Кремль настроен на затяжную кампанию — Строительный портал ПрофиДОМ

Михаил Соколов поговорил с известным экономистом Сергеем Алексашенко о том, каковы последствия санкций для РФ, что войдет в седьмой пакет санкций Евросоюза и почему Катерина Тихонова (дочь Путина) — главная по импортозамещению.

— Сегодня с нами в эфире известный экономист, в прошлом зампред Центробанка Сергей Алексашенко. Начнем мы не с экономики и не с печальных сводок о боях в Украине, а с хроники текущих событий. В России против известного политика Ильи Яшина возбуждено уголовное дело, предъявлено официальное обвинение по статье о дискредитации армии. Это не единственное такое дело, их уже около семи десятков, что ни день, то новые жертвы репрессий. Дело Ильи Яшина, друга Бориса Немцова, основателя движения «Солидарность», автора разоблачительных докладов, выглядит как особая «спецоперация». Сергей, что вы скажете?
— Мне кажется, что вы немножко как-то странно смотрите на всю ситуацию. Для меня все происходящее с Ильей Яшиным подтверждает последовательность и несгибаемость действий российских властей. Собственно, матрица событий, матрица того, что случилось, она хорошо известна. О том, что за повторное нарушение статьи о фейках, о дискредитации армии следует уголовное наказание, об этом, наверное, сейчас не знает только ленивый. О том, что в отношении Ильи Яшина было выписано четыре протокола по этой статье, наверное, тоже каждый второй день можно было прочитать.
Собственно говоря, я так понимаю, что Кремль настойчиво посылал Яшину месседжи, что учти — мы тебя посадим. На что Илья Яшин не менее настойчиво и не менее непреклонно отвечал: сажайте, не уеду. Что называется, нашла коса на камень. В этом отношении Илья Яшин присоединился к этой когорте людей очень небольшой, узкой, но таких ярких политиков — это Алексей Навальный, Володя Кара-Мурза, вот он стал третьим из тех, кто решили, что для них лучше жить в России в тюрьме, нежели, чем жить на свободе за пределами страны, потому что политиком в России можно быть только в том случае, если находишься в России. Поэтому действия Кремля были абсолютно предсказуемы, я пока ничего нового, ничего нестандартного в них не увидел. Собственно говоря, Илья Яшин последовательно стоял на той позиции, которую занял с самого начала. Поэтому все пока складывается вполне логично.
— Его позиция такая, он ее высказал в последнем слове: «Своими выступлениями я защищал Россию. Чтобы выйти из мрака этого, придется заплатить свою цену. Немцов заплатил жизнью, сотни людей прямо сейчас платят личной свободой. Никуда не сбегу. Буду говорить только правду громко столько времени, сколько получится». Вот так и получилось. Есть ли такой политико-экономический эффект от всего этого репрессивного вала, блокировки сайтов, новых запретов, арестов и посадок или страна в таком состоянии, что она уже не нуждается ни в какой репутации?
— Нужно хорошо понимать, что репрессии направлены внутрь страны, а не вовне. В отношении репутации России за пределами одной восьмой части суши Кремлю глубоко наплевать. Очевидно, что если мы начнем составлять портрет России глазами мирового сообщества, то на первом месте будет, конечно, война, все, что с ней связано, а отнюдь не репрессии. Репрессии в России развернуты Кремлем, начиная практически с 2012 г. можно вести отчет, с разгона Марша несогласных в 2006 г. Их цель хорошо понятна, очевидна — посеять страх. То есть показать, что под репрессии может попасть каждый. Информационные технологии изменились, в 1930-е гг., в 1950-е гг., во времена сталинских репрессий для того, чтобы о репрессиях знали все, нужно, чтобы в каждом дворе, в каждом подъезде кого-то арестовали, тогда «сарафанное радио» разносило это, все остальные знали, что скрыться от этого крайне тяжело, лучше молчать и, не дай бог, не положить селедку на газету с портретом вождя. Сегодня достаточно посадить несколько десятков человек, об этом знает вся страна.
Все люди, у кого есть совесть, у кого есть отличная от Кремля точка зрения на все происходящее, они хорошо понимают, что все-таки свобода лучше, чем несвобода, далеко не все готовы так мужественно идти за решетку, а все-таки предпочитают промолчать, по крайней мере, публично не заявлять свою позицию. Я с этим сталкиваюсь постоянно, когда мои контакты с людьми, которые живут в России, мне постоянно говорят: слушай, я это не могу, это не могу сказать, я это не хочу видеть. Давай договоримся, что мы с тобой будем общаться пореже и так далее. Поэтому все, что касается внутренней политики России, безусловно, Кремль добивается своего. Он посеял страх в той части общества, которая теоретически могла бы сопротивляться тому, что происходит в стране. Та часть общества, которая поддерживает Кремль, мне кажется, что она про репрессии не очень широко знает.
Хотя, судя по последнему исследованию компании КРОС, разговоры о том, что в интернете все больше и больше закручиваются гайки, они являются одними из самых популярных в социальных сетях. Несмотря на то, что на экранах телевизоров, официальных СМИ об этом практически не говорится, реально широкие массы населения всерьез обсуждают, что свободы слова становится все меньше, а доступность информации становится все более и более ограниченной. Поэтому, что касается внутренней политики, Кремль, безусловно, добивается своего.
Влияют ли репрессии на экономическое положение? Наверное, влияют. Другое дело, что мы не можем это дело оцифровать, потому что очевидно, что бизнесмены тоже видят, что происходит, они далеко не идиоты, многие из них, скажем так, далеко не идиоты, они хорошо понимают, что происходит, хорошо понимают, что может последовать, если ты не очень удачно сформулировал свою фразу. Естественной реакцией бизнеса в этой ситуации является снижать как минимум будущую инвестиционную активность, как можно меньше денег вкладывать в развитие своих бизнесов. Все это приводит к тому, что темп роста экономики России замедляется.
— Давайте тогда к внешней политике тоже. Вы недавно в одной из своих статей сделали вывод, что Кремль настроен на затяжную кампанию. Какие у вас, как у экономиста, за это аргументы? Мобилизационные законы, которые принимались, собственно, будут еще приниматься в ближайшее время?
— Наверное, я не должен отвечать на этот вопрос как экономист, потому что война в Украине с экономической точки зрения для России является разрушительной. Если переходить на бизнес-язык, соотношение затрат и результатов, оно глубоко отрицательное, ничего кроме убытков, ущерба, упущенной выгоды, потери стоимости активов эта война не приносит, независимо от того, чем и когда она завершится. Когда говорил о том, что Кремль настроен на затяжную войну, я, конечно, анализировал политические высказывания того, что ставится в качестве целей Кремлем, что ставится в качестве целей войны Путиным и его ближайшим окружением. Я вижу, что никакой конкретизации целей не существует.
Наоборот, чем дольше идет война, тем более расплывчатыми являются высказывания что самого Путина, что его окружения. И они, что называется, даже не поют в унисон, один говорит одно, другой говорит другое. В самом начале речь шла о денацификации, демилитаризации Украины, потом был призыв Путина к украинским военным взять власть в свои руки и свергнуть украинский режим, после этого тема исчезла.
Теперь Путин, выступая на встрече с лидерами думских фракций на прошлой неделе, говорит о том, что Запад объявил нам войну в очередной раз, мы ведем с ним войну. Вообще говоря, если войну прекращать, то Запад должен начинать переговоры, потому что мы еще ничего не начинали, чем дальше, тем сложнее с нами будет договариваться. Очевидно, что война с Западом точно совершенно в глазах Путина не является короткой.
Как там можно убедить Байдена, Шольца, Макрона, Драги вести переговоры с Путиным в отношении мира в Украине, я плохо понимаю. После чего неожиданно выступает Песков и заявляет о том, что, вообще говоря, война ведется с киевским политическим режимом, то есть его надо заменить. Вот эта путаница, да, конечно, у российской армии есть некое ситуативное преимущество, она продолжает по миллиметру отбирать украинскую территорию, но если цель, озвученная Песковым, свергнуть киевский режим, вообще говоря, это говорит о том, что война может растянуться на десятилетия.
Все, что они говорят о целях войны, меня наталкивает на мысль, что внутренне война становится единственным смыслом существования путинского режима, потому что она позволяет Путину поддерживать миф о том, что Россия в осаде, помните, «осажденная крепость», что «на нас напали, что мы защищаем нашу независимость даже за пределами России», и в этой ситуации выступать против Путина — это то же самое, что выступать против независимости, свободы России и так далее. Мне кажется, что нужно быть готовым к тому, что Путин будет вести войну до конца своих дней, как политику.
— Некоторые розыгрыши иных карт? Недавно, например, в Стамбуле начались переговоры между делегациями Турции, России, Украины и ООН по вопросу вывоза зерна. Использовала ведь Россия какой-то такой риск зернового голода, была большая обеспокоенность, а теперь все-таки какой-то разговор начался.
— Говорить, что Путин вообще не прислушивается к тому, что ему говорят другие лидеры дружественных стран, например, из Африканского союза, из Китая, из Организации Объединенных Наций, — это неправда. Я посмотрел статистику: экспорт из Украины в Китай за последние три месяца, если сравнивать с прошлым годом, упал в 10-12 раз. Практически 95% украинского экспорта в Китай — это зерно, это сельскохозяйственная продукция. А у Китая Украина занимает 45% в импорте зерна. Это означает, что Украина не поставляет зерно в Китай. А вообще говоря, поставить зерно в Китай не очень просто, нужно пройти через все санитарные ограничения. Это означает, что товарищ Си должен начать всерьез беспокоиться тем, что украинское зерно невозможно вывезти. Приезжала несколько дней назад лидер Африканского союза с той же самой темой. Приезжал Генеральный секретарь ООН, и все обвиняют Путина.
Он может оправдываться, как угодно, он может все, что угодно, говорить про украинские власти, но с ним говорят о том, что российские военные мешают вывозу украинского зерна. Поэтому в такой ситуации Путину упорно стоять и говорить, что я не я и лошадь не моя, ему, конечно, крайне тяжело. Да, частично удалось наладить экспорт украинского зерна через дунайские порты, но, вообще говоря, насколько я понимаю, встреча в Стамбуле, пока еще не факт, что она принесет какие-то результаты. Потому что со стороны России возглавляют делегацию военные, комментарии по этим переговорам дает Министерство обороны. Поверить в то, что они настроены миролюбиво, правда считают, что главная задача российской армии — это обеспечить экспорт украинского зерна, мне кажется, они смотрят на эту ситуацию по-другому: мы сейчас это зерно захватим, и экспортируем его сами.
— Можно ли сейчас оценить стоимость боевых действий России в Украине? Есть такая общая оценка «Новой газеты. Европа», что на это уходит каждый третий рубль бюджета. Как вам видятся такие расчеты, 8 трлн. руб. на год, кажется, получается?
— Я видел замечательную статью в «Новой газете». Для тех, кто хочет всерьез разобраться в хитростях бюджетной арифметики, можно ее почитать, она сильно техническая, там много технических деталей, много допущений. Мне кажется, по состоянию на сегодня цифра 8 трлн. руб. несколько все-таки завышена. По закону о бюджете на все нужды Министерства обороны уходит 3,3-3,5 трлн. руб. в бюджете 2022 г., плюс было объявлено, что Минфин увеличит примерно на триллион финансирование Министерства обороны, частично это индексация за счет инфляции, частично это дополнительные расходы, связанные с компенсациями семьям погибших и раненых военнослужащих, частично это необходимые затраты на ремонт техники поврежденной и так далее. Но пока ничего близкого к 8 трлн., честно говоря, я не вижу. Но мы должны хорошо понимать, что цена войны, в экономике есть два базовых принципе, есть запасы, а есть потоки. Поток — это ваша зарплата, которую вы получаете ежемесячно, вы знаете, сколько она составляет, это поток, который идет мимо вас ежемесячно. А запас — это то, что у вас лежит на банковском депозите. Текущие расходы российского Министерства обороны на ведение боевых действий, на мой взгляд, они не очень велики. Потому что это зарплаты военнослужащим, это компенсации раненым и погибшим, это затраты дополнительные на топливо, на питание и на медицинское обслуживание. Дальше по мере того, как поврежденная техника начинает вывозиться на оборонные заводы, это ремонт техники.
Оценки того, что Россия уже исстреляла весь свой запас высокоточных ракет производства 2020-х гг., 2010-х гг., 2000-х гг., сейчас подбирается к ракетам образца 1980 г. — это все склады, это все запасы, это все было произведено много лет назад, на это уже деньги были выделены в бюджетах прошлых лет. Конечно, можно посчитать, сколько вооружений было куплено в прошлые годы, которые российская армия потратила в Украине в этом году, но с точки зрения текущего финансового состояния страны, с точки зрения текущего бюджета, с точки зрения бюджета Министерства обороны это не имеет никакого значения. Поэтому, мне кажется, есть две разные вещи — текущие расходы на ведение войны и стоимость той техники, того вооружения, которые оказались безвозвратно потерянными в ходе боевых действий. Вторая часть, конечно, намного больше, но сегодня ее оценить крайне сложно. Можно взять оценки украинского Генерального штаба о потерях российской техники, поделить на два, прикинуть по стоимости, порыться в справочниках, наверное, можно примерно оценить, сколько техники российская армия потеряла в стоимостном отношении. Хотя опять повторю, это ни на что не повлияет.
— Если говорить о попытках как-то повлиять на происходящее, мы видим, что пришли к России не только расходы, но и сверхдоходы от продажи подорожавших нефти и газа. Практически столько же, сколько тратится, приходят эти допдоходы. Западные санкции в отношении экспорта российских энергоносителей действуют или не действуют сейчас?
— Будем честны до конца и не врем друг другу, глядя в глаза, как это делают Путин, Силуанов и далее по списку. Западные санкции в отношении российских энергоресурсов на сегодня крайне ограничены — это запрет на импорт российской нефти и нефтепродуктов Соединенными Штатами Америки, Канады и Великобритании. Импорт российских энергоносителей этими тремя странами был крайне незначителен. Европейский союз вводит эмбарго, даже не полное эмбарго, ограничения на покупку российской нефти, которые вступают в силу с начала декабря, а российских нефтепродуктов, которые вступят в силу с начала февраля следующего года. Поэтому реальные санкции в отношении российских энергоресурсов крайне незначительные. При этом даже те разговоры о санкциях, то нежелание глобальных трейдеров покупать российскую нефть или те проблемы, с которыми сталкиваются российские компании, пытаясь продать свою нефть Европе, приводят к тому, что российские нефтяные компании вынуждены давать скидку к цене.
По тем данным, которые публикует российский Минфин, в среднем это от c $30 до $35 за баррель нефти. За каждый баррель нефти Россия недополучает $30-35, которые делятся, очень грубо, 50 на 50 между бюджетом и самими доходами нефтяных компаний. Поэтому вопрос, работают ли санкции? Да, санкции работают в том плане, что российское государство, российские нефтяные компании получают на $35 меньше за каждый баррель проданной нефти.
— А если говорить о разных творческих планах, например, не перевозить российскую нефть на европейских танкерах, ограничить страхование, предельно допустимые цены — это все такие идеи, которые не реализовались, а реальность — это то, что, например, Германия сегодня пообещала прекратить закупать уголь 1 августа, с 31 декабря отказаться от российской нефти?
— Опять дьявол в деталях. С 5 августа вступает в силу европейское эмбарго на покупку российского угля. Поэтому то, что Германия прекращает это дело 1 августа — это всего лишь говорит о том, что Германия вплоть до последнего дня, когда еще можно было закупать российский уголь, будет это делать. С 5 августа страны члены Евросоюза не могут покупать российский уголь, по крайней мере, что называется, в открытую. Что касается санкций на страхование перевозок нефти российской, то опять это так же, как ограничение на экспорт нефти, вступает в силу в начале декабря. Будет или не будет это работать, давайте поживем, увидим. Потому что калининградский транзит был остановлен по санкционным товарам, но Еврокомиссия выпустила разъяснение, что нет, оказывается, что железной дорогой санкционные товары возить можно. Автомобильным транспортом нельзя, а железной дорогой возить можно. Поэтому запрет на страхование морских перевозок российской нефти — это серьезнейший удар. Потому что европейские компании страхуют 95% морских перевозок российской нефти. Сможет ли Россия через свой Центральный банк, через страховочную компанию, которой он владеет, создать альтернативные механизмы, что называется, надо посмотреть, пока об этом все молчат и никто не говорит. Но до начала декабря еще есть время, поэтому, мне кажется, будет или не будет работать эта мера, мы еще увидим. Разговоры о запретах на морские перевозки российской нефти судами, ходящими под европейским флагом, они так и остались разговорами, они не материализовались в виде санкций.
— Должен появиться седьмой пакет санкций, там должно быть эмбарго на российское золото, высокотехнологичные товары, про газ вроде ничего не говорится. На ваш взгляд, какой ущерб был нанесен предыдущими шестью пакетами, я имею в виду максимальный, какая-то одна из мер, которая действительно отразилась серьезно на положении России?
— Мне кажется, что наиболее сильными санкциями, которые были приняты в отношении России, это были то, что я называю моральные санкции — это решение западных компаний о добровольном уходе, о прекращении бизнеса в России. Это стало самым сильным ударом по российской экономике, который дальше можно количественно оценивать. Это падение российского автопрома, производство легковых автомобилей на 97%, то есть в 33 раза. И это никакие не западные санкции, это не санкции Евросоюза, не санкции Соединенных Штатов, Великобритании, Канады и так далее, нет, это просто западные компании сказали: мы не хотим зарабатывать на крови. Это прекращение работы десятков, даже сотен компаний. Была оценка: в уличной торговле Москвы 12% площадей пустует после ухода западных компаний. Оценки по торговым центрам я не видел, но там тоже, видимо, цифра примерно такая же. Это прекращение работы пивных компаний, остановка, прекращение работы «Кока-Колы», «Пепси-Колы», та же самая «Пепси-Кола» — это крупнейший налогоплательщик Санкт-Петербурга. Все эти вещи точно совершенно подлежат какой-то оцифровке.
Американская «Эксон Мобил», которая являлась оператором проекта «Сахалин-2», отозвала своих специалистов с этого проекта, после чего добыча нефти на месторождении остановилась. Опять это не санкции — это решение компаний, добровольные санкции. Основные санкции, которые применялись западными странами, они, как правило, носят характер экспортных ограничений и они работают в долгую. Пока не многие, даже если экспорт в Россию технологического оборудования, компонентов высокотехнологичных, микроэлектроники был остановлен, то на уровне текущего производства экономики, на уровне производства ВВП это скажется в лучшем случае еще через полгода.