"Боевые буряты" бегут от войны — Строительный портал ПрофиДОМ

Уже около 500 военных из Бурятии расторгли контракт с российской армией, сообщил фонд «Свободная Бурятия». Военные написали рапорты об увольнении, но просто так уехать не получилось: у большинства из них отобрали телефоны и обманом пытались вернуть в зону боевых действий.

Вице-президент фонда «Свободная Бурятия» Виктория Маладаева рассказала в эфире «Настоящего времени», кто обращается за помощью из военных, как им удается вернуться домой и как в республике продолжается скрытая мобилизация.
— Ваш фонд заявил, что воевать отказываются около 500 военных из Бурятии, но вернулись в Бурятию с войны только 150 человек, правильно?
— Вылетел борт с 150 военнослужащими из Украины, и большинство из них высадились в Бурятии.
— А где остальные?
— Они высаживались и в других регионах. Дело в том, что наш фонд помогал не только военнослужащим в Бурятии, но также домой вернулись и военнослужащие в Хабаровский край, в Москву, в Забайкальский край и другие регионы.
— То есть всего 500 человек совершенно точно уехали из Украины, по вашим данным?
— Около 500 прошли через наш фонд. Мы оказали юридическую помощь, дали поэтапную инструкцию о том, как расторгнуть контракт.
— Расскажите, что люди пишут в тех обращениях, рассказывают в тех телефонных звонках, когда им удается до вас дозвониться?
— Вообще мы с этим столкнулись еще с начала войны, потому что у нас не было юристов и очень много было обращений от родственников. Все спрашивали, как можно вернуть. И мы поняли, что нам нужна юридическая помощь. Мы консультировались с Алексеем Табаловым — известным правозащитником в России. У него было очень много успешных кейсов по возвращению военнослужащих. И с помощью его юридической помощи мы выпустили визуальные текстовые карточки о том, как можно расторгнуть контракт. И люди писали: «Мы больше не хотим. Как можно уехать?» Родственники очень много писали, у кого были сыновья, бывало, что у одной матери там было два сына. Все хотели вернуть, потому что никто не хочет быть оккупантом. И вообще буряты не понимают, что они потеряли в Украине, потому что сама идея денацификации Украины вызывает недоумение, потому что мы, как национальные меньшинства, постоянно сталкивались с расизмом и дискриминацией в России. Именно поэтому мы запустили антироссийскую кампанию «Денацификация нужна России». Мы получили более трех тысяч историй. Они просто фантастические. Кажется, что вообще такого уже не существует, но мы, члены и руководители фонда, неоднократно сталкивались с дискриминацией в России. И через этот месседж мы хотели достучаться до наших земляков, что не нужно ехать воевать в Украину, что там нет нацистов и бандеровцев. И это, кстати, нашло отклик, и нам стало писать очень много людей с просьбой помочь им расторгнуть контракт.
— А те люди, которые вам звонят непосредственно с территорий Украины, что они рассказывают?
— Рассказывают ужасы. Во-первых, их там держат. У нас недавно было несколько военнослужащих, которых удерживали в Алчевске. Они уже три недели назад написали рапорты, командир отказывался их принимать. Они сдали экипировку, оружие, уже были на вокзале, хотели своим ходом добраться до своей воинской части, чтобы там написать рапорт об увольнении, но их задержала военная полиция, их увезли в обратном направлении, удерживали в подвале. В общем, использовали как рабочую силу. Они просто боялись, что их без экипировки отправят обратно на фронт, где просто по-тихому убьют без оружия. Они выпрыгивали из автобуса. И буквально вчера появился перехваченный аудиоразговор в фейсбуке в группе Министерства обороны Украины, подтверждающий наши слова. Военнослужащий там говорил то же самое, что они выпрыгивали и что их обманом везут обратно на фронт.
— По отношению к людям из Бурятии россияне, те люди, которые представляют так называемые республики, они как-то иначе к ним относятся? Они бросают их на передовую?
— Это видно по потерям. У нас основные потери бурят были в начале войны. Мы видели это по статистике. У нас был просто шквал груза 200, до сих пор приходит постоянно. У нас все в Бурятии понимают, что наши воинские части бросили как пушечное мясо. Из перехваченных аудиоразговоров мы это видим. Потому что нас не жалко, поэтому бурят, тувинцев, дагестанцев, калмыков отправляют на передовую. Поэтому у нас больше всех потерь.
— В мае ваш фонд называл 112 имен. Сейчас журналисты говорят про 150 жителей Бурятии — кто погиб в Украине. У вас есть какие-то свежие данные?
— Надо понимать, что это только официальные данные. У нас уже больше 250 погибших — тех, кто служил, родился или вырос в Бурятии.
— Действительно в начале войны было много потерь, действительно Бурятия была республикой, где хоронили много погибших. Люди все-таки перестали хотеть воевать в том числе потому, что увидели большое количество погибших рядом с собой?
— Конечно. Наши местные власти уже начали скрывать записи. Если раньше они были во всех пабликах, группах. Но потом уже народ начал видеть, сколько погибших наших земляков, и они уже дали команду скрывать. Сейчас уже только в каких-нибудь районных пабликах начали публиковать. Самое ужасное, что глава нашей республики пытается закрыть вообще глаза людям и каждый день устраивает фестивали, праздники. Мы скоро будем делать материал по этому поводу, потому что такое ощущение, что у нас каждый день праздник, даже фестиваль «Фофоновский огурец». О чем речь вообще? Какие могут быть праздники и фестивали, когда кругом гибнут земляки? И в Бурятии уже, наверное, не осталось ни одной семьи, кого бы не затронула эта война. Все пишут: «У меня друг. У меня одноклассник погиб. У меня знакомый. Брат. Муж», — и так далее. И это просто ужасно. Такое ощущение, что мы живем во времена Великой Отечественной войны, когда реально ни одну семью не обошла эта война. И то же самое сейчас проходят жители Бурятии. И мы понимаем, что эта война нам не нужна. Она абсолютно ксенофобская. Если бы в России было бы толерантное сообщество, то сама идея денацификации Украины не нашла бы поддержки у жителей России. Но поскольку у нас нормально говорить: «чурка узкоглазый», «валите к себе в Китай». Поэтому идея денацифицировать Украину и обзывать украинцев нашла поддержу у большинства жителей России.
— Правильно ли я понимаю, что при этом скрытая мобилизация в Бурятии все равно продолжается?
— Да. Самое ужасное, что она была даже на нашем главном национальном празднике Сурхарбан, куда люди приходят семьями. Это национальный бурятский праздник. И именно там делали набор, что вызвало возмущение у общественности. Тем более у нас столько погибших. Я также хочу отметить, что у нас еще двое погибших пленных, которые официально были в плену, — это Сергей Очиров и Данил Дмитриев. Но мобилизация продолжается. У главы республики будут скоро выборы, поэтому он хочет перед своим начальством показать хорошие цифры.