Подразделения войск РФ гнали без возможности остановиться и окопаться — Строительный портал ПрофиДОМ

ВСУ продолжают успешное наступление в Харьковской области. От российской оккупации освобождены больше двух десятков населенных пунктов. Украинская армия продвинулась в российский тыл на 50 км. Министерство обороны РФ никак не комментирует эти новости.

О ситуации на фронте, украинском прорыве и о молчании Москвы в эфире «Настоящего времени» рассказал полковник ВСУ Владислав Селезнев.
— Российские пропагандисты находятся в шоковом состоянии. Оно обусловлено успешными действиями украинских сил обороны. До этого россияне с большими потугами в сутки продвигались в лучшем случае на сотни, может быть, на тысячу метров на наиболее активных участках российско-украинского фронта. А тут российские вояки побежали настолько быстро, что за небольшой период времени украинские силы обороны продвинулись на участке фронта шириной в 50 км как минимум на 50 км. Это фактически был бег без препятствий. Все самое важное, самое ценное на бегу россияне повыбрасывали. Бег был быстрым, дабы спасти свои спины от украинских жестких, четких и очень болезненных для российских оккупантов ударов.
— Как в итоге произошло это контрнаступление?
— Совершенно очевидно, россияне находятся в тех самых иллюзиях, которые создавались и развивались в течение минувших 20 лет. Что российская армия — вторая по мощности в мире. Она способна дойти до Ла-Манша, попутно захватывая Варшаву, Берлин, Париж. А тут российская армия столкнулась с ожесточенным сопротивлением украинской армии, которая действовала при поддержке украинского народа и наших западных партнеров. Как-то не вяжутся те картинки, которые проецировала каждый раз российская пропаганда, с теми событиями и той информацией, которая приходит с российско-украинского фронта.
— Я имею в виду в военном плане, как контрнаступление вообще стало возможным? Как оно происходило?
— Конечно, совершенно очевидно, что украинский Генеральный штаб на 100% переиграл российский Генеральный штаб. В то самое время, когда россияне ожидали масштабное контрнаступление в районе Херсона и туда перетянули огромное количество сил и средств, в том числе и из района Купянска, Изюма, с иных участков восточного фронта, ВСУ ударили именно там, где россиян было меньше и их оборонительные возможности были на порядок слабее.
— А вот Никита Каракай, боец Нацгвардии и бывший депутат…
— Он же из Изюма, он сам житель Изюма.
— Бывший депутат Изюмского горсовета. Видели его сообщение? Он пишет, что «Капитоловка и Оскол Изюмского района наши, на Железнодорожном рынке в городе Изюме рашисты вышли с белыми флагами, наши зашли в город». Известно ли вам что-либо по этому поводу, кроме этого поста?
— Никита — мой друг, мы знаем друг друга, мы общаемся еще с 2014 г. Он прекрасно знает район Изюма, купянское направление и имеет контакты среди местных жителей. Думаю, у него проверенная информация. Он в теме.
— Известно ли вам, идут ли сейчас бои за Купянск? Они уже внутри города? В сети появилась фотография моста в Купянске, который перебит. Он проходит через реку Оскол, которая делит город на две части. При этом Андрей Цаплиенко, военный журналист, в своем телеграм-канале пишет, что россияне не смогут получать подкрепление по этому мосту. Что в Купянске?
— В Купянске и вблизи этого города идут бои. К сожалению, мы тут имеем определенные ограничения по части распространения сведений. Любая информация, которая может навредить действиям украинских сил обороны, является небезопасной. (Интервью было записано до сообщения о взятии Купянска.)
— А понимаете ли вы, почему такое количество российских пленных и брошенной техники?
— Самые шустрые и быстрые побежали. А те, что замешкались, попали в плен. ВСУ избрали уникальную тактику: они не стали ввязываться в городские бои, а шли вперед дальше, буквально наступая на пятки отступающим российским подразделениям, не давая им возможности ни на минуту закрепиться на местности. Совершенно очевидно, как только отступающий враг закрепляется, зарывается в землю, его из этой земли выковырять намного сложнее.
— Не поняла, что это за тактика?
— ВСУ преследовали в спину отступающие подразделения российских оккупационных войск, не давая им возможности остановиться, окопаться, закрепиться, занять оборону. Времени на такого рода маневры у российских оккупантов не было.
— Но для этого у украинской стороны должно было быть очень большое количество сил.
— А вот тут я с вами соглашусь, потому как очень оперативное резкое масштабное продвижение вперед имеет под собой такого рода риски, дабы обеспечить и прикрытие с флангов того направления, где наступают наши подразделения, и обеспечить логистику. Думаю, на сегодняшний день является актуальной следующая информация. Ближайшие двое-трое суток четко покажут, кто в этом спринте по части подтягивания резервов, российские оккупанты или украинские силы обороны, будет первым. От оперативности действий и перемещения резервов будет зависеть дальнейшее развитие ситуации на этом участке фронта.
— То есть российская сторона тоже подтягивает. И где-то есть точка, где сойдутся эти резервы, правильно я понимаю?
— Совершенно верно.
— Мы всегда слышим о том, что наступление — это очень тяжело и большие потери. Можете ли вы говорить о потерях со стороны украинской армии в этой операции?
— Традиционно украинский Генеральный штаб не сообщает о потерях ВСУ. Но совершенно очевидно, что одна из причин такого рода тактики, когда украинские силы обороны буквально наступали на пятки российским оккупантам, — это возможность минимизировать потери. Военная книжка пишет совершенно очевидные вещи: сторона, которая наступает, против стороны, которая обороняется и которая достаточно серьезно укреплена на местности, потери составляют три к одному. То есть на трех атакующих солдат приходится один солдат, который обороняется.
— Какова, по вашим оценкам, вероятность того, что российская группировка попадет в окружение?
— Все мы ожидаем достаточно масштабных результатов от контрнаступательных действий украинских сил обороны. Это эмоциональная составляющая. Мы в первую очередь должны быть абсолютно рациональными и понимать следующее: дальнейшее развитие ситуации на этом участке фронта напрямую зависит от боевых возможностей, от резервов как российских оккупационных войск, так и украинских сил обороны. У кого будет больше резервов и возможностей, тот и в этой ситуации будет диктовать условия. Вторая же сторона будет реагировать на те или иные вызовы.
— А есть ли угроза того, что украинская группировка может попасть в окружение, которая сейчас клином прорывается?
— Украинский Генеральный штаб должен и эти риски учитывать, дабы не попасть в такого рода ситуацию. Думаю, силы и ресурсы украинских сил обороны действуют абсолютно рационально. Если будет необходимость оптимизировать линию фронта, наши подразделения эту задачу отработают. Четкость и рациональность при планировании и реализации тех или иных мероприятий должна быть такой, чтобы обеспечить в первую очередь сохранение жизни и здоровья наших воинов.
— А что имеете в виду под словами «если нужно будет выровнять линию фронта»? То есть допускаете, что если возникнет угроза окружения, то украинские войска могут отступать от уже освобожденных населенных пунктов?
— Я называю это маневренной обороной. Для Украины намного важнее жизни людей, нежели квадратные метры. С получением в соответствующем количестве западного вооружения и боеприпасов мы будем эффективнее. Если придется проводить маневренную оборону, то ВСУ будут действовать таким образом. Если будет возможность оперативно подтянуть резервы, которые позволят закрепиться на местности и не позволить россиянам эффективно контратаковать, то, значит, будет реализован такой план. Война же очень рациональна.
— Я просто осмысливаю эту мысль и вспоминаю украинцев, которые выходят с украинскими флагами, радуются деоккупации, обнимают украинских солдат. И страшно представить, что они будут думать, если вдруг снова окажутся в оккупации.
— Не дай бог.
— Мне коллеги пишут, слушая наш разговор в прямом эфире, что у тех, кто наступает, всегда больше пленных. Именно поэтому у российской армии было так много пленных украинцев в самом начале. Есть ли у вас понимание, сколько было людей взято в плен?
— Информации открытой нет. Это небольшие отрывочные сведения мелькают. Сложно сказать. Будет ли эта информация публично? Сложно сказать, мы видим, насколько рациональна и лаконична коммуникация украинского Генерального штаба с обществом. Верна ли эта позиция или нет, каждый из нас может оценить, потому как, наверное, не совсем правильно, что мы ключевую информацию и оперативную информацию черпаем из сепаратистских источников либо же от американской или британской разведок. Но ситуация такая, как она есть, мы к ней в определенной мере приспосабливаемся, чтобы не навредить.