одессе, а шанс побывать в Украине. Это родина моих бабушки и дедушки, которые в 1936 г. как этнические немцы были депортированы оттуда в Казахстан. Этой темой я интересуюсь с 2018 г. — с тех пор, как впервые съездила в Украину и посетила деревню, где до депортации жили бабушка и дедушка. Несмотря на то, что до той поездки я там никогда не бывала, я сразу почувствовала свою принадлежность к этой стране и ее народу — возможно, потому, что мои родные и в Казахстане, откуда мы переселились в Германию в 1992 г., продолжали жить на украинский лад, готовить украинские блюда и разговаривать на некой смеси немецкого и украинского. Я и сама понимаю украинский, немного его изучала — правда, не говорю на этом языке. Однако в Одессе главный язык общения — русский, на котором я говорю, и проблем войти в контакт с людьми не было.
— Что входило в ваши основные задачи?
— Каждый день я проводила от двух до четырех интервью — встречалась с пережившими Холокост людьми, бывала в Музее Холокоста, беседовала с немцами, которые при Сталине были депортированы в Сибирь, а спустя продолжительное время вернулись обратно на родину. Также ездила в расположенные в Одесской области бывшие немецкие деревни, посещала сохранившиеся кирхи, немецкие кладбища. С одной одесской немецкоязычной школой реализовала видеопроект. То есть, с одной стороны, моей задачей было восстановить связь времен, а с другой — навести мосты между Украиной и Германией, пробудить интерес немцев к Украине, а также ближе познакомить украинцев с Германией. Поэтому свой блог я вела на двух языках — немецком и украинском. Нужно было также много времени уделять социальным сетям — к примеру, буквально каждый день выкладывать фото, видео и тексты в Instagram. И многие мои подписчики, ранее никак не связанные с Украиной, просто влюбились в эту страну. Сейчас я часто получаю сообщения от совершенно незнакомых мне людей, которые пишут: я очень близко к сердцу принимаю то, что происходит сейчас в охваченной войной Украине, — именно потому, что читал твой блог и видел Одессу твоими глазами. Благодаря такой обратной связи я теперь особенно хорошо понимаю, сколь важна была проделанная работа.
— На какой период пришлось ваше пребывание в Одессе?
— Я жила там с июня по октябрь 2021 г. — причем, в самом центре, на Пушкинской. И полюбила этот совершенно особенный, не похожий ни на один другой город всей душой. Квартира, в которой я жила, принадлежит одной одесской писательнице и художнице-акционистке, теперь она моя близкая подруга. Благодаря ней у меня появилось в Одессе очень много и других друзей, с которыми я постоянно на связи. Могла ли я тогда представить себе, что ожидает Одессу и Украину…
— Какой была ваша первая реакция, когда вы узнали о том, что в Украине началась война?
— 24 февраля в 6 часов утра я получила сообщение от моей одесской подруги. Она писала, что вот уже целый час слышит взрывы и звуки сирены воздушной тревоги. Я просто не могла в это поверить. Да, конечно, обстановка на украино-российской границе на протяжении нескольких недель накалялась, Россия стягивала свои войска. Да, 21 февраля Путин выступил с речью, в которой обнародовал свою версию истории и таким образом легитимизировал военные действия РФ в Украине. И все равно мне до последнего момента не верилось, что Россия пойдет на развязывание войны. Я испытала страшную душевную боль и просто разрыдалась от безысходности. Со временем я научилась более или менее справляться с этим. Но как только вижу фото со сценами войны в Украине или разговариваю по телефону с одесскими друзьями, то не выдерживаю и начинаю рыдать. Так что им приходится еще и успокаивать меня. Они вообще очень мужественные люди.
— А что сейчас с вашими одесскими друзьями?
— Некоторые покинули родину, причем почти все из уехавших нашли спасение в Германии. Но большинство остались дома. Например, когда один мой одесский друг, не имеющий права в период войны покидать Украину из-за призывного возраста, хотел отправить в эвакуацию жену и ребенка, услышал в ответ категоричное «нет». Родные решили, что в такое тяжелое время семья должна быть вместе. Также знаю женщину, у которой ребенок с ограниченными возможностями здоровья и престарелая мать. Если ей уезжать, то придется мать оставить одну. Она сказала, что никогда на такое не пойдет. К тому же люди понятия не имеют, что их ожидает в незнакомой стране. Я очень много работаю с беженцами в Гейдельберге и Мангейме и хорошо знаю, как им живется. В лучшем случае, вновь прибывшим на один-два месяца бесплатно предоставляют кров немецкие семьи, но в основном их расселяют по общежитиям и спортзалам. Как правило, эти люди не знают немецкого, не ориентируются в германских реалиях, не в курсе, в какие инстанции обращаться, чтобы, к примеру, определить своего ребенка в школу или устроиться на работу. Все это очень тяжело. Поэтому я понимаю тех, кто никуда не уезжает. С другой стороны, вспоминая о трагедиях в Мариуполе и Буче, думаешь: а ведь было бы по-другому, если бы эти люди вовремя уехали из охваченной войной страны.
— Вы многое делаете сейчас для поддержки одесситов. Пожалуйста, расскажите об этом.
— Я сотрудничаю в Гейдельберге с Фондом Руннебаума. Мы дважды организовали транспортировку в Одессу и Киев медикаментов и медицинской техники, приобретенных нами на собранные пожертвования. С автобусом, который возил такую гуманитарную помощь, я также отправляла посылки для своих друзей. На данный момент собранных нами денег хватает на финансирование еще пяти таких рейсов. Доставка этого груза в Одессу связана с большими сложностями. Дело в том, что наш автобус доезжает только до Молдовы. Там люди из одной церковной организации разгружают его и доставляют груз к украинской границе, где передают его дальше по отлаженной нами цепочке. Между прочим, ни один человек — а ведь среди волонтеров есть совершенно незнакомые нам люди, — нас ни разу не подвел: груз из Германии оба раза пришел по назначению. В Киев лекарства добровольно доставляет на микроавтобусе одна женщина, у которой есть возможность проходить через все посты благодаря наличию удостоверения волонтера. Причем едет она туда и обратно без сопровождения. Остается поражаться бесстрашию таких людей. Мы также сотрудничаем с German Doctors — гуманитарной организацией со штаб-квартирой в Бонне, которая оказывает медицинскую помощь кризисным регионам. Так, двое врачей-волонтеров от German Doctors отправились недавно в Украину — на нашем автобусе, который повез туда медикаменты. К слову, этот автобус возвращается в Германию не порожняком, а привозит сюда беженцев из Одессы, сумевших добраться до Молдовы. Продолжительность последнего рейса из Молдовы в Германию составила 36 часов. Так что пассажирам, среди которых были престарелые и больные люди, пришлось нелегко. Я помогаю вновь прибывшим, отдавая этому почти все свободное время — закупаю для них продукты, перевожу, ищу жилье, собираю пожертвования. Конечно, я не социальный работник, а журналист. Мне также нужно заниматься своей работой. И, признаюсь, я устаю от такой нагрузки. Но несмотря ни на что, я буду помогать людям до тех пор, пока не наступит мир. Переживать чужое горе, лежа на диване, — нет, на такую сделку с совестью я пойти не смогу. Иными словами, я буду и впредь делать то, что делаю, и при этом мечтать об Одессе, куда отправлюсь немедленно после того, как кончится война, — чтобы вновь увидеть любимый город и обнять дорогих друзей.