Репортаж из села в Харьковской области, жители которого полгода провели в российской оккупации — Строительный портал ПрофиДОМ

Корреспондент «Настоящего времени» побывал в населенных пунктах в 15 километрах от границы с Россией, эта часть Харьковской области Украины была оккупирована армией РФ в самом начале полномасштабной войны. Вот что рассказывают местные жители и военные, которые освобождали эти села.

«Сначала вот сюда, в место куда спрятаться, потому что тут летит. Потом бегом, потом по этой дорожке — до следующего. Вот здесь мы прятались», — Ирина показывает, как во время российской оккупации села перебежками добиралась с едой к вольеру — кормить Лаки, брошенную хозяевами.
Свою кличку собака получила неспроста, она и правда везунчик: возле ее вольера разрывались снаряды, но Лаки выжила.
Путь к вольеру Ирина с риском для жизни проделывала дважды в день. Ее село оказалась на передовой, а сама Ирина с мужем Сергеем более шести месяцев прожила в подвале.
«Я уже… у меня уже мозг поехал…. Я в страхе п-п-п-прожила, начинаю заикаться», — говорит она.
В этом поселке Ира с мужем живут уже 30 лет. Семь лет назад купили новый дом — с красивым видом. Оккупация для них, как и для всех жителей приграничных поселков, началась мгновенно: успеть выехать шансов не было, а через несколько часов стояли блокпосты. На подконтрольную Киеву территорию не выпускали.
«Они ходили по улицам, они ломали дома. Смотрели, кто где живет, где какие диверсанты. Мы рассказывали, что тут просто дачники. Они говорили: не бойтесь, мы вас спасем. Мы русские», — рассказывает Ирина.
«Мы вас освобождать пришли, — продолжает Сергей. — Я говорю: уже освободили. Дачи нет, машину забрали. Освободили нас от всего».
«Мы русские, мы спасем вас от националистов. А я говорю: а кто такие националисты? Они нам рассказывали, что они убивают людей, что чтобы быть националистом, надо убить своих родственников», — вспоминает Ирина беседы с российскими военными.
Некоторые соседи уехали в Россию, Ира с Сергеем остались. Российская артиллерия разместилась прямо возле их дома.
«Страшно было. Ночью были танки. Я в подвале вот так вот смотрю в землю и думаю: Господи, либо меня придавит… Или меня расстреляют… Я все время думала, какой смертью я умру», — рассказывает Ирина и плачет.
Сергей говорит, что иногда пытался делать «мелкие пакости» российской армии. Неразорвавшиеся мелкие части снарядов — лепестки — аккуратно переносил на дорогу: «Первый хлопок, два. Я говорю: машина взорвалась. Два колеса потерял УАЗ «Патриот»».
Чтобы не умереть с голоду, жителям села приходилось воровать у оккупационной армии: на передовую гуманитарную помощь не привозили.
«Смотрите, вот здесь склад, там рассольники их стоят, вот поворовали. Мы тихонечко пробирались», — Ирина с Сергеем показывают гараж, где хранились банки с супом.
За время оккупации, говорит Ира, она похудела на 17 кг.
Ее сосед по селу Слава тоже потерял вес — как и семья Иры, он отказался выехать в Россию. Вспоминает, как российские солдаты удивлялись, придя в его дом: «Я видел, что такого уровня жизни у них нету. Все сразу спрашивали, кем я работал, все думали, что я офигенный администратор. На самом деле, я просто инженер, теплотехник. Отношение было, когда заходили в дом, на «ты», но когда поднимались на второй этаж и видели коллекции парусных кораблей — переходили на «вы»».
Теперь удивляться нечему: Славин дом в результате боев за село разбит. Он говорит, что наихудшие воспоминания остались от военных с уже оккупированных украинских территорий: «Первые заходили луганские. Они бессовестно обокрали. Украли шлем горнолыжный, перчатки хорошие горнолыжные. И все бессовестно перевернули».
Вооруженных людей из так называемой «ЛНР» вспоминает Ирина: «Вот тут стояли элэнэровцы и все время стреляли на Салтовку, в Харьков. А там живет моя мама. Я стою — и там все горит. А они: «Га-га-га», — ржут все время. Все время ржут. И один из них говорит: «Потерпите, мы восемь лет терпели. А такого государства, как Украина, не существует». Но это уже говорили последние. Те, которые убегали».
Украинская армия зашла в село неожиданно и скрытно. Военные говорят, что им удалось целые сутки передвигаться по селу незамеченными: «Зашли в село. Заняли точки, начали прощупывать. В двух красных домах нащупали врага. Были подготовлены они, может, ЧВК (частная военная компания), не знаю. И были «ЛДНР» — у них они как обслуживающий персонал».
Лиля — военный медик «княжеской бригады» ВСУ. Во время штурма села даже ей пришлось стрелять из гранатомета — прикрывала наступление: «Вот по тем красивым красным домикам. Честно — попала или нет, времени смотреть не было. Но парни говорили, что попала. Как взяли село — чувство неимоверного счастья. Эмоции тяжело передать словами».
«Просто не верится, что это все… Я в страхе прожила шесть с половиной месяцев», — Ира говорит, что тишина ее пока пугает.
Они с мужем до сих пор спят в подвале. Но уже планируют, как отстроят дом, и ждут, когда в село вернутся люди.
«Я поняла, что главное — это моя мама, сын, муж. И что мы живы. Все. И мне кажется, это какая-то перезагрузка для всех людей, — пытаясь сдержать слезы, говорит Ира. — У меня папа умер давно. И я просила: «Папа, папа, дай сил, дай сил выжить. Пожалуйста. И просто чтобы мозг не поехал». Потому что у меня мозг наполовину поехал. От страха…. И…. Это нереально… это нереальность просто…»