Мелитополь отметил Пасху под дулом автоматов — Строительный портал ПрофиДОМ

Мелитополь уже больше месяца находится под оккупацией России: он был одним из первых городов, захваченных на юге Украины. Жительница Мелитополя Татьяна Кумок и ее отец Михаил пережили похищение российскими военными: Михаил был одним из руководителей «МВ-холдинга», который выпускал городскую газету «Мелитопольские ведомости» и владел городской типографией, а Татьяна — одна из городских активисток, которые выступают против российской оккупации.

Татьяна Кумок рассказала «Настоящему времени» о том, как оккупированный город отмечал Пасху «под дулами автоматов», и о том, как украинских чиновников и активистов склоняют к сотрудничеству с Россией, угрожая их родным и близким: «Чтобы вы понимали, склоняют очень грубо.
— Как изменилась жизнь в Мелитополе за эти два месяца?
— Как грустно шутят жители нашего города: «Пришли и освободили нас от нашей хорошей жизни». Это вкратце. А так жизнь города парализована: не работают школы, не работают магазины, работают только продовольственные рынки и аптеки. Оккупанты пытаются открыть ледовую арену или бассейн, но, сами понимаете, родители не спешат приводить своих детей и оставлять их одних в такой ситуации, когда в городе большое количество российских военных. Никто не хочет видеть людей с автоматами рядом со своими детьми.
— То есть, если выйти на улицы Мелитополя, сразу их можно увидеть? Техника тоже стоит?
— Поскольку я в оккупированном городе, я не буду говорить, где и как стоит техника. А по поводу военных — день на день не приходится. Например, сегодня очень многие люди рассказывали, что когда они хотели прийти в церковь и освятить паски (куличи), то было очень много солдат, которые окружали церковь, и это было достаточно неприятно. Все говорили: «Впервые в жизни мы пришли в церковь под дулами автоматов». Никто никому не мешал, но солдаты стояли. Ты приходишь в церковь и понимаешь, что она оцеплена военными, причем в большом количестве. И так было вокруг всех церквей города.
— Они заходили внутрь?
-Я спрашивала, внутрь они не заходили. Но у нас основной храм — от Московского патриархата. И все люди, которых я спрашивали, не пошли туда, а пошли в маленькие церкви в других районах города. Но военные были везде. Они раздавали тюльпаны и куличи недолго на камеру. Военные раздавали тюльпаны, а какие-то люди без опознавательных знаков раздавали куличи. Но было гораздо меньше прихожан, чем обычно. И самое главное — все очень угнетены. Потому что прийти в храм под дулами автоматов, как бы там ни было, — это достаточно неприятно. Никого не задерживали, никому не препятствовали, ни к кому не подходили. Но ты понимаешь, что ты под прицелом.
— Церкви оцеплены, стоят люди с автоматами, но, тем не менее, это все равно не мешало людям пойти в церкви. Я так понимаю, что все равно праздник Пасхи в вашем городе массово отмечали?
— Это было достаточно массово, потому что все-таки мы второй месяц под дулами автоматов. Но ты привыкаешь к тому, что везде военные.
— По поводу власти в городе. Мэр Мелитополя Иван Федоров, которого похищали, переехал в Запорожье, старается оттуда выполнять свои функции, направлять в город гуманитарные грузы. А вообще какие-то украинские чиновники остались на месте? Административные здания вообще стоят пустые или есть люди, которые ходят туда на работу и что-то делают в городе?
— Я буквально недавно прочитала книгу «Атлант расправил плечи» о том, когда все предприниматели мира, которые могли что-то решать, просто отошли в сторону и дали возможность бюрократии не мешать разрушить мир. Вот мое личное ощущение от того, что происходит в Мелитополе, — это то, что на сегодня не осталось никого из людей, которые в свое время управляли городом. Те люди, которые якобы исполняют сегодня в Мелитополе обязанности власти, — это жалкие марионетки. Их даже русские презирают. Это просто отбросы. И город сегодня не управляется, не контролируется. Я могу сказать спасибо врачам и коммунальщикам, которые делают тот минимум работ, который должен делаться. На самом деле все люди, которые что-то могут, просто отошли в сторону. Я, допустим, работаю в фонде, где работают безумно крутые люди. И мы занимаемся тем, что кормим бабушек. Мы не хотим иметь ничего общего с сегодняшней властью, но в то же время понимаем, что мы — единственные, кто остался в городе. И мы понимаем, почему в городе нет людей, которые принадлежат к украинской власти, и что сегодня спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Но это не значит, что мы будем кому-то в чем-то помогать, как они любят говорить, сделать наш город «родиной моей Новороссией». Сегодня поменялась риторика, и россияне уже говорят, что это исконные российские земли. И что они тут будут все восстанавливать, что было «убито украинскими нацистами». Но я скажу: дай боже вам не потерять того, что здесь было сделано «украинскими нацистами».
— Я так понимаю, если раньше в Мелитополе выходили люди на митинги, то сейчас это не просто небезопасно — этих активистов с украинской позицией отлавливают. Поэтому, насколько я понимаю, мы и не видим в Мелитополе каких-то массовых протестов?
— На сегодня массовых протестов нет. Во-первых, это бессмысленно, потому что мы заявили о своей позиции, что Мелитополь — это Украина. Мы здесь очень ждем ВСУ, и возвращения нашей государственности, и отхода российских войск. Поэтому совершенно бесполезно бегать махать перед ними флагами — у них приказ. Поэтому протестное движение на сегодня несколько остановлено. Во-вторых, из города выехали все те, кто активно выступал за украинскую позицию, как вы сказали, выехали все те люди, которые имели отношение к украинской власти, чтобы их не склонили к сотрудничеству с оккупантами. А чтобы вы понимали, склоняют очень грубо. Забирают членов семей и говорят: «Ты же любишь свою дочь, правда? Давай работать с нами». Поэтому все те люди, которые как-то относились к украинской власти, выехали. Плюс выехали люди, у которых были деньги, потому что к ним приходят тоже. Коллаборантам же нужно давать какие-то деньги, и они сами знают, где их брать? На сегодня достаточно небольшое количество людей осталось в городе. Это в основном пенсионеры и люди, которые не могут уехать, и люди вроде нас, которые понимают, что надо остаться и помогать тем, кому мы сегодня можем помочь. Плюс есть те люди, которые говорят: «Мы хотим тут дождаться ВСУ и помочь нашим». Но, понятно, они не пишут об этом посты в фейсбуке.