Указ Путина о военном положении — акт отчаяния — Строительный портал ПрофиДОМ

Путин объявил на заседании Совета безопасности 19 октября, что подписал указ о введении военного положения в аннексированных РФ в конце сентября зонах Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей Украины с ноля часов 20 октября. Как повлияет такое развитие событий на ситуацию на фронте и является ли оно очередным шагом на пути к возможной ядерной эскалации конфликта — на эти и другие вопросы DW ответил глава Института политики безопасности Университета Киля, профессор Йоахим Краузе.

— Профессор Краузе, военное положение отличается от чрезвычайного тем, что оно вводится только при наличии внешней угрозы. Насколько значимо такое изменение отношения России к происходящему на фронте?
— На данный момент я вообще не вижу, что что-то поменяется. Поскольку военное положение или чрезвычайное положение означают не что иное, как то, что власти могут делать, что хотят, и главное, военная администрация может взять в свои руки управление этими областями.
Тогда воцаряется ситуация беззакония, а в этих районах она царит уже и так. Поэтому я предполагаю, что это не принесет ничего нового. Однако оно может означать — и это то, что меня тревожит, — что россияне могут предпринять попытку насильно вывезти оставшееся население этих районов на территорию России, как это уже делается в Херсоне. Я предполагаю, что это и есть истинный мотив.
При этом существенная часть украинских областей, отчасти аннексированных Россией, вовсе не находится под управлением РФ. К тому же пока не ясно, как долго эти территории останутся под российской оккупацией. Сейчас мы наблюдаем, что военная «администрация» Херсона хочет эвакуировать гражданское население, но происходит это, скорее всего, против воли людей. Вероятно, введение военного положения нужно, чтобы создать для этого правовое основание. Впрочем, как я уже отметил, люди находятся там и так в ситуации беззакония, так что для них вряд ли что-то серьезно изменится.
— Некоторые эксперты отмечают, что Путин всегда хочет выглядеть непредсказуемым в своих решениях. Но можно ли сказать, что решение о введении военного положения на аннексированных территориях, учитывая начавшуюся ранее эвакуацию населения из Херсона, действительно стало неожиданным?
— Думаю, что на это не рассчитывал ни один из серьезных наблюдателей. Именно потому, что для этих регионов мало что изменится. Не знаю, является ли это признаком непредсказуемости Путина, или это лишь сигнал, при помощи которого он хочет дать понять, насколько серьезны его намерения. Вероятно, это политический сигнал Западу, чтобы он сильно задумался о том, что же хотел этим сказать Путин.
— Можно ли трактовать эту меру и как новую ступень эскалации?
— Пока я не расцениваю это как эскалацию, поскольку это не военное, а чисто словесное действие. Думаю, у Путина есть еще много возможностей для военной эскалации, но пока я не стал бы трактовать этот шаг как таковую. Если это признак того, что украинское население начнут насильно вывозить в Россию, то для Украины это, конечно, эскалация, но именно не с военной точки зрения, а в плане влияния на гражданское население. Я могу себе представить, что большинство из украинцев, которые выживают в этих районах, не хотят, чтобы их насильно вывезли в Россию и ассимилировали там против воли как «новых россиян».
— Можно ли предположить, что одним из следствий введения военного положения на аннексированных территориях станет призыв их мужского населения в российскую армию?
— Да, пророссийские «власти» делают это уже сейчас, это-то и ужасно: рекрутируют молодых мужчин на оккупированных территориях, чтобы они сражались против своей страны. Это могут начать делать еще более систематично, хотя я и не знаю, сколько молодых мужчин там еще осталось. Ведь это лишь часть от проживавшего там ранее населения. Я предполагаю, что это, скорее, некий акт отчаяния, направленный на то, чтобы показать, что Россия еще дееспособна. Однако в целом состояние российских вооруженных сил не особенно хорошее. Напротив, видно, что повсюду падает моральный дух, что у россиян проблемы со снабжением, с боеприпасами. И все это, с российской точки зрения, — нехороший знак.
Прежде всего, положение российских войск к западу от Днепра становится все тяжелее. Уже встает вопрос: могут ли они еще достойно отступить или украинцы сомнут их и возьмут в плен? А это от 20 до 25 тыс. солдат. Это не просто какая-то мелкая часть российской военной силы. Так что посмотрим. Думаю, в ближайшие дни в районе Херсона многое изменится. И это может сильно повлиять на расчет российской стороны.
— Не могли бы вы сказать конкретнее, каких изменений вы ожидаете?
— Предположим, что украинцы вернут себе Херсон и всю Херсонскую область к западу от Днепра. Это стало бы для россиян крупным поражением. Я не стал бы сравнивать это со Сталинградом, но это масштабы, которые приближаются к тому. Я опасаюсь, что в таком случае россияне могут предпринять какой-то шаг отчаяния — например, взорвать плотину, чтобы затопить всю эту область. Я могу представить себе это как месть. Или они, вероятно, снова начнут усиленно атаковать дронами и всем, что у них еще есть, украинские гражданские цели. Конечно, это требует от западных стран укреплять систему ПВО Украины.
— Подготовлена ли Украина к такому развитию событий?
— Думаю, да. Меня восхищает способность украинской стороны подстраиваться под различные изменения и предугадывать, что будут делать россияне. В этом отношении я настроен довольно оптимистично, поскольку думаю, что украинское командование приняло такие сценарии в расчет.
— Может ли стать проявлением мести в случае дальнейших успехов ВСУ применение Россией ядерного оружия?
— Это хороший вопрос, на который никто не знает точного ответа. У России есть еще много других вариантов для эскалации, перед тем как переместиться в ядерную область. Я считаю это маловероятным, ведь реакция со стороны Запада в таком случае может полностью нарушить российский расчет. Россиянам следует иметь в виду, что, если они захотят принудить Украину к капитуляции за счет ядерного оружия, западные государства начнут масштабную операцию, в ходе которой они полностью уничтожат российские войска в Украине и пригрозят в случае повторного использования Россией ядерного оружия ядерным же ответом. Я не думаю, что Путин пойдет на это, ведь это ослабит или уничтожит всю вертикаль его власти.
Наступит момент, когда у Путина больше не останется военных опций в Украине. И тогда, как я предполагаю, он подаст сигнал, что готов к компромиссам. После этого для него построят маленький мостик, но не такой, который подразумевает территориальные потери для Украины, а некий символический. Но для этого важно, чтобы российские войска отошли за границы, имевшиеся до февраля нынешнего года.
— А как же Крым?
— Может получиться так, что российский фронт полностью провалится и Украина займет Крым. В противном случае я думаю, что возвращения Крыма Украине нужно будет добиваться дипломатическим путем, при котором Запад сделает это условием для снятия санкций.
— Есть ли, с вашей точки зрения, у России возможность закончить эту войну без потери лица?
— Потерю лица Россия или Путин уже пережил. И она становится все больше по мере того, как эту потерю лица продолжают отрицать. По сути, в этом и состоит трагичность Путина или России. Чем дольше будет идти война, тем сильнее будут изношены российские вооруженные силы, тем меньше останется у России военном мощи, тем слабее она станет. Это видно уже по международному имиджу Путина, к которому даже дружески настроенные главы государств начинают относиться гораздо более критично, чем год тому назад. У многих из них складывается впечатление, что он не в состоянии понять, насколько скверным является его положение, и делать из этого соответствующие выводы, а вместо этого думает, что у него еще есть возможность повысить ставки, чтобы победоносно закончить эту войну. Но победоносно он эту войну точно не закончит.