Как мобилизуют в "ЛНР" и "ДНР" — Строительный портал ПрофиДОМ

Губернатор Приморского края Олег Кожемяко 9 июля объявил, что Россия формирует добровольческий батальон пехоты «Тигр» для участия в боевых действиях в Украине. Кожемяко сказал, что не все добровольцы имеют боевой опыт, но они пройдут 30-дневную подготовку перед развертыванием. Пользователи социальных сетей отметили, что видеозапись батальона «Тигр» показывает, что новобранцы старше традиционного призывного возраста и, вероятно, им от 50 до 60 лет.

Эта новость совпала с обращением Юлии из самопровозглашенной «ЛНР» к ростовским правозащитникам. Она рассказала о том, что 60 человек, в основном рабочие и шахтеры, находятся в казармах в Первомайске и их заставляют отправиться воевать добровольцами на фронт. В их числе и ее 50-летний отец. По словам Юлии, чтобы заставить мужчин идти воевать, им два дня не давали еды, а некоторым выдали стрелковое оружие.
Эти слова подтверждаются нашумевшим видео о принудительной мобилизации, снятым в июне родственницей человека, которого пытались призвать на фронт прямо на улице в Макеевке (в неподконтрольной Украине части Донецкой области).
Юлия надеялась найти в России адвоката, который помог бы привлечь внимание к истории ее отца и найти правовые инструменты, чтобы людей отпустили. Тем не менее, ростовская правозащитница Ольга (имя изменено, а говорить анонимно она попросила из-за опасений, что ей предъявят обвинения по статье о «фейках» о вооруженных силах и госорганах России) рассказала, что «эти люди попытались найти защиту у российских адвокатов, но российские адвокаты вряд ли могут помочь гражданам другого государства. Я пыталась узнать, есть ли хоть кто-то с российским паспортом в этой группе, чтобы можно было отстаивать права здесь, написать заявление в прокуратуру, омбудсмену Татьяне Москальковой, в общем, пойти по какому-то официальному пути и тем самым помочь остальным». Это оказалось невозможным.
Юлия рассказывает, что изначально мужчин просто поместили в казарму, и подразумевалось, что они станут резервистами. Повестки им вручали на улице.
«Причем это повестки без печатей, не оформленные должным образом», — говорит Ольга.
Задержанные находятся на казарменном положении уже полтора месяца, некоторые даже два. В последнее время на них стали оказывать давление и требовать стать добровольцами в рядах вооруженных формирований «ДНР» (хотя речь идет о населенном пункте, который находится на территории Луганской области). После этого родственники мобилизованных стали пытаться искать помощи в «ЛНР», но как местные адвокаты, так и журналисты отказались обнародовать факты принудительной мобилизации.
11 июля собранных в казарме мужчин отправили на медицинское освидетельствование: 7 человек из 60 были признаны негодными для воинской службы, и их послали на лечение. В эту группу попал и отец Юлии.
«Всего семь человек отправят в больницу лечиться, а всех остальных, как я понимаю, у кого не критическая ситуация, распределили по группам и начали развозить неизвестно куда, — рассказывает Ольга. — Больше никто из родственников мобилизованных резервистов не решился обратиться за помощью. Как обычно, люди надеются, до последнего ждут, ждут, а когда уже не остается какой-то возможности… видно, что это был крик о помощи, когда обратились к юристам соседнего государства. Я консультировалась с юристами, связывалась с разными правозащитными организациями, с кем только можно. Все подтвердили нашу точку зрения, что если это граждане другой страны, мы юридически ничем им не можем помочь. Только оглаской. Женщины находятся в шоковом состоянии. Они просто боятся за жизни своих близких. Я так поняла, что нет однозначного ответа на вопрос отправки на фронт».
Ольга о таких опасениях слышала и раньше, но в России, когда она посещала центры приема беженцев из Украины — в Таганроге и на границе России и «ЛНР»: «Я сталкивалась с такими случаями, но не напрямую, а только будучи волонтером. Среди беженцев я слышала такие рассказы, но вот прямо конкретно мне никто не говорил, что «у нас в семье забрали столько-то людей». Они говорили, конечно, что «мы боимся». В основном здесь, в России, только женщины и дети, и они говорили, что «мы не хотим уезжать дальше по России». Они говорили: «Мы не хотим уезжать далеко, потому что там наши мужья. Мы не знаем, что с ними будет. Вполне возможно, что их призовут».
Принудительную мобилизацию мужчин в Донецке и Макеевке теперь называют «могилизацией», уж слишком много похорон и без вести пропавших оказалось после предыдущих мобилизационных волн. Война набора неподготовленных мужчин идет с февраля, и все про эту «службу» уже знают — как плохо кормят, как экипируют и вооружают старьем, как часто убивают и калечат.
Всеобщая мобилизация в «ЛДНР» разрушает тотальность российской пропаганды — ради выживания мужей и сыновей тысячам матерей, жен, детей приходится быстро учиться практикам пассивного и активного сопротивления власти.
«У каждого свои истории, мы на поселке сидели с кумом, и вдруг пришли эти… патрули, в ворота бить! — рассказывает житель одного из поселков под Донецком Андрей. — Мы их видим, а они нас нет! Сейчас же столько старого вернулось, из бандитских времен еще, — зеркала на форточках, на углах домов опять ставят. Ну, чтоб можно было все, что вокруг, посмотреть, увидеть чужих в форме и вовремя мужикам черными ходами, через соседские заборы уйти. На поселке у женщин своя система оповещения, своя, можно сказать, гражданская оборона. Возле дома меня никак нельзя просто так взять! Тогда мы вот как поняли, что брать будут, мы сопротивляться будем, они бить будут… Ну, и быстро водки приняли побольше, для храбрости и как обезболивающее! Пока пили, они ушли, не стали ворота ломать, лезть напролом — оно ж собаки лают, бабы орут…»
«Но в городе, если попал под патруль, то тут либо бежать, либо 5 тыс. руб. важно при себе иметь — универсальная отмычка от мобилизации сейчас, чаще всего срабатывает, — продолжает Андрей. — Хотя я знаю мужика, который за хлебом пошел и под военных попал — так он за 2 тыс. руб. договорился. Больше в карманах просто не было, а все эти догоняющие, набирающие тоже сейчас не сильно ретивые. Как-то после прогремевшего ролика той женщины из Макеевки, что мужика как «гражданина Украины» у патруля отбила, а еще после начала обстрелов этих нещадных, все поспокойнее стали. Поняли наглядно, что все повернуться по-разному может».
Удары по складам боеприпасов, а также по местам расположения боевых подразделений в городах Донбасса, которые хорошо известны за восемь лет боевых действий, сильно снижают лояльность к «ДНР». Тем более что женские бунты иногда все же имеют влияние.
«В нашем краю, в Макеевке, женщины с трудом, но своих мужиков с шахтными травмами, диабетом, хроническими болячками смогли после мобилизации вернуть, я лично двух знаю таких, а рассказывают почти про сотню. Но они писали много в Москву, пытались обратить внимание на местный беспредел, провели целое расследование — командир тут местный под чужой фамилией оказался и родом из Приднестровья, все его прошлые уголовные дела подняли, — рассказывает Сергей из поселка шахты Грунской в Макеевке. — Но чтобы потом жене не пришлось бороться, важно не попадаться, не лазить просто так… В магазин лучше на велосипеде быстро туда и обратно — если что, велосипед можно бросить и удрать дворами! Те, кто не прятался, не уворачивался, уже под пули уехали».
Неосвоенная пока форма протеста для жен и матерей — сдача имен и контактов «людоловов» украинским правоохранительным органам. Участие в насильственной мобилизации украинских граждан — военное преступление. Ни наличие у мобилизованных «паспортов «ДНР», ни участие отдельных людей в не признаваемой Украиной раздаче российских документов правовой ситуации никак не меняет.
«Согласно статье 47 IV Женевской конвенции, страна на оккупированной территории не может лишить человека защиты конвенции, несмотря на любые изменения законов, предпринятых страной-оккупантом. Одна из гарантий, которые дает конвенция, — это защита от насильственной мобилизации, — поясняет «Радио Свобода» Денис Долинский, юрист в сфере международного гуманитарного и криминального права Ukrainian Legal Advisory Group. — В статье 51-й той же конвенции написано, что страна-оккупант не может призывать защищенные категории лиц, то есть гражданских, служить в своих вооруженных силах. Более того, страна-оккупант даже не имеет права пытаться завлекать украинских граждан на войну на добровольных началах, а Россия нарушает даже этот пункт, включая на этой территории свои телевизионные каналы с агитацией, например. Это еще и нарушение статьи 51 Гаагской конвенции 1907 г., по которой жители оккупированных территорий не могут быть вовлечены в деятельность, которая связана с борьбой против армии их родной страны. Так называемые «паспорта «ДНР», выданные оккупационными администрациями, — документ никчемный и никак не влияющий на сложившуюся юридическую реальность».
«Насильственная мобилизация — серьезное нарушение международного гуманитарного права, о чем написано в статье 147 IV Женевской конвенции, — продолжает Денис Долинский. — За такую деятельность Уголовным кодексом Украины предусмотрены сроки от 8 до 12 лет лишения свободы, а если деяние совмещено с умышленным убийством, то возможно и пожизненное заключение. Тут нужно понимать, что насильственная мобилизация — это, по сути, отправка на смерть. Сроки за такие тяжкие преступления, как насильственная мобилизация украинских граждан для войны с Украиной, будут получать конкретные люди из тех же «военкоматов «ДНР», лица, которые помогали отлавливать мужчин на улицах и рынках Донецка и Макеевки. Имена и суть таких преступлений уже сейчас можно сообщать в специальный чат-бот СБУ. Там необходимо указать данные этих людей, описать суть их преступлений и, по возможности, добавить фото и видео. Все уже понимают, что суды над военными преступниками — это реальность не такого уж и далекого будущего. На будущую амнистию таким лицам рассчитывать тоже не приходится. В ст. 4 закона Украины об амнистии сказано, что она не распространяется на лиц, осужденных за преступления, повлекшие гибель двух и более людей. А если человек при этом был гражданином Украины, то преступления против основ национальной безопасности тоже лишают права на амнистию».