Русский военный корабль поджег сам себя — Строительный портал ПрофиДОМ

«В результате пожара на ракетном крейсере «Москва» сдетонировал боезапас. Корабль получил серьезные повреждения. Взрывы боеприпасов прекратились. Экипаж полностью эвакуирован, — сообщило Минобороны РФ. — Причины пожара выясняются». До сих пор не могут выяснить. Хотя украинская сторона им подсказывает: это были две противокорабельные ракеты «Нептун», выпущенные ВСУ. Нет. Умрем, но не признаем вражью ракету. А почему, собственно?
 

А также: у так называемой российской «спецоперации» только сейчас появился командующий — генерал Дворников. А раньше кто ею руководил? А министр обороны РФ Шойгу — он физически в каком состоянии? Можно ли верить «сведениям от московских источников», что у него обширный инфаркт?
И наконец, судьба кума Путина. Кремль отрекся? В эфире военные эксперты Олег Жданов и Алексей Мельников и экономический аналитик Семен Новопрудский. Ведет программу «Лицом к событию» Елена Рыковцева.
Елена Рыковцева: Министерство обороны Российской Федерации никак не хочет признать, что украинские военные отправили русский военный корабль, практически на деле, туда, куда они давно отправили его на словах, вербально. Возникает вопрос: российское военное ведомство всегда очень быстро реагирует на сообщения украинской стороны о ракетных ударах в том смысле, что, «конечно, это была украинская ракета», а здесь никакой украинской ракеты они признавать не хотят. Хотя, казалось бы, почему нет? С нами на связи Алексей Мельник. Как вы как военный эксперт объясните, почему они даже слышать про это не хотят: какие-то противокорабельные ракеты «Нептун», которые выпустила украинская сторона? Был пожар, взорвались боеприпасы — это все, что мы готовы рассматривать.
Алексей Мельник: Это очень неудобная новость. Песков сказал, что Путину сообщили. Мне хотелось бы видеть того человека, который ему сообщил. Новость действительно из ряда вон выходящая. Почему не хотели сообщать о ракете? Это полный позор для флагманского корабля, который предназначен для того, чтобы защищать не только себя, но и целую группировку. У него должна быть мощнейшая система ПВО. А тут получается, что украинцы просто какими-то двумя ракетами взяли и практически потопили его, он точно надолго выведен из строя. Это российский новояз: вместо взрыва — «хлопок», вместо пожара — «задымление». Назвали это пожаром — уже прогресс.
Елена Рыковцева: С нами на связи Олег Жданов. Вы прекрасно видите, что эта версия не рассматривается. Тем не менее, существует ли что-то, что способно убедить российскую общественность в том, что это все-таки были ракеты, что это нужно признать? Что здесь может быть доказательством того, что это была украинская ракета?
Олег Жданов: Я думаю, доказательством могут быть спутниковые снимки, которые обычно предоставляют нам США или разведслужбы НАТО. Это вполне реально, тогда не будет никаких вопросов по поводу того, что послужило причиной пожара и детонации боекомплекта на крейсере «Москва».
Елена Рыковцева: Я бы уточнила по поводу снимков и предоставления американской стороной. Может ли быть такое, что американская сторона предоставляет украинской, но не для публикации, не для общего пользования? Вы отлично знаете, что эта американская система отслеживания ракетных ударов не хочет светиться, американцы не хотят, чтобы российская сторона понимала, где, что и как они фиксируют. То есть украинская сторона увидит, но общественность не увидит. Такое может случиться, как, может быть, это было с Краматорском?
Олег Жданов: Вряд ли. Соединенные Штаты довольно часто предоставляют эту информацию. Я напомню трагедию Ту-154 над Черным морем: там тоже была предоставлена информация, снимок, на котором была изображена ракета, и по курсу ракеты и по расположению самолета можно было определить место, откуда она вылетала. Я не думаю, что это такая большая секретность. Когда Соединенным Штатам надо, они все показывают. Вспомните, эта же система «Всевидящее око» показывала в прямом эфире, как ликвидировали Усаму бен Ладена. Если будет политическая или военная необходимость, они предоставят эти снимки, и мы можем доказать.
Елена Рыковцева: То есть именно тогда, когда они сами решат, что это нужно?
Олег Жданов: Я прекрасно понимаю российскую сторону. Это же чисто наша, отечественная разработка, без каких-либо комплектующих и так далее, все сделано в Украине: наша ракета потопила флагман Черноморского флота, который они с горем пополам полгода назад выпустили из капитального ремонта. Это может вызвать в России социальный взрыв. Поэтому, что бы ни показали иностранные разведки, российская пропагандистская машина будет стоять насмерть и утверждать, что это был пожар, матрос курил не там, где надо, и в результате произошла катастрофа. Вспомните «Курск»: до сих пор не рассекречено, что стало причиной детонации боекомплекта. Версия с ракетой-торпедой — сказка для детей.
Елена Рыковцева: Происходит очень интересная история. Российская сторона не признает это, но люди, которые стоят в пропагандистских ток-шоу, на глазах у которых все это происходит, приходят сообщения Минобороны, которое все это отрицает, тем не менее, они же отдают себе отчет в том, что случилось. Их ненависть к Украине, конечно, возрастает в разы из-за того, что она подбила этот русский военный корабль. Вы сейчас увидите абсолютно уникальный эпизод из сегодняшней программы «60 минут». Режиссер Владимир Бортко, создатель «Собачьего сердца» — полное впечатление, что из кино выпрыгнул профессор Преображенский и самого Бортко переделал в то, чем он сейчас оказался. Но этот человек понимает, что произошло. Конечно, методы и ответная реакция, которые он предлагает, чудовищны. Тем не менее, момент понимания присутствует. С нами на связи Семен Новопрудский. Вы не военный аналитик, но вы видите, что этот человек и мысли не допускает, что это «матрос курил». Он просто предлагает начать войну, не называть ее дурацкой «спецоперацией», войну за этот крейсер. Он там еще молотил про то, чего на самом деле не разбомбить Киев, учреждения, в которых принимаются решения. Вы чувствуете, как прорывается и пробивается понимание того, что случилось на самом деле, как бы Министерство обороны ни зомбировало товарища Бортко?
Семен Новопрудский: К великому сожалению, они все в значительной степени зомбированы, других людей на этих шоу давно нет. В данном случае понятно, что все эти разговоры — всего лишь прикрытие того, что уже происходит. Люди, которые не называют вещи своими именами, потом неадекватно оценивают реальность. Ничего этого не случилось бы, если бы не случилось то, в чем мы живем с 24 февраля, особенно то, в чем живет Украина. Ничего не угрожало бы этому конкретному военному судну, ничего не угрожало бы никаким жителям Брянской или Белгородской области, ничего не угрожало бы вообще никому, если бы это не случилось. Это как раз не признак того, что они что-то понимают. Это признак того, что они продолжают ничего не понимать в происходящем и врать.
Елена Рыковцева: К сожалению, с этим нужно считаться. Вранье или понимание — это хороший вопрос. Алексей, по вашим впечатлениям, Владимир Бортко понимает, что произошло, или он просто автоматически реагирует: что бы ни произошло, это украинская сторона, поэтому нужно ответить, пойти и разбомбить.
Алексей Мельник: Мне кажется, он действительно немножко оторвался от реальности. Я согласен, жалко, гибнут люди; как бы мы ни ненавидели их как врагов, но это все равно чьи-то сыновья, чьи-то дети. Единственное, вроде как умный человек он может связать, что если бы эти люди не переходили через украинскую границу… Мы все понимаем, с чего это началось, где первопричина. Это вообще не укладывается в голове. Но он не единственный. Конашенков заявляет, что если Украина вздумает стрелять по территории России, то это будет повод бомбить Киев. Извините меня, Киев бомбят уже 50 дней подряд!
Елена Рыковцева: Не упускайте эту фразу «по центрам принятия решений». Раньше считалось, что бомбили только по военным объектам, а теперь — по Верховной Раде, Кабинету министров, по государственным зданиям: это имеется в виду.
Алексей Мельник: У меня самого над головой прошла крылатая ракета где-то на третьей неделе пребывания под Киевом. Что такое центры принятия решений? Я уверен, что многие из тех ракет, которые постоянно сбивали в одном месте в Киеве, летели на Воздухофлотский, 5, где находится Министерство обороны. То, что они туда не попали, это другой вопрос: они не попали из-за украинской ПВО. Я думаю, что начинают понимать Бортко и другие: они уже сомневаются в том, что это «специальная операция». «Специальная операция» — это красиво в телевизоре и где-то там, а сейчас они понимают, что это война.
Елена Рыковцева: Я хотела бы обсудить некоторые перемены, которые происходят в российском военном руководстве, в управлении этой такой называемой «спецоперации». Во-первых, существует новость, которую озвучил Леонид Невзлин, о том, что неспроста все это было с Сергеем Шойгу. Вы помните, он надолго пропадал, потом его показали в каком-то очень слабом облике, он проводил какое-то совещание. Многие сказали, что это все-таки «консервы», хотя вроде бы он рассуждал на актуальную тему путинского указа, что что-то с ним не так, он болен. Появляется сообщение Леонида Невзлина, у которого есть свои источники в Москве, и они говорят, что все-таки обширный инфаркт; если он сумеет выкарабкаться, то, может быть, будет неспособен к своей обычной деятельности. Второе, и это уже не слух, тут ничего не нужно доказывать: на руководство этой войной, тем, что в Российской Федерации называется «спецоперацией», наконец-то назначен совершенно конкретный человек. Она, оказывается, была бесхозной. Это играет какую-то роль для военных экспертов, вы понимаете, что если российской военной историей руководит такой-то человек, это будет один поворот событий, а если такой-то — другой? То, что Дворников руководит всем этим действом, что-то меняет?
Олег Жданов: Конечно, меняет. Армия построена на принципах единоначалия и централизации. Любые другие принципы ведут к потере управления, развалу самой структуры и, главное, системы. Почему-то в сюжете не упомянули, что генерал Дворников во время командования сирийской группировкой проводил под чужим флагом операцию с применением химического оружия против сирийцев (они говорили, что это применяли войска Башара Асада, хотя реально бомбили российские пилоты). Я выскажу немного другую версию. Война не бывает бесхозной. Эту войну готовил и руководил ею Генеральный штаб вооруженных сил РФ, а именно за все вместе отвечал генерал Герасимов. Но судя по тому, что все пошло не так, как планировалось, сегодня в Генштабе идет полный раздрай, ФСБ вызывает на допросы генералов, некоторые отстранены от исполнения обязанностей, двое командующих сняты с должностей, один из них — под домашним арестом, один вроде бы задержан. Я думаю, это понимание того, что операция может развалиться из-за полной разбалансировки системы управления в порыве «охоты на ведьм». Именно поэтому для того, чтобы спасти эту операцию, как-то упорядочить боевые действия, операция была передана на ранг ниже, командующему Южного военного округа. Дворников действительно старше по званию, все командармы — генерал-полковники или генерал-лейтенанты, есть даже генерал-майоры. Он силами 8-й общевойсковой армии уже восьмой год руководит боевыми действиями на востоке Украины, а именно 1-м и 2-м армейскими корпусами в Донецке и Луганске. Именно поэтому сейчас сложился паззл, почему Дворников назначен командующим этой операцией: потому что Генеральный штаб сегодня не может выполнять свои функциональные обязанности в плане управления операцией ввиду «охоты на ведьм».
Елена Рыковцева: Точно так же, как с этой войной, которая как бы «нас там нет» восемь лет; Дворников там есть, но он не светится. Теперь война есть, и есть Дворников, который объявился вместе с этой войной, засветился.
Олег Жданов: Это может сыграть злую шутку. Дело в том, что все армии из разных военных округов, и основные бюджеты для снабжения идут через командование округов. Когда этим управлял Генеральный штаб, для него было все понятно, потому что ему подчиняются все округа. Сейчас Южному военному округу придется перетянуть на себя все нити управления и снабжения всей группировки со всех округов. Я думаю, что это нереально, во всяком случае, в те короткие сроки, которые сейчас поставлены перед Дворниковым: к 9 мая нужна главная победа.
Елена Рыковцева: Кстати, объявили, что 9 мая «Бессмертный полк» впервые за два года будет в офлайн-режиме. Я, честно сказать, удивляюсь тому, что они приняли такое решение: мне кажется, будет много желающих пройтись 9 мая с плакатом «Нет войне!». Как они будут справляться с этими людьми, пока трудно себе представить, хотя, с другой стороны, и легко. Алексей, есть ли у вас ощущение невроза в высшем военном руководстве? Не инфаркт же Шойгу тому причиной.
Алексей Мельник: Я согласен с тем, что очень красочно описал Олег. На основании своего 20-летнего опыта в вооруженных силах (10 из них в советской армии, а потом в украинской, которая в 1990-е гг. не сильно отличалась от советской) я думаю, что большая проблема в менталитете, в военной культуре, которая кардинально отличается от натовской. Одна из причин успехов украинской армии — это то, что как минимум за последние восемь лет Украина достаточно многое сумела изменить в плане обретения совершенно другой культуры. Я уверен, что многим российским военным непонятно, о какой культуре я говорю. То, что описал Олег, — это очень типичная картина. Это была заведомо победная операция, блицкриг, понятно, что Генштаб изначально руководил всем этим. Поэтому, как только успех, сразу нашелся бы руководитель этой операции. Сейчас мы имеем то, что имеем. Есть много информации о том, что там началось. Кстати, российский эксперт Ходаренок в начале февраля написал замечательную статью, где как раз описал этот сценарий: якобы генералы были не очень уверены, боялись, что их сделают крайними. Сейчас их попытаются сделать крайними. Дворников, скорее всего, понимает, на что его бросили. Но как советский военный он больше боится отказаться или перечить, чем последствий, к которым это может привести. Он совершенно не заботится об Украине, о гражданских людях, которые еще погибнут в результате его действий, об инфраструктуре, которая будет уничтожена, он боится прежде всего за свою карьеру. Это типично советский менталитет: не так страшно, что я потеряю десятки тысяч своих людей, как то, что меня могут снять с должности. Вместе с тем мы тоже не можем расслабляться и ерничать, потому что он наверняка все это время имел возможность наблюдать за ситуацией. Сейчас, когда ему оказано такое высочайшее доверие, он бросит в этот котел все, что только можно, чтобы показать результат. В идеале, я думаю, о чем он мечтает: под Герасимовым уже закачалось кресло, и если Дворников покажет результат к 9 мая, не исключено, что у него будет хорошее карьерное продвижение.
Елена Рыковцева: Ходаренок — исключительно любопытный персонаж. Это военный советской закалки, который стоит сейчас в эфире всех ток-шоу российских федеральных каналов, «России-1». Он каждое свое выступление заканчивает тем, что «мы должны победить, победа должна быть за нами, слишком много вложено в эту историю». При этом его роль состоит в некотором осаживании коллег по эфиру. Сегодня, как я уже сказала, требовали бомбить Киев: «Что за проблема разбомбить Киев, Генштаб, здание парламента и так далее? Они же не смогут нам ответить!» И тут Ходаренок берет слово: да, у нас есть такие-то, такие-то ракеты, чтобы разбомбить Киев. Но при этом, говорит он, все-таки не надо недооценивать возможности украинской стороны ответить тем же по поводу столицы Российской Федерации. То есть он ведет хитрую политику. И такие же статьи он писал перед началом этой «спецоперации», но только без «победа будет за нами», — я думаю, все-таки пытаясь кого-то отрезвить. Семен, создается ли у вас впечатление, что вы понимаете, кто этим руководит в Российской Федерации? Если с Шойгу действительно происходит что-то нехорошее по части здоровья, почему не сказать об этом людям? Народ жалостливый, он был популярным политиком: наоборот, прониклись бы, сплотились, как водится.
Семен Новопрудский: При всей зомбированности населения, если что-то случается с министром обороны во время того, что здесь называется «спецоперацией», никто не поверит, что он заболел сам. В такой ситуации это невозможно сообщать. Россия вступила в такую стадию, когда вообще никто не будет рассказывать о реальном состоянии здоровья людей, принимающих решения. Можно уверенно говорить, что нынешняя российская власть никогда не расскажет правду о состоянии здоровья ключевых людей. Я думаю, мы не узнали бы о его здоровье даже до 24 февраля, а теперь уже и подавно. Они опасаются обратного эффекта: это посеет сомнения в тех людях, которые не хотят ничего знать, существуют в этом информационном пузыре, продолжают либо поддерживать происходящее, либо, по крайней мере, делать вид, что поддерживают, если их про это спрашивают.
Елена Рыковцева: Российское общество, которое живет телевизором, не знает, что третьего числа одно зарубежное издание написало: поскольку Шойгу, скорее всего, замешан в заговоре против Путина, его постараются как-то отстранить — спасибо, если не физически. Как же оно заподозрит, что, может, что-то не так с его болезнью?
Семен Новопрудский: Это очень простое народное сознание: во время войны министр обороны болеть не может, это совершенно исключено (во время «спецоперации» тоже). На российском официальном языке это называется «военная специальная операция», и все равно все понимают, что министр обороны в сознании людей главный. Кстати, вот важная вещь для понимания происходящего. В сюжете было сказано: по данным источников, Дворников назначен командующим «спецоперацией». В России таких сообщений не было. Российская общественность не знает официально, что он назначен командующим. В России пока в этой операции герои — это максимум рядовые, про которых рассказывают официальные СМИ; телеканалы иногда показывают погибших рядовых, но никакие офицеры поименно в этой войне для массовой публики не участвуют. Пока эта «спецоперация» безымянная, в спецоперациях все герои тайные.