GetWF.com — информационно-строительный ресурс Новосибирска.

В журнале «Профиль» выходит статья, автор которой, Иван Тимофеев, скрупулезно подсчитывает ущерб, который несет Россия от своей военной авантюры.

На момент объявления «спецоперации» ситуация в Донбассе оставалась напряженной, но стабильной. Пик гражданских потерь пришелся на первые годы конфликта (2014-2015 гг.), однако затем они фактически сошли на нет. В 2019 г. и 2020 г. гражданских жертв насчитывалось по девять человек, в 2021 г. — семь, а вместе с военными потерями — 160, 44 и 77 соответственно. Идти и спасать было некого. Но вот пошли. Какую цену теперь платят? Об этом говорят бывший «банкир Путина» Сергей Пугачев и политик Геннадий Гудков. Ведет программу «Лицом к событию» Елена Рыковцева.
Елена Рыковцева: Президент Украины Зеленский говорит, что 72-й день войны, и нет ни малейших признаков того, что Россия собирается ее заканчивать. Раз нет таких признаков, война продолжается, и нужно подсчитывать ущерб, который она приносит Российской Федерации. Мы сегодня будем говорить ровно об этом: сколько бед уже принесла война самой России. С нами на связи Геннадий Гудков и Сергей Пугачев. Я бы хотела начать с истории, которая сегодня получила продолжение. Это история несчастного отца, который пытается найти своего сына, служившего на крейсере «Москва». Это история, про которую уже ни одна пропагандистская машинка не скажет, что это фейк. Мы видим пример человеческого ущерба, человеческих жизней, существование которого не хочет признавать Российская Федерация. Тем не менее, как вы считаете, в какой момент до россиян дойдет, что таких людей уже тысячи? Мы не знаем, на дне какого моря он, потеряли парня, вот и все.
Геннадий Гудков: Россия будет до последнего скрывать свои потери. Мы же видим, что они не забирают тела погибших, все морги Украины забиты этими телами. Сегодня опубликовали фотографии, как погибших грузят на прицепы и свозят в морги, куда-то еще. Говорят, что сейчас закапывают в какие-то братские могилы. Подогнали мобильные крематории. У моей жены дед был признан без вести пропавшим в годы Второй мировой войны, и его семья не получала никаких пособий. Практика без вести пропавших, практика сокрытия потерь, практика бросить на поле боя погибших — это нормальная практика для России. Народ очнется только тогда, когда этих гробов или известий о смерти будет слишком много: тогда, наверное, образуется какая-то критическая масса. Пока речь идет о десятках тысяч погибших, для России, привыкшей к тому, чтобы не ценить жизнь солдат и офицеров, это, в общем, по большому счету ничего. У нас от рук преступников погибает порядка 25 тыс. человек в год, я уже не говорю о транспортных увечьях. Порядка 23-27 тыс. погибает только от аварий, не говоря про 200 тыс. раненых. У нас около 10 тыс. погибают в пожарах. Неопознанных трупов и пропавших людей — еще пара десятков тысяч. То есть цифра сто тысяч потерь для России, привыкшей не ценить жизни своих граждан, — это норма (вы меня простите, я так скажу). 10 тыс. больше, 20 тыс. больше — Россия нечувствительна к таким потерям. Отношение власти к людям как к скоту, как к пушечному мясу, как к расходному материалу (я знаю, какие у них там есть выражения), сказывается во всем, в том числе в отношении к погибшим и раненым.
Елена Рыковцева: Если эта аудитория не чувствительна, если ей все равно, зачем тогда скрывать: сто тысяч, десять тысяч?
Геннадий Гудков: Правила войны. Зачем же признавать военные поражения, военные потери, дебилизм генералов и офицеров, которые руководят этой войной, дебилизм верховного главнокомандующего и всех этих Герасимовых, Шойгу и так далее? Они же изображают из себя каких-то мачо, непобедимых военных, легендарных командиров. На самом деле это сброд, который не способен ни на что, кроме разворовывания бюджета.
Елена Рыковцева: Сергей, как вам кажется, этого сочника с крейсера «Москва» объявляют пропавшим потому, что жалко денег, чтобы платить пособие родителям, или это из соображений престижа, или для того, чтобы не травмировать россиян? Как вы объясняете эту абсолютную нечувствительность и власти к тому, что она отправляет людей на убой, и общества к тому, что уже тысячи, и мы не видим по этому поводу никакого посыпания голов пеплом?
Сергей Пугачев: Я думаю, это некая пиар-стратегия. Не то что реально на войне всегда должно быть так — скрывать свои потери и так далее. В данном случае это пиар-стратегия, которая выбиралась, наверное, в том числе и Путиным: раскрываем, не раскрываем. Еще есть такие законы: если тело не обнаружено, то человек пропал без вести, если оно обнаружено и идентифицировано, то он погиб. Крейсер «Москва» — это вообще особая история, где Россия не признает, что он погиб от атаки украинских вооруженных сил, а говорит, что погиб от какого-то возгорания. Тут очень много нюансов, которые мы не можем детально обозначить и дать свое четкое мнение, в чем это выражается. Я не соглашусь, что прямо такое скотское отношение к людям. Я думаю, это некая стратегия. Обратите внимание, украинские вооруженные силы тоже не говорят о своих потерях. По законам войны это нормально — почему должны рассказывать о своих погибших?
Елена Рыковцева: Вы думаете так: обществу не говорят, что потери велики, но общество понимает, что они велики, и понимает, почему их скрывают. Но почему оно, тем не менее, не реагирует? Почему Путин отправляет такое количество солдат? Вы думаете, он заранее предполагал, что столько будет гибнуть на этой войне, или он думал, что обойдется малой кровью?
Сергей Пугачев: Я не согласен с тем, что общество понимает, что много людей погибло: вы посмотрите любые опросы. На сегодняшний день нет какого-то тотального ужаса от того, что российские генералы, офицеры погибают в огромном количестве. Дело в том, что общество питается информацией из телевизора. Вы слышали когда-нибудь, чтобы в телевизоре говорили о 20 тысячах погибших? Конечно, нет. Поэтому общество об этом просто не знает. Что касается Путина, я уверен на 100% (и это не просто мои фантазии, я с первого дня войны общаюсь с людьми, которые близки к Путину): да, конечно, было убеждение, что это второй Крым. Мы придем, они эвакуируются (Зеленский и его правительство), все остальные — с хлебом-солью.
Елена Рыковцева: Разница только в том, что Янукович сбежал в Ростов, а этот уедет в Италию.
Сергей Пугачев: Была версия, что уедет в Польшу. Кстати, Янукович, которого Путин долгое время придерживал в России, по версии окружения, должен был вернуться туда, доказать, что вернулась законная власть. Впоследствии Медведчук должен был стать его преемником, для этого Путин сколько лет выращивал и подкармливал его где-то на даче. Такая была схема войны. А на фоне Крыма было понятно, что если санкции чуть-чуть усилятся, ничего страшного не произойдет. По крайней мере, такое было ощущение от агентов, а их было очень много в Украине: это и партии, и люди, и политологи, которые многие годы, я думаю, года с 2004, когда были неудачные выборы Януковича, кормились из российского бюджета. К моменту начала боевых действий в Украине была такая совсем серьезная «пятая колонна». С 2014 гю, после Крыма, я бы не сказал, что Украина трагически это переживала. Да, говорили, что не признаем. И Донбасс не производил такого фурора в медиа.
Елена Рыковцева: Я предлагаю послушать пересказ статьи в журнале «Профиль» Ивана Тимофеева (хороший, видимо, эксперт, я даже удивляюсь, что эта статья вышла), где он подробно перечисляет все потери, которые понесла Россия. Главное, он обращает внимание на то, что на момент начала этой войны для Донбасса по части человеческих жизней все было в относительной норме. Давайте послушаем. Мы потом обсудим оптимистические варианты, которые Иван Тимофеев все-таки рисует для галочки. Я хочу спросить по поводу цифр, которые приводит автор. Пик гражданских потерь на Донбассе пришелся на первые годы конфликта (2014-2015 гг.), однако затем они фактически сошли на нет. В 2019 г. и 2020 г. гражданских жертв насчитывалось по 9 человек, в 2021 г. — 7, а вместе с военными потерями — 160, 44, 77, соответственно. Каким образом Путину и его окружению удалось убедить россиян в том, что в Донбассе производится геноцид, при этих последних цифрах, которые были после «Минска-2»?
Геннадий Гудков: Я никак не могу понять: почему вы считаете, что Путин кого-то убедил, кого-то обманул? Ничего подобного. У нас в российском обществе, особенно в его ватно-зомбированной части присутствует синдром великодержавных иллюзий. Особенно в полный рост он присутствует в более взрослом населении, мягко выражаясь. Это население почему-то испытывает тоску по сверхдержавности, по тому, как мы были оппонентом США, никого там рядом с нами не было, по тому, как мы влияли на судьбы мира, формировали всякие социалистические лагери, вмешивались в дела третьих государств. У этих людей почему-то существуют болезненные фантомы великодержавности. Поэтому, когда им сказали, что будет война, что им опять возвращают статус великой державы: вы будете без штанов, нищие, босые, голодные, холодные, но вы будете гражданами великой державы, — такой месседж попал этим людям прямо в подсознание, они все возбудились и начали топить за войну. Это даже не пропаганда, а просто попадание в яблочко. Как немецкий народ чувствовал себя обиженным и униженным Версальским договором после Первой мировой войны, которую Германия проиграла, как, говорят, Версальский договор и унижение немецкой нации сыграли свою роль, открыв путь ко Второй мировой войне, — то же самое произошло с российским обществом. Обратите внимание, против войны в основном молодежь, за войну все старшее население, которое пожило еще при СССР и почему-то считает, что 1990-е гг. — это позор. На самом деле 1990-е гг. дали нам шанс надежды на цивилизованное будущее. Но многие восприняли так: будем голодные, босые, пусть нас не любят, но, по крайней мере, боятся. Искаженное сознание, испорченное десятилетиями геноцида собственного народа, жестокостями, всяческими террорами и прочим, сыграло с нами злую шутку. Вы думаете, кто-то всерьез разбирается, сколько там потерь? Ничего подобного, танки едут и едут, пушки стреляют и стреляют, самолеты летят, ракеты падают — вот мы великие. Эти люди, зомбовата, дебиловатое население, обыдленное в том числе и пропагандой — вот это и есть опора Путина. Они обманываться рады, им что ни скажи, они все воспринимают с удовольствием. Они не хотят воспринимать объективную информацию. Они будут орать: а что вы делали восемь лет? И даже если им сказать, что ничего не делали, никаких жертв нет, что у нас в автомобильных авариях погибает ровно в 20 тыс. раз больше людей, чем во всех этих перестрелках, инспирированных людьми типа Стрелкова-Гиркина для того, чтобы получать деньги из российского бюджета, они в это не поверят, потому что им это не нужно, они не хотят объективной информации. Им нужно реализовать свой синдром утраченной великодержавности, ничего другого там нет.
Елена Рыковцева: Вы сейчас говорите об этих людях, которые готовы всему этому верить — вы знаете их лично? Им сказал Путин, что, оказывается, было истребление народа, они об этом не слышали, а вот оказывается, истребляли народ, и они верят.
Геннадий Гудков: Вы меня троллите. Мои собственные исследования, которые абсолютно независимы ни от чего, кроме того, что мне говорили и писали люди, показали, что в первые дни войны поддержка Путина и его военных действий была порядка 70% в среднем по стране. Как я могу не знать этих людей? Они вокруг. Я, между прочим, пять раз избирался в Государственную Думу, меня избирали сотни тысяч человек. Я провел тысячи встреч, я прекрасно знаю людей, которые топят за войну. Я прекрасно знаю наш ветеранский корпус, который топит за войну, пишет мне черт-те что, присылает идиотские сообщения. Мы состоим из ненормальных людей, у нас страна, чокнутая на всю голову. Сейчас уровень поддержки уже меньше. В трех исследованиях, которые я провел, участвовало от полутора до двух с половиной тысяч человек, и они меня убили, а четвертое показало, что сознание начинает меняться. Но это же наши люди, быдловатое население.
Елена Рыковцева: Вы говорите: старшее поколение топит за войну. У этого старшего поколения мамы и папы на войне погибли или не погибли, но рассказывали, какой ужас они пережили. Они-то почему топят за войну?
Геннадий Гудков: Из-за этого синдрома великодержавности, комплекса неполноценности маленького задрота (простите, пожалуйста, я все время так говорю во всех эфирах). Люди, которые всю жизнь терпели унижения, были лузерами по жизни, не видели ничего хорошего, которых унижали везде, где только можно: начальство, жизнь, нищета и прочее, — находили компенсацию в этой великодержавности, а тут их и этого лишили. Поэтому сейчас, когда Путин вернул им ощущение великодержавности в виде этой «Арматы», которая куда-то катит кого-то убивать, и ее должны бояться, они его и поддерживают. А то, что там никто ни о чем не думает — быдловатое население, о чем оно может думать? Мозги не работают ни в какую сторону. Кстати, в старшем поколении уровень поддержки почти не зависит от образованности: что безмозглые люди с тремя извилинами (две родовые, одна из фуражки, или от кепки, или от ушанки), что люди с двумя высшими образованиями, — к сожалению, уровень примерно сопоставимый. Слава богу, что это население ни на что не способно, кроме как, извините, распускать военную вонь с дивана. Молодежь сейчас все-таки в основном против войны, поэтому, наверное, Путин и боится проводить всеобщую мобилизацию, ведь надо призывать молодежь, а она — хрен его знает, куда повернет оружие после того, как его выдадут. Мы — испорченная нация, наш менталитет испорчен этой великодержавностью, что нас должны все бояться. Уважать нас не за что, потому что мы ни черта не создали, кроме того, что сперли атомное оружие, применили его и развили, а больше мы ничего не развили. Это компенсация: раз нас не уважают, пусть боятся. А то, что там погибли люди, кого это останавливало? У нас Сталин уничтожил миллионы людей, большевики уничтожили миллионы людей, и кто-нибудь сейчас вспоминает о своих родственниках, родных, близких, жертвах, которые принесены фашиствующим диктаторам? Никто не вспоминает, плевать на всех. В ГУЛАГе только официально сгубили два миллиона, и всем плевать, что полтора миллиона поставили к стенке. Думаете, кто-то сожалеет? Поговорите с людьми — их гораздо больше интересует, что от Москвы до британских морей Красная армия всех сильней. Поэтому плевать на все эти жизни. Сейчас погибло 20 с лишним тысяч молодых ребят, «да и черт с ними, зато мы получим по пять миллионов, отремонтируем крышу, купим стиральную машинку и будет жить как люди».
Елена Рыковцева: Я думаю, стиральную машинку уже не купят.
Геннадий Гудков: Ничего, «Вятка» купит в Китае или Индии какие-нибудь блоки и наклепает, будет какая-нибудь «Вятка-9». Такая нация, извините, такой менталитет.
Елена Рыковцева: Я должна перепроверить ваше представление об этой нации с Сергеем Пугачевым. Хочу вас спросить о предвоенных оценках, которые дал автор, — мне кажется, они очень похожи на ваши. Но сначала о нации. Когда Геннадий говорит, что они все такие, любой спросит: а как же технологии, как же космос, я даже не говорю про балет? Это же очень продвинутая страна — Россия. Как все это сочетается? Что вы думаете о том, что сказал Геннадий?
Сергей Пугачев: Я, конечно, не соглашусь с тем, что он сказал. У меня нет личных исследований, но, прежде всего, это выражение «топят за войну»… За войну вообще никто не топит. И молодежь тоже совершенно не против захвата Украины, Казахстана, кого угодно. Просто все выросли из Советского Союза, а сейчас такой этап, такой ностальгический цикл, когда очень многие, даже те, кто не жил в СССР, вспоминают, обсуждают и говорят о том, что это было великое и справедливое общество, был мир, где существовали две страны — СССР и США. Второй пункт очень важен — это все-таки пропаганда, ничего другого. Я общаюсь с людьми, которые живут в России, совсем не глупыми, разными по возрасту, у них есть дети призывного возраста, и за войну никто не топит. Потому что пропагандистский тренд направлен не на призыв к войне, а на помощь несчастным украинцам, которых, как вы знаете, «националисты, фашисты захватили, принудили» и так далее. Что касается Запада — это вообще старая история, что Запад против России последние как минимум 20 лет. Это произошло даже не в 2006 г., а гораздо раньше. С приходом Путина поменялся тренд. Еще один очень важный момент: Путин — приверженец личных отношений. У него как-то не получилось договориться с Западом, но при этом он, как соседи на даче, очень просто к этому относится. Я знаю, обсуждал с ним это, я это слышу и понимаю: он всегда говорил, что бывшее пространство Советского Союза, естественно, наше, мы же не лезем в Америку. Если вы помните, в начале 2000-х гг. он отдал базу на Кубе — это был жест доброй воли в сторону американцев: мы признаем вашу силу и влияние в вашем секторе. Кстати, Путин в своих действиях, в интернациональной коррупции перешел и эти границы, то есть он пытается возвратить страны Варшавского договора — мы видим это в виде Орбана, в виде Венгрии — и многие другие. Я не соглашусь с тем, что говорит Геннадий Гудков, я думаю несколько по-другому. Никто, конечно, не топит за войну, наоборот, российская пропаганда пытается как-то погасить военную историю нашей гордостью.
Елена Рыковцева: Она топит за «освобождение», за то, чтобы «спасти». Я тоже не считаю, что люди так мыслят, как описывает Геннадий, в таком количестве. Я считаю, что пропаганда с 2014 г. работает как оружие массового поражения. Найдется очень мало мозга, который устоит перед этим оружием. На людей обрушили невероятную по силе воздействия машину, и они действительно не выдерживают, а не потому, что они тупые и дебилы.
Сергей Пугачев: Абсолютно согласен. И даже не с 2014 г., а с момента прихода Путина. Сам Путин пришел во власть с экрана телевизора. Его никто не знал, он нигде не избирался, не был даже никаким депутатом сельского совета. Совершенно неизвестный, неузнаваемый человек, которого на протяжении максимум трех месяцев показали по телевизору, и за него проголосовала вся страна. Он с самого начала ценил телевизор. Поэтому произошли эти конфликты с НТВ, с Первым каналом, с Гусинским, Березовским и так далее, то есть произошел этот захват, он поставил Эрнста, Добродеева. Его медиа-группа, где Ковальчук, который руководит, — это самое сильное оружие. К сожалению, Путин сам является жертвой этого оружия, этой пропаганды. Путин в узком кругу что-то говорит, обсуждает или пытается представить какую-то стратегию, а потом он включает телевизор, слышит это от Киселевых, Скабеевых и Соловьевых, и понимает, что он абсолютно прав, то есть для него это глас народа. Я помню, в 1996 г. на выборах Ельцина была такая будка на ВДНХ, она называлась «Глас народа»: туда каждый мог зайти и сказать, что он хочет. Путин воспринимает телевизор как глас народа, а телевизор говорит ему ровно то, что он думает, поэтому это такой замкнутый круг.
Елена Рыковцева: Он сделал правильную ставку, как потом показало время. Геннадий, вы успеваете нам возразить?
Геннадий Гудков: Вы знаете, надо разделить так называемые элиты, пусть они вороватые и коррупционные, и народ. Когда я проводил исследования, 70% населения поддерживали Путина первый месяц войны. Это печальный, но факт. 30% взрослого населения были против. Мое четвертое исследование показало, что общественное сознание начинает меняться в сторону от войны. Дело не в пропаганде, пропаганда была всегда. Если мы вспомним, она еще более активно работала в последние годы жизни советской власти, но не достигала целей, потому что не попадала на те животрепещущие участки головного мозга, которые готовы были ее воспринимать. Путинская пропаганда попадала на питательную почву великодержавного шовинизма, агрессивного воинствующего настроения, и эта пропаганда стала частью российского общественного сознания. И сейчас уже не имеет никакого значения, каким образом и почему сформировалось это общественное сознание, поддержавшее Путина в его агрессии, в его войне против братского народа. По факту оно было и продолжает оставаться серьезным фактором этой войны. Мне говорят, что эти люди оболванены, они ничего не знают… Вы знаете, они не хотят, они отгораживаются от любых фактов. Сейчас называли цифры гражданских и военных потерь в Донбассе, в Луганске. Когда им начинаешь говорить об этом, они отвечают: «Нам ничего не надо, мы все знаем. Чем вы занимались восемь лет? Россия войну не начинает, Россия войну заканчивает, там одни нацики». Они не хотят знать больше никакой информации, потому что им так спокойней. Их комплекс неполноценности маленького задрота велит им так отвечать. Да, сейчас военное поражение Путина расставит мозги на место, вернет часть нации к нормальному мышлению. Но все то же самое было и у немцев, они находились как бы в состоянии массового психоза, массового гипноза, а потом всем рассказывали, что они ничего не знали, ничего не помнили. Это все чушь собачья. Ведь мы прекрасно знаем, как надзиратели в лагерях смерти, убивая людей, отправляя их на смерть, издеваясь над ними, проводили прекрасные пикники вместе со своими женами, семьями и были там замечательными людьми. В Советском Союзе — я еще могу понять, там информация пряталась. Я узнал о новочеркасском расстреле, когда пришел в КГБ: мне были доступны материалы, информацию приходилось собирать по крупицам. А сейчас информации просто немеряно, извините, чем хочешь ешь, читай любые материалы, приходи к каким-то разумным выводам. Но народ не хочет знать правду, потому что эта правда разрушает его сознание, его уверенность в том, что они действуют правильно. И это психологический фактор, который потом будут исследовать психологи, психиатры, врачи различных клиник, но будет уже поздно. То же самое произошло с немцами в 1939 г.
Елена Рыковцева: Я хотела бы перейти к аналитической части той статьи, которую мы услышали. Сергей, вы бы согласились с оценками автора, прежде всего, предвоенной ситуации — что она была для России хоть и не самой благоприятной, не обожал Путина Запад, как, может быть, ему этого хотелось бы, но все-таки она была терпимой. По ситуации в Донбассе, даже по Крыму, как вы сами сказали, уже махнули рукой. Что сейчас, когда прошло 72 дня, он получил в итоге в сравнении с тем, что имел перед 24 февраля?
Сергей Пугачев: Он получил то, чего, конечно, не ожидал, то, чего не хотел: он получил разрушенную страну, разрушенную экономику. Я довольно долгое время занимался промышленным строительством, развитием крупного бизнеса, у меня работало 350 тыс. человек в разных компаниях, и мне очень трудно представить, как можно восстановить эту страну в материальном смысле после этой войны. Я этого не представляю, у меня нет идей на этот счет. Я слышал, как Матвиенко сказала, что надо шить тапочки: тапочки — возможно. Прежде всего, надо понимать: даже если Навальный станет президентом, санкции никто не снимет на следующий день после окончания войны. Меняется тренд, замещение нефти, газа и так далее, основной источник дохода в Российской Федерации. Поэтому, честно говоря, довольно смешная цифра насчет того, что 500 лет Россия не могла выстроиться. В XIX веке Москва — это такой небольшой поселок по сегодняшним меркам. Я не понял, чего Россия не могла найти 500 лет. Если говорить о каком-то финале, то, честно, я думаю, что это развал России. Я не говорю уже о том, что Путин, который говорил не всерьез некую причину продвижения границ НАТО к границам России… Как-то все это тоже пошло не так. Мне кажется, что впереди трагические времена, а может быть, и нет, в том смысле, что я предполагаю развал России. Это, скорее всего, будет так. Есть национальные республики, есть Татарстан, есть Башкортостан, есть Кавказ и так далее.
Елена Рыковцева: Почему развал России? Они почувствуют, что в условиях санкций и от того, что отвернулся мир, им будет легче существовать в одиночку?
Сергей Пугачев: Конечно, это чисто практический подход. Естественно, для тех, у кого есть какие-то полезные ископаемые — нефть, газ и так далее, возможность откреститься от этой варварской войны в Украине — это возможность выжить.
Елена Рыковцева: Вы вспомните эти заклинания, которые мы слышали 20 лет: нам нужны реформы, чтобы снять Россию с нефтяной иглы. И вдруг Запад берет и сам снимает Россию с нефтяной иглы. Если нам нужно поставить галочку в нашем разговоре, как автору статьи: что, может быть, это и будет стимул для российской экономики? Ее снимают, и ей надо как-то выкручиваться и выживать.
Сергей Пугачев: К сожалению, на мой взгляд, и военное, и экономическое поражение России. Потребуются десятилетия, чтобы вообще что-то как-то заработало. Я допускаю, что первые годы может быть гуманитарная помощь и так далее: мы помним, как это было при Горбачеве. Вы не забудьте, что Путин потерял все золотовалютные резервы, их просто не существует, их арестовали. Они пойдут на восстановление Украины, еще на что-то. Придется выплачивать тот ущерб, который был нанесен войной. А вы посмотрите на этот тотальный Сталинград на территории 40-миллионной Украины — вы думаете, это стоит миллиард долларов? Нет, это не яхта. Это обескровленная страна. В каком-то смысле это послевоенная Германия: мы знаем, что там был советский сектор и так далее, то есть мощные державы-победители, Америка и Россия, как могли, поддерживали свой сектор. Но в данном случае этого не будет, нет того, кто способен это делать, нет этих секторов. Я думаю, что Россию, скорее всего, ожидает развал в прямом смысле.

День Победы за последнее десятилетие в России превратился фактически в главный национальный праздник. В этом году 9 мая будут отмечать в условиях так называемой «спецоперации». Называть войну войной Кремль отказывается и запретил делать это россиянам.

О новом украинском контексте 9 мая, о страхе всеобщей мобилизации и протесте маленьких людей в интервью «Настоящему времени» рассказала антрополог Александра Архипова.
— Россияне вкладывают разные смыслы в День победы, в шествие «Бессмертный полк» и в другие ритуалы, которые сопровождают этот праздник. За последние десять лет мы прошли большой путь к созданию гражданской религии вокруг этого дня. «Бессмертный полк», который начинался как сохранение семейной памяти о воевавших, семейной памяти о жертвах, постепенно превратился в коллективный ритуал, где важным является участие и демонстрация того, что существует некая наша правда о войне, которую никто не может украсть и победить. Последние годы постоянно звучат высказывания участников шествия, что нашу победу украли, на Западе искажают нашу историю. Мы еще раз выйдем, покажем и защитим. Люди чувствуют, что кругом нацисты. Российское телевидение показывает постоянно одни и те же кадры ультраправых в Латвии, Литве, Украине. Тиражирование этих кадров показывает людям, которые вообще никогда никуда не выезжали, что существует некая враждебная Европа. Она окружает нас плотным кольцом. «Еврофашисты» только и ждут, чтобы напасть. Все это не сейчас возникло, а постепенно складывалось на протяжении последних десяти лет.
— Как изменились настроения россиян в отношении 9 мая с началом войны в Украине?
— Часть людей считает, что отмечать сейчас этот праздник абсолютно невозможно в условиях войны. И довольно демонстративно отказываются от этого. Другие считают наоборот, что мы должны еще раз подчеркнуть то хорошее, что нас объединяло. Поэтому для одних День победы — это праздник, украденный у бывших жителей СССР, которые все вместе победили нацизм. Для других — способ еще раз объединиться и показать нашу мощь. Эта разница сейчас очень сильно ощущается внутри российского общества.
— Как меняется отношение россиян к войне в Украине? Как оно изменилось за последние два с лишним месяца?
— Люди плохо понимают, за что мы воюем, против кого и какая страшная опасность нам угрожает. Люди отправляются на войну. Их родственники уверены, что они идут бороться с нацистами. Дальше возникает вопрос: кто эти нацисты? И на него ответить затрудняются. Ровно поэтому таким успехом сейчас пользуется история с бабушкой и красным флагом, советским флагом. Это очень понятный символ. Бабушка защищает свое советское прошлое, то, за что воевали ее родители.
— Если Путин 9 мая объявит всеобщую мобилизацию, как это отразится на антивоенных протестных настроениях?
— Антивоенный протест в России был и остается очень сильным, но его форма изменилась. Города обклеены граффити и листовками, люди пишут на стенах, на остановках, в подъездах, распространяют разные тексты. И за это получают наказания. Количество людей, которых штрафуют за антивоенные высказывания или заводят против них уголовные дела, растет. Эта история не заканчивается. Всеобщей мобилизации люди скорее боятся. Одно дело некоторая абстрактная война где-то там, даже не война, а специальная операция на ограниченной территории. Мы помним, что официально никакой войны нет. И многие люди, живущие в той же Бурятии, плохо понимают, что происходит. Для них это примерно то же самое, что война в Афганистане: где-то далеко и как бы не очень понятно почему, но далеко, это не совсем война, это просто так надо. Но всеобщая мобилизация — это страшная вещь. Она придет в каждый дом, в том числе в дом бедных людей из регионов, где служба в армии является важным социальным лифтом. Поэтому мальчиков от нее не отмазывают, а отправляют на войну, на срочную или контрактную службу. Это престижно. И вот в эти дома придет беда. Поэтому я не думаю, что у нас объявят всеобщую мобилизацию. Слишком высокая ставка.
— А если все-таки объявят, вырастут протестные настроения?
— Я ожидаю увеличения депрессивного настроения. Вот это совершенно точно. Сейчас главная тенденция повседневной жизни россиян — это адаптация. Мы этого знать ничего не знаем, мы против войны, мы ничего не можем сделать, мы не можем эмигрировать, мы пытаемся внутри себя адаптироваться, мы пытаемся уехать, мы пытаемся себя как-то спасти. Мы пытаемся спасти свою совесть. Мы в 4 часа утра ходим вешать нано-стикеры против войны и забирать ребенка из школы, где рисуют букву Z. Депрессивное состояние. Люди адаптируются через отказ от связи с государством. Перейдет ли это депрессивное состояние в форму активного сопротивления, должны способствовать разные факторы. Я думаю, что вместе с объявлением мобилизации будет еще подкручен маховик репрессий. Введут еще статью в существующий закон, чтобы люди не протестовали. Если будет объявлена мобилизация, это значит единение с лидером, это значит новые репрессии, это очень большой шаг в сторону создания настоящего тоталитарного государства.

Корреспондент и оператор ERR Антон Алексеев и Кристьян Свиргсден, находящиеся в данное время на Донбассе, проснулись в субботу утром от звуков взрывов.

«Сегодняшний день начался для нас с Кристьяном Свиргсденом в 4 часа и 8 минут утра, когда в соседней деревне Малотарановка в Донецкой области, которая находится в нескольких километрах от нашего отеля, прогремело несколько мощных взрывов», — сообщил Алексеев.
«Задрожало все. У нас на чердаке вышибло окно. Мы проснулись. Это был взрыв, казалось, что буквально в ста метрах от нас. Очень страшно было, конечно. Это было четыре взрыва. Подумали, что это где-то в старом городе, оказалось, что это гораздо ближе. И вот такая разруха тут. Пришли люди бедные», — рассказала жительница Малотарановки Светлана.
Тетя Валя чудом осталась в живых, но дома у нее больше нет.
«В полчетвертого встала в туалет, только хотела лечь — а оно как бабахнуло и присыпало. Не знаю, кровь была на плече. И сестре ногу поранило. С сестрой была, она с города приехала. До сына поеду, на поселок. Он возле дороги живет с тремя детками, три внучки маленькие, годик, два и три. Вон, сын забирает. Сама тут жила», — рассказала Валентина.
Помимо родственников, помочь пострадавшим пытаются и местные власти, передает ERR.
«Сейчас мы, прежде всего, регистрируем все заявки, обходим, обследуем все эти поврежденные дома, жилье. И далее будет готовиться пакет документов и жителями, и городской властью для того, чтобы решить вопрос по выплате компенсации согласно действующего законодательства», — сказал начальник отдела соцзащиты Краматорского горсовета Сергей Кукочко.
По словам как чиновника, так и местных жителей, в деревне не было ни украинских военных, ни техники.
«Непонятна цель этого обстрела, потому что вокруг только чисто жилые дома. Вот здесь, сзади меня бывший магазин. Здесь были подсобные помещения магазина, строения. То есть никаких стратегических объектов, военных, здесь не было», — подтвердил Кукочко.
«Мы не видели здесь военных, не знаем. Вот магазин — какой это военный объект? Военного объекта тут нет. Вы же сами видите, что магазин. Он был рабочий несколько дней назад буквально. Поэтому мы не видели здесь никаких военных», — сказала Светлана.
К счастью, в результате обстрела никто не погиб. Двое местных жителей с травмами были направлены в больницу Краматорска.

Что Путин предъявит российскому народу в качестве победы: паркетные войска и технику на Красной площади или объявит всеобщую мобилизацию? Как глубоко он увяз в Украине? Почему Путин извинился перед премьер-министром Израиля за слова главы МИД Сергея Лаврова о холокосте?

Мумин Шакиров подводит итоги предыдущей недели и обсуждает эти и другие темы с украинским военным экспертом Сергеем Грабским, предпринимателем Дмитрием Потапенко и супругой политика Владимира Кара-Мурзы Евгенией.
Мумин Шакиров: Идет третий месяц войны в Украине. С нами на связи — Сергей Грабский. Сергей, что делает Киев, чтобы противостоять насильственной депортации и ассимиляции граждан Украины?
Сергей Грабский: На сегодняшний день, кроме возможности делать политические заявления, заявлять декларации и поднимать этот вопрос на всех доступных международных площадках, у Киева не существует инструментов какого-то реального влияния. Люди находятся на оккупированной территории, они фактически заложники. И решить этот вопрос цивилизованными методами просто невозможно. Поэтому пока только этот вопрос поднимается. И то, что мы говорим сейчас с вами об этом, — это тоже элемент политического влияния на ситуацию. Мир должен знать об этом чудовищном преступлении, которое совершается российскими властями.
Мумин Шакиров: На новых оккупированных территориях российские власти пытаются навести свой порядок: выдают документы ЛНР и ДНР, налаживают доставку продуктов, отрубают украинскую мобильную связь и прокладывают уже российские кабели. Вы допускаете, что часть людей останутся или уедут в Россию, чтобы сохранить себе жизнь, найти убежище у своих друзей и родственников? Каково ваше отношение к этим украинским гражданам?
Сергей Грабский: Я не то что допускаю, я настойчиво рекомендую это делать. Если есть возможность гражданскому населению или другим людям выйти из зоны боевых действий, спасти свою жизнь, сберечь жизнь своих детей, они должны, они обязаны так поступать. К ним, как к жителям оккупированных территорий, со стороны Украины не будет никаких вопросов. Все прекрасно понимают цену, которую заплатили эти люди за то, чтобы вырваться и остаться живыми. Все прекрасно понимают, через что они прошли. Люди всегда будут иметь возможность вернуться домой после освобождения Украины и дальше жить там.
Мумин Шакиров: Мы все живем сводками с линии фронта. Контрнаступление украинской армии началось? Или идет пока проба сил с помощью западного оружия? Какие у вас последние новости?
Сергей Грабский: На основных участках фронта, там, где сопротивление противника или попытки продвинуться наиболее высокие, идут затяжные позиционные бои. Несмотря на отчаянные попытки российской армии пробиться по направлению от Изюма в сторону Барвенково или в сторону Славянска, им это не удается. Идут очень тяжелые бои в районе Северодонецка — Рубежного и Лисичанска. Идут отчаянные перестрелки, обмен артиллерийскими ударами на южном направлении, как мы его называем: фактически от Днепра и до Великой Новоселки. Но там противник не продвинулся совершенно. Мало того, украинские войска начинают наносить удары, которые ведут к серьезным потерям противника. На харьковском направлении в течение последних 72 часов украинские войска ведут активные контрнаступательные действия. И только что мы получили сообщение о том, что очередной населенный пункт очищен от противника. Если украинские войска сохранят такой темп, то вскоре мы будем слушать сообщения о том, что украинские войска подойдут к Волчанску, продолжают наступление на Купянск. Если это случится в течение двух-трех дней, я буду не сильно завидовать изюмской группировке противника, потому что ее положение будет довольно плачевным. Волчанск — это довольно важный пункт. И если его возьмут наши войска, выйдут на границу, то фактически одно из железнодорожных направлений, по которому осуществляются поставки вооружений, боевой техники и подтягиваются резервы, будет отрезано. И ситуация под Изюмом сильно усложнится для российской армии.
Мумин Шакиров: Несмотря на ваши оптимистические рассказы, пресса в то же время говорит о том, что в Украине бензиновый кризис — разбомблены нефтебазы и нефтехранилища, на заправках огромные очереди. Как в таких условиях вести войну с соперником, у которого таких проблем нет?
Сергей Грабский: Бензиновый кризис касается в первую очередь гражданского населения. Но это не значит, что армия у нас сейчас сидит без бензина и без дизтоплива. Иногда даже тяжелее купить дизтопливо, чем бензин. Потому что все, что можно, передается армии. Да, ситуация тяжелая, но проблемы решаются.
Мумин Шакиров: Мир в ожидании 9 Мая. Что Путин предъявит российскому народу в качестве победы, как вы думаете?
Сергей Грабский: Мне очень трудно оценивать ментальное состояние кремлевского руководства. В качестве победы им, в общем-то, нечего предъявить. Мне кажется, кремлевское руководство может предъявить в качестве выдающейся победы занятие любого населенного пункта. Но, скорее всего, исходя из того, что мы наблюдаем в последние двое суток отчаянные попытки российских войск занять «Азовсталь», они продолжатся, чтобы показать, что «мы на 9 Мая взяли Мариуполь». Наиболее логичное положение — о том, что будут продолжаться атаки на Северодонецк и Лисичанск для того, чтобы показать, что российским войскам удалось наконец-то захватить территорию всей Луганской области, и заявить об освобождении так называемой Луганской Народной Республики. Но поскольку я имею личную информацию с боевых позиций украинских войск, у меня есть твердая уверенность в том, что им не удастся захватить Северодонецк. Поэтому противник будет продолжать отчаянные попытки где-то продвигаться.
Мумин Шакиров: Вы в одном из интервью сказали, что мобилизация не спасет Путина. Почему вы так считаете?
Сергей Грабский: Я очень люблю военную историю. Товарищ Сталин готовился к этой мобилизации 10 лет. Такой подготовки в России не было. Это первое. Второе. Мобилизация — процесс чрезвычайно трудоемкий и долгоиграющий. Даже если она будет объявлена сегодня, логично предположить, что ближайшие воинские контингенты появятся на линии фронта не раньше чем через три месяца. Таковы правила мобилизации и развертывания войск. Ситуация очень накалена, но противник выдыхается, у него буквально не хватает резервов. Войска были переброшены без отдыха и без переподготовки от Мариуполя на Попасную практически без доукомплектования. Три месяца могут сыграть очень нежелательную роль в плане того, чтобы удержать те позиции, которые сейчас противник удерживает. То есть украинская армия буквально день ото дня укрепляется, резервы поступают, вооружение также. Очень сложно предположить, что именно мобилизация с чисто военной точки зрения поможет Путину. Должна быть так называемая база мобилизационного развертывания, а это — базы и склады хранения вооружений, боевой техники, снаряжения, пункты, где можно собирать личный состав. Кто будет заниматься подготовкой этих военнослужащих? Российская армия имеет некомплект, который не позволяет им обеспечить даже фронтовые подразделения. По некоторым данным нашей разведки, в танковых экипажах по два человека вместо положенных трех. За счет чего отзывать людей, которые будут учить прибывших из запаса? Их уровень подготовки довольно низок. И следующий момент — это, конечно же, экономика. Оторвать какое-то число рабочих рук из экономики, которая и так нехорошо себя чувствует, — это будет большой проблемой. Как будут покрываться эти ресурсы? Я очень далек от мысли, что это приведет к социальному взрыву в ближайший момент. Но совокупность всех этих факторов говорит о том, что российское общество не готово к мобилизации, и вряд ли она будет предпринята.
Мумин Шакиров: По высказываниям Андрея Илларионова, российского эксперта, Путин может объявить о приостановке военных действий и предложить «мирные переговоры», так как надо взять паузу. На каких условиях Киев может пойти на мировую после известия об американском ленд-лизе?
Сергей Грабский: Освобождение всех территорий и установление зоны безопасности в 200 километров от украинской границы.
Мумин Шакиров: Многие ломают голову, почему Путин извинился за антисемита Лаврова. Как вы считаете?
Сергей Грабский: Я знаю, насколько сильны именно антисемитские настроения в так называемой московской элите. Они никогда не были искренними в этом вопросе. Фактически Лавров сказал премьер-министру Израиля то, что на уме у всей московской элиты, поэтому здесь исключительно прагматические соображения. Но ничего уже не получится, потому что это извинение уже слишком поздно.
Мумин Шакиров: Почему когда горят склады и нефтяные терминалы в России, в приграничных зонах, Киев не берет на себя ответственность, а украинские эксперты даже с некоторой усмешкой говорят, что, видимо, кто-то неаккуратно бросил окурок? В чем смысл такой информационной войны?
Сергей Грабский: Мы можем допустить, что Украина имеет к этому отношение, но здесь все-таки более логичной выглядит именно коррупционная составляющая, с необходимостью скрыть хищения топлива, которое находилось или должно было находиться на этих складах. Украине даже не надо предпринимать никаких действий. Россияне с успехом сделают все, чтобы помочь нашей победе.
Мумин Шакиров: Мы поговорим о том, как «переобуваются» богатые люди, ранее поддерживающие власть. Бизнесмен и банкир Олег Тиньков 3 мая опубликовал в Instagram пост, в котором заявил, что у него «ничего не осталось в России», и он не хочет марать «кровью русских солдат и жителей Украины» свои брэнды Tinkoff и La Datcha. На прошедшей неделе он под давлением продал свою долю в «Тинькофф» за 3% от рыночной стоимости Владимиру Потанину. С нами на связи — Дмитрий Потапенко. Сергей, неужели Тиньков не понимал, чем закончится для него такой антивоенный пассаж?
Дмитрий Потапенко: Все понимают, чем антивоенный пассаж может закончиться. Другое дело, что каждый делает свой выбор. Дай Бог Олегу Тинькову долгих лет жизни, он понимает, что заглядывает в бездну. И, в общем-то, его выбор понятен.
Мумин Шакиров: Олег Тиньков — это ярчайшая фигура российского бизнеса. Когда он был искренен — когда говорил, что Путин пожизненный президент и царь, или сейчас, в образе миротворца и пацифиста?
Дмитрий Потапенко: Он говорил в интервью Юрию Дудю, что «давайте сделаем пожизненным Путина». Я считаю, что он был в своей довольно эпатажной роли. Он исходил из посыла, что никакой реальной альтернативы смены действующего президента и изменения феодального режима на какой-то иной, условно демократический, нет. Он в эпатажной форме донес то, как он себе видит, слышит. В целом он не сильно далек от реального положения дел, в этом-то и есть большая проблема.
Мумин Шакиров: Это было не первое антивоенное высказывание известного российского бизнесмена с 24 февраля. До него были Петр Авен, Михаил Фридман, Вагит Алекперов. Будут ли еще одиночные или, может быть, групповые протесты?
Дмитрий Потапенко: Маловероятно. Здесь ключевой вопрос: чтобы что? Какую цель вы хотите в конечном итоге получить? Многие оценивают слова Пескова, когда он говорит, что в России олигархов нет, из разряда того, что Песков хочет отмазать неких людей. Все несколько иначе. Он говорит абсолютно честно — действительно, в России олигархов нет. Пример Тинькова тому наука — в любую секунду предприятия могут быть переписаны на сержанта ФСБ или ФСО. Как и любое имущество, права и все остальное в Российской Федерации любого гражданина, будь он в списке Forbes или будь он последней уборщицей.
Мумин Шакиров: Все-таки давление войны очевидно. Наступит ли момент, когда самые богатые люди России будут вынуждены сокращать производство и увольнять людей? И тогда реально встанет вопрос: что делать? Прекращать войну или продолжать уничтожать свою страну, доводить ее до ручки?
Дмитрий Потапенко: Поскольку ключевым вопросом в продолжении спецоперации является, производятся ли ракеты, то все остальные производства могут быть закрыты или остановлены. У нас остановлена полностью автомобильная отрасль, и никаких волнений на эту тему нет. У нас остановлена практически IT-отрасль. У нас остановлена авиационная отрасль. У нас остановилось много отраслей. И это все будет заменяться тем, чем занимается компания «Автотор». На самом деле, она делает очень разумный ход, когда выдает по 10 соток своим сотрудникам, потому что это реальная забота о будущем своих людей, своих акционеров и всего остального.
Мумин Шакиров: На ваш взгляд, по какому принципу Кремль будет помогать крупным предприятиям: «свой» — «чужой» или реагировать на реальный форс-мажор?
Дмитрий Потапенко: У Кремля все свое. Задача Кремля будет очень простая — они будут вызывать подчиненных им менеджеров, даже если те находятся в списке Forbes, с единственной формулировкой: «Делайте чего хотите, но люди должны быть заморочены, у них должна быть какая-то занятость. Хотите — перекрашивайте заборы, перекладывайте плитку, стойте на ушах, танцуйте кордебалетом, неважно».
Мумин Шакиров: Но если люди будут заниматься какой-то заморочкой, надо выплачивать какие-то деньги. Из бюджета что-то пересыплется им или нет? Или уже «выкручивайтесь сами»?
Дмитрий Потапенко: Выкручивайтесь сами. 10 соток дали — и вперед. Покупайте картоху, семена — это уже из своих. Россия — феодальное государство, управляемое генерал-лейтенантом. Никакой иной формы управления в России нет, не было и не будет.
Мумин Шакиров: Курс доллара ниже 70 рублей. Мы понимаем, что это красивая психологическая картинка для обывателя. Хотя за 70 рублей наличный доллар нигде не купишь. Есть ли плюсы для экономики, когда низкий курс доллара?
Дмитрий Потапенко: Все зависит от того, что подразумевать под экономикой. Это очень удобный способ на сегодняшний день — изъять у тех самых мифологических олигархов все имущество. Потому что платежи и кредиты у них по-прежнему остались зачастую, особенно перед иностранными контрагентами, в долларе. Плюс существует множественный курс. И ты купить валюту не можешь ни при каких обстоятельствах, и расплатиться ею можно только через спецкомиссию. Поэтому медленно, но верно все крупные предприятия будут переписаны в какой-нибудь «Росхолдинг». У нас есть отдельно Ростех, есть ВТБ, и каждый из них абсорбирует в себе те или иные предприятия. Будет просто чуть больше этих печатей с очень эффективными менеджерами, которыми будут к себе подсасывать в зависимости от территориальной и, самое главное, от отраслевой принадлежности предприятий.
Мумин Шакиров: Все нормальные люди хотят остановить войну. Западные санкции в таком формате не работают. Путин бомбит Украину еще больше. Экономист Иноземцев считает, что надо не воевать с нефтегазовыми компаниями, а бить точечно. Пусть Запад приостановит, к примеру, торговлю семенами отдельных сельхозпродуктов или введет запрет на продажу хмеля, и можно запросто будет положить на бок всю пивную отрасль, а это миллионы рабочих мест. Как вам такая идея?
Дмитрий Потапенко: Идея довольно бесперспективная. Проблемы Запада и наших российских чиновников, как ни странно, одинаковы. Российский чиновник создал виртуальную Россию, в которой у него все хорошо. А зарубежный чиновник создал мифологическую Россию, которая имеет пусть и авторитарный, но все-таки условно демократический путь управления, с каким-то народом, с какими-то условными мифологическими олигархами и всем остальным. Нет ни одного телодвижения в эту сторону за все последние 20 с лишним лет. По-прежнему идет абсолютно сказочная, что называется, история: «Давайте кошельки, виллы, яхты поотбираем». Не помогло и не поможет. Не в ту сторону, господа санкционщики, смотрите. Лучше уйдите, потому что делаете только хуже среднему классу, который настроен достаточно антивоенно, и ничего, кроме ухудшения общего положения, вы не делаете.
Мумин Шакиров: С 24 февраля Россия живет в форс-мажорном режиме. Экономист Константин Сонин считает, что в результате санкций произойдет примитивизация экономики: вернутся «Жигули», настроят выпуск отечественной сантехники, телевизоры какие-то соберут плюс ширпотреб из Китая. Народ вернется в прошлое и спокойно адаптируется к новым условиям. Так?
Дмитрий Потапенко: Я согласен. Я применяю довольно давно термин «архаизация», но «примитивизация» — я со своими коллегами по большей части согласен.
Мумин Шакиров: Что страшнее — западные санкции или COVID?
Дмитрий Потапенко: Ни то, ни другое. Страшнее соплежуйство европейских и абсолютное непонимание российских чиновников того, как управлять. И то, и другое увеличивает человеческие жертвы.
Мумин Шакиров: Вы много ездите и сами очень часто комментируете текущие события, в том числе и политические. 24 февраля лично для вас стало неожиданным?
Дмитрий Потапенко: Да. Я делал минимальный расчет на то, что будет переход границы. 22-го я прилетел в Прагу, а 24-го я должен был улететь из Праги, но улетал по факту 25-го, потому что это было непростое решение по возврату в Российскую Федерацию. С точки зрения прагматизма и того, что власть сама же себя свергает (я об этом говорю регулярно), я был удивлен этой глупости, которая была сделана. У меня есть рубрика «Советы идеального зла», для продления правления, в том числе авторитарного, можно было действовать куда более элегантно, с меньшими затратами и потерями. А сейчас все осознанно приближает развал именно системы управления, не России.
Мумин Шакиров: В начале марта Госдума приняла закон о наказаниях за распространение недостоверных сведений о действиях российских военных. Спустя два месяца в России уже возбудили несколько десятков уголовных дел на основе этого документа. Одним из пострадавших стал политик Владимир Кара-Мурза-младший. Против него возбуждено уголовное дело о публичном распространении фейков про российскую армию по мотивам политической ненависти. В данный момент Кара-Мурза находится в СИЗО. О том, как общественность, в том числе и мировая, пытается помочь оппозиционному политику, нам рассказала Евгения Кара-Мурза. Владимир больше месяца сидит в СИЗО. Как он себя чувствует? И есть ли у адвокатов к нему допуск?
Евгения Кара-Мурза: Володя находится сейчас в 7-м СИЗО Москвы, в Капотне. Кстати, ему можно написать письмо — он будет счастлив любой весточке со свободы. Мой контакт с Володей только через адвокатов — Вадима Прохорова и Ольгу Михайлову — с момента открытия уголовного дела против Володи. Адвокаты с ним через двойное стекло, железную решетку и по телефону, как в американских фильмах про маньяков-убийц. Маньяки-убийцы в стране у власти, а люди, которые выступают против кровавой бойни в Украине, сидят в тюрьме за свою позицию.
Мумин Шакиров: Есть ли эффект от призывов международных различных правозащитных организаций осудить арест и прекратить уголовное дело против Владимира?
Евгения Кара-Мурза: Основной эффект в том, что есть публичность — это единственная защита сейчас политзаключенных в России. О них нужно говорить, нужно пытаться показать мировому сообществу, что российское гражданское общество живо и продолжает сопротивляться. Больше 15 тыс. арестов с начала войны. Это люди, которые выходят на улицы, несмотря на все драконовские меры, драконовские законы, которые наша Дума штампует с ужасающей скоростью. Несмотря на закон, по которому люди теперь могут отправиться в тюрьму на 15 лет за то, что они называют войну войной и говорят, что «я россиянин, и я против этой войны». И мы должны показывать мировому сообществу и российскому гражданскому обществу, что эти протесты не одиночны, не один человек на всю страну вышел, этих людей огромное число, и они сейчас защищают честь России.
Мумин Шакиров: Не все наши слушатели знают суть дела. Какие конкретно слова произнес Владимир, за которые зацепился Следственный комитет России и посчитал это нарушением закона?
Евгения Кара-Мурза: Ему предъявлено обвинение по статье 207.3 «Распространение заведомо ложной информации об использовании российских войск» в Украине, а по сути, за распространение правды о том, что там происходит. Они предъявили ему обвинение после его выступления в парламенте штата Аризона в Соединенных Штатах. Я думаю, это просто было первое, что попалось им на глаза, потому что это было не единственное Володино выступление против войны. Более того, Володя больше 10 лет занимается продвижением персональных санкций против нарушителей прав человека в России. Володя выступает в защиту политзаключенных в России тоже уже очень много лет. У российских властей была целая палитра, из чего выбирать.
Мумин Шакиров: Я хотел бы напомнить, что он активно способствовал продвижению «списка Магнитского». А в мае 2015 г. едва не погиб в результате отравления. В 2017 г. вновь попал в больницу с аналогичными симптомами. Не считаете ли вы, что дело о «фейках» — это месть против Владимира, который с Борисом Немцовым продвигал закон Магнитского против коррумпированных российских чиновников? Или все-таки закон о «фейках» про войну — это отдельная история?
Евгения Кара-Мурза: Мне кажется, что после великолепных расследований Bellingcat и The Insider о группе профессиональных убийц на службе государства, которые, в частности, имеют прямое отношение к обоим отравлениям моего мужа, российские власти, видимо, решили поменять тактику. И теперь они пытаются запереть всех оппозиционных деятелей, а особенно тех, которых хорошо видно и слышно, как Алексей Навальный, как Володя, чтобы помешать им дальше работать. Этого не случится, потому что их работу продолжают друзья и коллеги. Я буду продолжать говорить от имени Володи обо всех тех преступлениях, которые совершает наша власть.
Мумин Шакиров: Многие оппозиционеры, в том числе из команды Навального, покинули Россию. Владимир остался в России и продолжал делать то, что он делал и раньше. Зачем он пошел на такую жертву?
Евгения Кара-Мурза: Дело не в жертве. Мне кажется, сейчас каждый человек делает для себя выбор сам. Володя посчитал невозможным для себя, как российского политика, быть где-то в безопасности, при этом призывать людей продолжать бороться, и вообще рассуждать о будущем России. Это его выбор.
Мумин Шакиров: Вы боретесь и пытаетесь говорить об этом, сотрудничаете и поддерживаете отношения с адвокатом Прохоровым. Стоит ли вопрос какого-то обмена Владимира Кара-Мурзы с кем-то из людей, которые ценны для Путина и его окружения?
Евгения Кара-Мурза: Так пока рано еще ставить вопрос.
Мумин Шакиров: Что вы сейчас конкретно хотите от всех тех, кто внимательно следит за судьбой Владимира Кара-Мурзы?
Евгения Кара-Мурза: Первое и основное мое пожелание: мировое сообщество не должно доверять опросам общественного мнения, проводимым в тоталитарном государстве, где люди либо лишены доступа к объективной информации и не знают того, что происходит в Украине, либо напуганы арестами. Не каждый человек решится выйти с плакатом на улицу на пять минут — и быть потом посаженным на 15 лет. Доверять опросам общественного мнения, которые показывают, что больше 80% россиян поддерживают войну, нельзя. Они проводятся с целью показать Западу такую картинку, в которой весь российский народ в едином порыве поддерживает так называемую «специальную операцию в Украине». И второе — ничего, что приносится извне, не держится долго, изменения в России могут принести только россияне. Для этого должно быть движение снизу, движение российского гражданского общества. Для того чтобы оно было, мировое сообщество должно показать, что оно видит и слышит тех россиян, которые выступают против войны, несмотря на все риски для себя, что мировое сообщество поддерживает этих россиян безоговорочно.
Мумин Шакиров: Владимир Кара-Мурза известен не только в России, но и за ее пределами. Известна была его дружба с Джоном Маккейном, покойным сенатором. Связи у него, конечно, были очень серьезные и большие. Вы рассчитываете, что те люди, с которыми он встречался, сейчас привлекут внимание общественности к этому делу? Или вам приходится все начинать с нуля?
Евгения Кара-Мурза: Они это делают. У меня огромная поддержка и помощь. Я одна бы не смогла это сделать никак. Мне помогают люди во всем мире. Западная Европа, Америка, Канада — они все помогают мне вести публичную кампанию в поддержку Володи и в поддержку всех политзаключенных в России.
Мумин Шакиров: Статья, по которой его привлекают, — до 10 лет лишения свободы. Вы и ваш адвокат как-то выстраиваете тактику, чтобы даже если это будет неправедный суд (а так оно и будет), все-таки дали меньше, а не больше? Или это бесполезно? И это будет зависеть от настроения судьи или от телефонного звонка, или от чего угодно, но только речь не идет о правосудии?
Евгения Кара-Мурза: В России уже очень давно все зависит от телефонного звонка, что касается судебных решений. Вадим Прохоров и Ольга Михайлова — блестящие адвокаты, они сделают все для того, чтобы защита Володи была высокопрофессиональной. Но больших надежд на то, что суд вдруг решит: это задержание неправомочное, неправомерное, что Володю надо отпустить и прекратить дело, — конечно, у нас нет. Думать о 10-летнем сроке странно. Ситуация сейчас развивается настолько быстро из-за войны в Украине, что, мне кажется, продержаться еще 10 лет у российского режима шансов мало.
Мумин Шакиров: В послании из СИЗО, которое вы получили, Владимир описывает свое состояние и все, что происходит вокруг. Какое на вас произвело впечатление это послание?
Евгения Кара-Мурза: Володя остается верен себе, как всегда. Я не ожидала услышать от него ничего другого. Он очень сильный человек, сильный духом человек. И я уверена, что такая вещь, как арест, заключение, не сможет его сломать.

По информации журналистов  Строительному порталу ProfiDom.com.ua, склоки и разборки между путинскими бандами ФСБ и ГРУ начались с первыми поражениями российских войск на полях сражений в Украине. А после уничтожения крейсера «Москва», война между ними резко обострилась и Кремль начал поиск виновных в провале так называемой «специальной военной операции».

Хорошо известно, что были отстранены от своих должностей ряд высших армейских руководителей, в том числе, командующий 1-й танковой армией Западного военного округа ВС России Сергей Кисель, а также несколько руководителей ФСБ, например, руководитель 5-й Службы ФСБ (разведка) России генерал-полковник Сергей Беседа.

По информации журналистов ProfiDom.com.ua, портал «Кавказ-Центр» отметил, что на фоне провальной для Кремля военной кампании в Украине, которая рискует перерасти в стратегическое военное поражение России, разборки в правящей верхушке путинского режима и особенно спецслужб заметно усилилась.

Как следствие, противостояние между вечными конкурентами в лице руководителей российских спецслужб (прежде всего ФСБ и СВР) и армии (прежде всего в лице ГРУ) обострилась, как никогда прежде и превратилась в настоящую войну.

ФСБ пытается вскрыть просчеты и бездарность армейских генералов, коррупцию в тыловых службах, которые приводят к огромным потерям личного состава и невозможности достижения поставленных целей военной компании.

Армейские, в свою очередь, пытаются переложить вину на ФСБ, которое разворовало миллиарды долларов, выделенные на формирование в Украине агентурно-диверсионной сети и «пятой колоны», а также, вместо взвешенной аналитики о социально-политической ситуации и уровне боеготовности украинской армии, предоставляли Кремлю низкопробную информацию, основанную на агентурных данных липовых источников.

Основная схватка происходит «под ковром». Наружу просачиваются, лишь, отголоски противостояния: кого-то отстранили от должности, посадили под домашний арест, отправили в «Лефортово» и т.д. Но, судя по всему, долго удерживать «бульдогов под ковром» не удастся.

Свару внутри путинских банд можно косвенно отслеживать по выступлениям отдельных персон, которые связаны с одной из противоборствующих группировок.Например, по информационной активности Стрелкова-Гиркина, который является представителем группировки ФСБ и служит рупором их антиармейской пропаганды. С момента начала войны, Гиркин клеймит российских армейских генералов в их провалах и просчетах. Достается и Шойгу, и начальнику генштаба Герасимова, а также и Кремлю ВИДЕО.

Учитывая популярность Гиркина в определенных российских кругах и высокую цитируемость его постов, даже, украинскими СМИ, оппоненты Лубянки из ГРУ натравили на «героя русской весны» всех своих самых зубастых пропагандистов. Основные информационные баталии разворачиваются в телеграм-каналах противоборствующих банд и, отчасти, на YouTube.

В последние дни, страсти вокруг деятельности Стрелкова-Гиркина резко усилились. По сети разлетелась информация, что якобы на одном из совещаний в верхах, на котором присутствовали и представители ФСБ, обсуждался арест Гиркина, «публичная деятельность которого считают провокационной и вредной».
«Решить вопрос» с Гиркиным стремится руководство генштаба и министерства обороны России. Пока не ясно удастся ли ФСБ отстоять представителя своей команды, или его принесут в жертву, как уже отработанный материал.

Россию охватила эпидемия доносительства. Бдительные граждане сообщают в полицию о тех, кто так или иначе осуждает российскую агрессию и сочувствует Украине. Доносы поступают в «компетентные органы» по самым неожиданным поводам: «стучат» за просьбу убрать букву Z в общественных заведениях или в общественном транспорте, за надпись «нет войне» на снегу, за «непатриотичные» высказывания преподавателей на лекциях, за использование желто-синих цветов украинского флага при покраске забора и за любые другие даже малейшие проявления нелояльности.

23 апреля псковская полиция приехала по вызову на окраину города, где семья Николаевых (имена героев изменены по их просьбе) покрасила ограду палисадника в желто-голубой цвет.
— В четверг я покрасила ограду в синий, в пятницу начала работать с желтым, — рассказывает Кристина Николаева. — Через какое-то время подходит со спины ко мне мадам и спрашивает: «Почему вы выбрали такой цвет?» Я аж опешила. Говорю, что забор всю жизнь такого цвета. Я даже не поняла, что ей от меня надо. Отошла куда-то. Гляжу, возвращается. И состоялся у нас примерно такой диалог: «Вы считаете, что это уместно?» — «В смысле?» — «Там мальчики наши гибнут». Я ей говорю: «Барышня, у вас больная фантазия, идите домой». — «Так быть не должно, я позвоню куда надо, это необходимо демонтировать», — и уходит. Вскоре «откуда надо» приехали полицейские, чувствовавшие себя очень неловко оттого, что им приходится заниматься такими глупостями. Однако донос патриота во время войны — это святое дело, от которого нельзя просто отмахнуться. Они приехали такие растерянные, видимо, ждали, что тут с транспарантами выступают, а когда увидели этот, извините, «колхоз», они не поняли, зачем их вызвали. Тоже начали спрашивать про мотивы, а я говорю: «Вы посмотрите, старая краска, она у нас всю жизнь такая, 15 лет стоит забор». В итоге они связались со своими начальниками и сказали: «Нарушений никаких нет, оставляйте все как есть».
«Наносит ущерб формированию граждан-патриотов»
Преподавателя кафедры «Менеджмент и сервис» ОмГТУ Дмитрия Рудакова уволили по статье «аморальный поступок». В основу служебного расследования легли три доноса от его студенток. Девушки жаловались на то, что преподаватель заставлял их писать «антипатриотические» научные работы. Это позволили руководству вуза расторгнуть с Рудаковым контракт, используя расплывчатую «аморальную статью».
— 20 апреля я вышел после больничного на работу, а на следующий день узнал, что в марте на меня написали доносы три студентки, и 4 апреля был готов приказ о моем увольнении. Заявления студенток мне не показали, дали только ознакомиться с актом о проведении служебного расследования со словами: «Там все есть».
Цитаты из служебного акта с изменением фамилий и имен девушек.
«Из заявления Елены Васильевой следует, что Рудаков вместо проведения курса лекций и практик, предусмотренных учебными планами, большую часть времени вел беседы на тему своей крайней политической позиции… Призывал обучающихся писать статьи, отражающие его негативное отношение к экологической и политической системе страны».
«Из заявления Натальи Дмитриевой следует, что Рудаков использует элементы политической агитации студентов, оказывает влияние на принятие студентами антироссийской политической позиции, в ходе преподавания дисциплин акцентирует внимание обучающихся на различиях политики США и России… активно выступает против патриотизма… размещает в соцсетях антироссийские новости».
«Из заявления студентки Полины Ивановой следует, что преподаватель Рудаков высказывает в процессе занятий свои личные негативные политические взгляды… навязывая их студентам. Предлагает писать научные работы и статьи, затрагивающие обсуждение проблем негативных сторон политики властей РФ».
Завкафедрой Елена Яковлева дополнила доносы студентов служебной запиской.
«Например, студентам первого курса давал задание о подготовке презентации на тему «Омск — город-хоррор». В прошлом семестре организовал экскурсию группы СВ-201 в туалеты 14 корпуса ОмГТУ, чтобы «запомнили, как выглядит ужас страны». Настойчиво предлагает сотрудничество студенткам для подготовки сомнительных статей, содержащих, например, аналогии между пайком немецких пленных и доходами трудоспособных россиян, высказываясь при этом, что «уехал бы в США, но остался посмотреть, как развалится ОмГТУ и Россия», — говорится в служебном акте.
В этом же документе делается вывод, что «Рудаков наносит прямой ущерб формированию студентов, как российских граждан-патриотов».
— Я веду несколько курсов — от менеджмента и логистики до конструкции инженерных систем, — рассказал Дмитрий в интервью «Сибирь.Реалии». — Политических тем на лекциях я не касаюсь. Но когда мы обсуждаем урбанистику или экономику, нам не уйти от сравнения России с другими странами. Сложно было, видимо, найти политическую крамолу в самих моих лекциях, поэтому обратились к студенткам, которые, будучи на первом курсе, учились писать под моим руководством научные статьи. А дальше администрация вуза поступила прямо как по Геббельсу: взяла полуправду и смешала с ложью. У этих студенток были разные темы: про инфляцию, экологический терроризм, когда предприятия нанимают экоактивистов бороться с конкурентами, про помощь государства в пандемию на примере России и США. Последней темой занималась Наталья. С этой работой в 2021 г. она победила в межвузовском конкурсе, проходившем в московском университете имени Витте, и стала получать повышенную стипендию. Мы с ней договорились доработать статью, чтобы ее могли бы опубликовать в научном журнале. Мне показалось интересным сравнить продуктовые корзины россиянина, который живет на МРОТ, и немецкого военнопленного. Еще я ей предложил сравнить паритетную покупательную способность россиян и американцев, получающих в своих странах минимальную зарплату. Но статья даже не вышла. Никаких заданий про Омск — город-хоррор я студентам не давал. Это вообще научная статья, написанная тремя соавторами, в числе которых и я. Она называется «Концепция туристического развития города Омска как города-хоррора» и опубликована в научном журнале в начале 2021 г.
— Вы уже советовались с юристами?
— Юристы, которые видели акт, смеялись в голос: ты не восхищался туалетами, значит, мы тебя уволим! А я просто отправил первокурсников в туалет, чтобы они нарисовали схему канализации. Знакомство с канализацией входит в программу одного из моих курсов — «Конструкция инженерных систем и оборудование гражданских зданий». Студенты были из другого корпуса, поэтому удивились, что в сортирах не унитазы, а «чаши Генуя» или, проще говоря, дырки в полу. Мы с ними обсудили плюсы и минусы других, более современных конструкций. Получается, если ты, сравнивая российский и японский унитаз, не восхитился отечественным, значит, это плохо? Непатриотично? Фактически меня обвинили в том, что я неправильно пишу научные статьи и везде ищу негатив. Но если в статье нет проблемы, это не научная статья. Можно, конечно, написать, что мы на 100% все импортозаместим и всех победим. Но это уже будет пропаганда, а не наука. А если проблема есть, всегда можно придраться и сказать, что ты наговариваешь на город или государство. Тут каждый делает выбор или в пользу истины, или в пользу лояльности. Если вторых окажется больше, качество преподавания продолжит падать дальше. Страх не позволит науке развиваться. Доносы — тревожный симптом. Мы скатываемся туда, где уже однажды были, — в тридцатые годы XX века. Предполагаю, что студентки не сами вызвались донести, а их попросили. Может быть, пообещали какие-то преференции в учебе или, наоборот, запугали. Возможно, им объяснили, что нужно написать. Тут можно только догадки строить. Но что это не их инициатива — очевидно. 22 апреля, в свой последний рабочий день, я проводил занятие в той группе, где учится Полина. Рассказал про заявление, не упомянув, кто автор. Девушка сидела, потупив взгляд. Я спросил, могут ли студенты подтвердить, что на лекциях мы говорили только о конструкции инженерных систем, а не о политике? Они ответили, что боятся.
— Что вы планируете делать дальше?
— Буду оспаривать статью, по которой меня уволили. Никто же не подумает, что ты совершил аморальный поступок, сравнив экономику России и США. У людей первым делом совсем другая мысль в голове мелькнет. Ну и восстановиться попробую, потому что меня несправедливо уволили. Фраза про то, что я собираюсь уехать, но хочу посмотреть, как развалится Россия, была просто вырвана из контекста. Я объяснял студентам, что любая система при отсутствии грамотного менеджмента и обратной связи накапливает противоречия, становится нежизнеспособной и разваливается. Это касается и системы образования, и политического управления страной. Я как раз никуда уезжать не собираюсь, и хочу, чтобы моя работа, мои научные статьи помогали Омску становиться лучше. Именно в этом я и вижу смысл патриотизма.
«Я была для него врагом»
Использование желтого и голубого цвета в дачном декоре пока еще не приравняли к экстремизму. А вот нелюбовь к букве Z — патриотическому символу российской «спецоперации» — уже дорого стоит тому, кто решится выразить свои чувства публично.
25 апреля пенсионерка из Бурятии Наталья Филонова попросила водителя автобуса снять с лобового стекла наклейку с буквой Z. Водитель отреагировал на просьбу как настоящий патриот своей страны: он вызвал полицию, которая заставила выйти из автобуса остальных пассажиров, а пенсионерку доставила в ближайшее отделение полиции. Его сотрудники быстро довели задержанную до гипертонического криза, в результате чего она оказалась в больнице, куда ее привезла скорая.
На другой день Наталья Филонова рассказала корреспонденту «Сибирь.Реалии» о том, как ей было страшно выслушивать угрозы и оскорбления в свой адрес.
— Как вы для себя объясняете действия водителя маршрутки и реакцию пассажиров?
— Знаете, у меня больше именно из-за этого давление подскочило, а не из-за угрозы ночь в полиции провести. Люди запуганы, у меня такой ответ. Люди боятся. Сам водитель скорее боялся эту букву сорвать, нежели разделял взгляды тех, кто начал «спецоперацию». И, конечно, люди неправильно информированы. Им в принципе запрещено думать. Они надеются отсидеться в своем малом мире, не высовываясь. Кто-то пускай гибнет, кто-то пускай за имперские амбиции умирает — их это не касается. Основная масса людей, как я поняла, таким образом себя оправдывает. В том автобусе были люди, которые говорили: «Да, мы понимаем, что это все несправедливо, но от нас ничего не зависит». Их позиция в лучшем случае была такова. «Водителям велели изрисовать свои автобусы буквами Z. Мы-то здесь при чем? Значит так и надо».
— Как вам кажется, водитель действовал из страха потерять работу, а не потому, что видел в вас «врага народа»?
— Я была для него врагом, который мешает ему свой хлеб получить. Приближенные к власти сейчас выживают за счет тех, кому все равно. Они свои «пончики» бюджетные боятся потерять. Остальные предпочитают не лезть, просто отсидеться, держась за свое рабочее место. Им указали на «внешнего врага», и люди, послушные зомбоящику, обратили свои взоры в этом направлении. Я даже сомневаюсь, что могу адекватно оценить ситуацию, потому что для меня этот донос и то, как рьяно в его поддержку выступили отдельные пассажиры, явилось ударом, шоком. Люди готовы закрыть глаза на подлость. Инстинкт самосохранения есть в природе человека, но раньше, мне кажется, до такой подлости люди не опускались. А тут они (большинство) кричали: «Вы ее заберите, вы ее посадите, делайте с ней, что хотите, только везите нас в автобусе до дома». Все это, вместе взятое, и кует цепочку стукачества.
«Нет войне»
В Красноярске кто-то донес на местную жительницу, написавшую «Нет войне» на снегу у памятника Ленину в центре города.
Полиция составила протокол, где говорилось, что административное правонарушение выразилось в том, что женщина «нанесла надпись путем удаления снежного покрова с гранитного основания памятника В. И. Ленину».
По сети стремительно разошлось видео с сотрудником полиции, ногой стирающим крамольную надпись со «снежного покрова».
В Забайкалье продавщица магазина пожаловалась в полицию на покупателя, высказавшегося против российской агрессии в Украине. Честное изложение своих взглядов на войну обернулось для этого человека штрафом в 30 тыс. руб. Более того, полицейские заставили «нарушителя» извиниться перед камерой.
«Свою вину признаю полностью, — говорит мужчина на видео, предоставленном Пресс-службой УМВД России по Забайкальскому краю. — Действия вооруженных сил России считаю полностью обоснованными».
«Путин, пошел вон из Украины»
Против 77-летней пенсионерки Татьяны Савинкиной из Петрозаводска возбуждено административное дело за «дискредитацию»: она повесила в своем подъезде листовку с надписью «Путин, пошел вон из Украины», а председатель ТСЖ 75-летняя Тамара Свитич донесла на нее в полицию.
Свитич возглавляет ТСЖ «Заречье-2» с 2013 г. Под ее управлением находится один стоквартирный дом на улице Варламова. За все время ее председательства, утверждает Свитич, для жителей не было запрета на размещение каких-либо листовок: на стендах периодически появлялись рекламные буклеты, сообщения об аварийных ситуациях, предвыборная агитация и в целом все, «что может быть полезно».
— Но в этот раз я решила вмешаться. Это ненормально, мы не политики. Почему люди должны видеть вот эти призывы, которые создают ненормальную обстановку в доме? Жильцы были недовольны! — утверждает Свитич. — Я с таким в первый раз столкнулась и вызвала полицию. Татьяна теперь меня пытается пристыдить, «доносчица, доносчица!» Мол, из-за таких, как я, Сталин расстрелял тысячи невинных людей.
Татьяна Савинкина, расклеивавшая в подъезде антивоенные листовки, почти 30 лет служила в МВД, до начала 2000-х гг., в последние годы работала в отделе политической реабилитации.
— Я таких доносов, какой на меня председатель ТСЖ за мою листовку составила, море видела. Благодаря таким обращениям людей сажали и расстреливали, а мы их потом реабилитировали многие годы. Я считаю, что Путин — преступник. И он обязательного когда-нибудь должен понести ответственность. Разбомбил страну. Зачем? Люди страдают. Я была так возмущена, что меня не слышат. Буквально сегодня виделась с друзьями из симфонического оркестра. Они даже рот открыть мне не дают. Сразу: «Татьяна, ты ничего не понимаешь, правильно бомбят!», они «сами себя расстреливают». И ведь они всерьез это говорят, они в это верят. Это просто кошмар. Я не знаю, что с нами. Это телевизор, пропаганда? Или что это за напасть? Не хотят люди думать.
Татьяна Савинкина говорит, что не боится уголовной ответственности.
— Пусть сажают, лишь бы не война. Я и сейчас, в ожидании суда, продолжаю ходить по городу и расклеивать листовки. В автобусах, на остановках, на столбах, да везде! Мне даже кажется, что сейчас люди спокойнее стали на эти призывы реагировать. Раньше на меня бросались с криками про Родину. Теперь этого уже меньше. Может быть, люди начинают задумываться.
«Сын Д’Артаньяна» готов «стучать»
С началом войны в Украине российские власти стали активно поощрять доносительство и призывать граждан незамедлительно сообщать об антивоенных высказываниях и выступлениях. В духе времени, это подается, как «борьба с фейками», которыми заранее объявлены любые мнения, отличающиеся от пресс-релизов Министерства обороны РФ.
Для максимально быстрого оформления доносов используются современные технологии. Телеграм-бот СТОП ФЕЙК запустил в Санкт-Петербурге Сергей Боярский, «сын Д’Артаньяна», секретарь регионального отделения «Единой России».
«Ко мне, моим коллегам-депутатам и в целом в партию поступает существенное количество жалоб на фейковые новости, которые мгновенно расходятся, а их распространители остаются безнаказанными. И речь не только о заведомо ложной информации об использовании Вооруженных сил России — информационная война намного масштабнее, чем может показаться на первый взгляд», — написал депутат Боярский, анонсируя новый удобный инструмент для стукачей.
Активно работают над темой повышения бдительности и профессиональные пропагандисты. Поэт Игорь Караулов, обозреватель деловой газеты «Взгляд», пишет в своей недавней колонке «История будет такой, какой мы ее сделаем»: «Мне кажется, властям не стоит довольствоваться внешней лояльностью исполнителей и пассивно наблюдать, как вскрывается то один, то другой из них, обнаруживая неверие, цинизм или банальную продажность. Пора менять конъюнктурщиков на убежденных людей. Только за счет мобилизации убежденных людей, не высчитывающих собственную выгоду на фоне исторической драмы, а поступающих так, потому что не могут поступить иначе, можно добиться победы».
Текст поэта Караулов — это настоящее искусство. Не банальный бытовой донос на соседа, а трепетно-творческое обращение «на самый верх» с призывом обратить пристальное внимание на сомнительных «попутчиков», примазавшихся к вертикали власти. Обратить, сделать выводы и принять «соответствующие меры». Подобные колонки во множестве публиковались советскими газетами накануне Большого террора в 1937 г.
Депутат Государственной думы РФ, председатель комитета ГД по культуре Елена Ямпольская написала публичный донос на книжные магазины Москвы. Депутат возмутилась тем, что на самых видных местах в этих магазинах выложены книги Бориса Акунина, осуждающего войну в Украине.
«Сегодня абсурд происходящего становится уже невыносимым, дьявольским. Там сражаются наши ребята, здесь — обложки Акунина смотрят с витрины на Тверскую, — пишет Ямпольская в «Парламентской газете» и сразу же анонсирует принятие строгих мер. — Обещаю, что Комитет Госдумы по культуре в ближайшее время задаст нелицеприятные вопросы учредителям и владельцам книжных магазинов. Разговор с издателями тоже впереди».
Пристально следит за культурной жизнью страны и депутат Госдумы Александр Хинштейн, часто пишущий в прокуратуру по разным поводам. 20 апреля он пожаловался на актрису Юлию Ауг из-за ее «антироссийской позиции», припомнив также, что актриса в 2014 г. осудила присоединение Крыма к России. После чего московский «Электротеатр Станиславский» вынужден был отменить спектакль «Сад» с участием Ауг. Удовлетворенный Хинштейн написал в своем Telegram-канале, что он «уже связался с руководителем Департамента культуры Москвы Александром Кибовским, в чьем ведении находится театр Станиславского. По его словам, он не в курсе ситуации. Пообещал разобраться».
Вслед за «Электротеатром» спектакль с участием Юлии Ауг отменил Театр на Таганке, бывший когда-то, в советские времена, символом если не свободы, то, по крайней мере, свободомыслия.
«Меня решили отменить в России. Мы читали об этом в книгах. Мы изучали это на лекциях по истории русского театра. Мы думали, что ничего подобного повториться в России не может. Смогло. Повторяется. Прямо сейчас», — прокомментировала актриса отмену спектаклей с ее участием.
Одновременно с зачисткой репертуара на фасадах многих театров страны, как столичных, так и провинциальных, появляется грозный знак войны — буква Z из георгиевской ленточки.
«Марина Гусмановна, к вам милиция»
То, что в жизнь страны вернулась»культура стукачества», каждый день подтверждается новыми примерами. В условиях военной цензуры и тотального подавления свободы слова доносы от граждан становятся для власти единственной формой обратной связи с реальностью. Школьники и студенты стучат на учителей и преподавателей, родители доносят на своих детей, прихожане церкви — на вольнодумных священников. Чаще всего это делается добровольно и даже бескорыстно, потому что дает «законный выход» страху и ненависти, которыми охвачено российское общество, не имеющее никакой моральной опоры, кроме государственной идеологии борьбы с внешним и внутренним врагом. Причем «врагами» часто объявляют тех, кто всего лишь пытается размышлять о причинах войны и говорить на языке мира.
Марина Дуброва, учитель английского языка из города Корсаков на Сахалине, в начале апреля была оштрафована на 30 тыс. руб. за то, что показала своим ученикам клип «Мир без войны», после просмотра которого кто-то из детей спросил: «Вы, получается, за Украину?» На это учитель ответила: «Да я просто против того, чтобы были войны». Она даже представить не могла, что этот невинный разговор кто-то из учеников записал на диктофон, а запись отправил «куда следует». Вскоре в школу явилась полиция. На Дуброву составили протокол, суд признал ее виновной и назначил штраф в размере 30 тыс. руб.
— Утром в понедельник в школе меня встретили словами: «Марина Гусмановна, к вам милиция». Сразу поняла, по какому поводу. На меня составили протокол, в тот же день состоялся суд. Я объясняла свою позицию, что президент нашей страны такой же человек, как и все, что он может ошибаться. И это его решение я считаю ошибочным. Я же имею право на свое мнение и право его высказывать. Мне отвечали, что как педагог я не могу говорить подобное ученикам. Но я не согласна. Педагог — это профессия в первую очередь гуманистическая, учить слышать разные мнения, формировать позицию на основе разных точек зрения, разве это плохо?
Вскоре Марина Дуброва была уволена.

После вторжения РФ в Украину тон Белграда в отношениях с Москвой изменился. Возможно, Сербия стоит на пороге больших внешнеполитических перемен.

Сербия уже много лет считается тесным союзником России. Кроме того, эта западно-балканская страна имеет отличные отношения с Китаем, который выделил ей огромные кредиты на развитие инфраструктуры, прежде всего строительство железных дорог, новых улиц и электростанций. При всем этом Сербия еще и кандидат на вступление в ЕС. На Западе эту политику нескольких альянсов называют «сидением на двух стульях», и Сербия начала ее проводить не со вчерашнего дня.
Бывший президент страны, а ныне оппозиционный политик Борис Тадич называл свой внешнеполитический курс «основанным на четырех столпах». Под руководством Тадича (2004-2012 гг.) Сербия делала ставку не только на Россию, Китай и ЕС, но и на США как четвертого партнера. Эта максима, часто критикуемая Брюсселем и Берлином как «политика раскачивания на качелях», возможно, скоро перестанет существовать. На фоне войны в Украине Сербия переживает переломный момент, и правительству в Белграде предстоит решить, на чью сторону страна встанет в будущем.
До недавнего времени сербские бульварные СМИ, считающиеся рупором правительства, рисовали четкую картину: друзьями были Россия и Китай, зло исходило от Запада. Но на прошлой неделе именно эти СМИ сделали неожиданный разворот, передает DW.
«Мировая политика за наш счет», — гласил заголовок газеты Informer. В свою очередь газета Kurir написала: «Чистый расчет. Путин защищает интересы России и не обращает внимания на позицию Сербии». «Путин забыл о сербах и Косово из-за своей войны», — таков был заголовок газеты Blic, а Srpski Telegraf выразился еще более прямолинейно: «Путин вонзает нож в спину сербов».
Что же случилось? Путин обосновывал свои претензии на Крым и восточную часть Украины тем, что Республика Косово была выведена Западом из состава Сербии и впоследствии признана независимым государством. Другими словами: «Вы отрезали Косово от Сербии, а теперь мы делаем то же самое по отношению к Крыму и востоку Украины».
Американские сенаторы после визита к президенту Сербии Александару Вучичу 20 апреля сообщили, что тот хочет скорректировать политику своей страны в течение двух месяцев. В свою очередь Вучич объявил, что намерен 6 мая выступить с программным обращением к сербскому народу, чтобы подвести итоги и дать новую оценку международной ситуации.
В последние недели давление на Белград постоянно усиливалось. Вашингтон и Брюссель практически ежедневно заявляли, что если Сербия хочет быть частью ЕС, то она должна следовать и внешнеполитической линии Евросоюза. Недавно парламент ЕС подверг резкой критике поставки китайского оружия в Сербию. Белграду не нужна эта зенитно-ракетная система, поскольку географически он окружен только странами НАТО и ЕС, указали в Брюсселе: «Или у страны есть другие планы?»
Наконец, в марте министр внутренних дел Александар Вулин, сделавший себе имя как рупор президента Вучича, потребовал, чтобы Сербия прекратила любое дальнейшее сближение с ЕС и стала политически нейтральной. Идея самодостаточного нейтралитета берет исток в югославской истории, связанной с основателем коммунистического государства Иосипом Броз Тито, который вообще-то не пользуется большой популярностью у сербов, и его Движением неприсоединения, выступающим против участия в каких-либо блоках.
Глава сербского государства Вучич считает, что оказался в уязвимом положении из-за существующих в стране социальных проблем, следует из публикаций небольшого числа имеющихся в Серби критичных СМИ. Журналистам кажется необычным, что президент публично распекает своего министра финансов Синише Мали за то, что тот настаивал на введении регистрационных касс на строительных рынках, несмотря на продолжавшиеся несколько дней протесты торговых предприятий.
Сегодня сербскому населению еще предстоит разобраться с повышением цен на продукты питания и горючее. Однако Вучичу уже удалось заручиться поддержкой пенсионеров, которым он пообещал единовременные выплаты.
В конце прошлой недели известная белградская газета Novosti, всегда защищавшая Вучича от якобы имеющего гнусные намерения Запада, опубликовала длинную, фундаментальную статью о ситуации в Сербии. Давление со стороны Запада «серьезно угрожает сербской экономике», утверждала газета.
Брюссель якобы рассматривает возможность прекращения финансовой помощи, отказа от дальнейших инвестиций и сокращения уже сделанных. Но все может оказаться еще гораздо хуже, рассуждает автор: под угрозой и безвизовые поездки сербов в ЕС, которые возможны с 2009 г. В то же время ЕС может свернуть помощь, направленную на подготовку Сербии к вступлению в Евросоюз, а статус страны-кандидата будет отозван, предрекало издание.
Novosti вписывает этот угрожающий сценарий в грандиозную теорию заговора: Запад вместе со своими соседями в Боснии и Герцеговине, Черногории и Хорватии действует против президента Вучича. И далее: нынешнее давление на Сербию является продолжением разрушения Югославии и бомбардировок НАТО во время войны в Косово в 1999 г. с целью «отдать часть нашей территории албанцам».
Однако в действительности Сербия полностью зависит от Запада: на сегодняшний день Брюссель предоставил стране с населением в 7 млн. человек 4 млрд. евро в качестве помощи на развитие. По данным Белграда, 24 тыс. сербских компаний, в которых работает почти 900 тыс. человек, живут за счет бизнеса с ЕС, а сербские производители направляют две трети своего экспорта в страны Евросоюза. Критически настроенные наблюдатели в стране считают, что Вучич не станет рисковать разрывом этих прочных связей. Поэтому он отвернется от России и будет четко ориентироваться на Запад.