GetWF.com — информационно-строительный ресурс Новосибирска.

10 июня в Червонограде (Львовская область) начнет работу ТРЦ «Майдан», сообщил Украинский совет торговых центров.

Среди арендаторов ТРЦ — украинские и международные брэнды разных форматов. Якорным food-оператором станет супермаркет сети «Сильпо». Еще в ТРЦ откроются магазины MOYO, PROSTOR, JYSK, Sinsay и т. д.
На территории комплекса обустроена открытая детская площадка. Проект предусматривает подземную парковку на 270 машиномест.
Как стало известно ProfiDOM.com.ua, строительство торгово-развлекательного комплекса началось в апреле 2021 г. Сначала он назывался Chervono Mall, но затем был переименован.

В первые дни войны в Украине видео разгрома российской танковой колонны, снятое с беспилотника, облетело весь мир. На кадрах запечатлена колонна бронетехники, предположительно 90-й гвардейской Витебско-Новгородской танковой дивизии, которая попала в засаду под Киевом. Служба безопасности Украины заявила, что перехватила радиопереговоры предположительно российского офицера, находившегося в колонне. Аудиозапись передали СМИ. Офицер сообщал следующее: «Очень много потерь. Ждали нас. Командир полка погиб. По остальным разбираюсь…. Нас били: артиллерия, танки, с беспилотников, как я понял, «Байрактары» летают».

Взаимодействие дронов в воздухе и артиллерии на земле играет решающую роль в битве за Украину, считает Скотт Бостон, военный аналитик из корпорации RAND: «Беспилотник будет выделяться, как одна из немногих ключевых возможностей, которые мы начинаем использовать. Мы как будто стали осознавать с ними эффект инноваций. Мы становимся свидетелями того, как дроны превращаются в важный фактор наземной войны. Мы наблюдали это во время войны в Нагорном Карабахе. Мы видели, как в Сирии обе стороны конфликта использовали беспилотники».
Большинство военных экспертов сходятся во мнении, что одним из залогов успеха при обороне и контратаках Вооруженных сил Украины, воюющих с превосходящими силами противника, является эффективное применение в бою беспилотных летальных аппаратов. Особо подчеркивается эффективность турецкого беспилотника Bayraktar TB2. Сельчук Байрактар, главный технический директор корпорации Baykar Technology, сообщил агентству «Рейтерс», что после вторжения России в Украину спрос на этот дрон вырос в разы.
Российская армия также активно использует беспилотники. В распоряжении военных есть такие модели дронов, как «Гранат», «Элерон», «Зала», «Тахион», «Застава» и «Орлан». Они способны вести разведку местности и корректировать артиллерийский огонь.
Информации о применении российской армией ударных дронов немного. Последний раз Минобороны РФ опубликовало видео уничтожения украинской РСЗО ударным дроном «Форпост-Р» — лицензионной копией израильского Searcher 2.
Российские авиаконструкторы разработали несколько тяжелых ударных дронов. ОКБ Сухого спроектировало летательный аппарат «Охотник» по схеме «летающее крыло», наподобие американского бомбардировщика B-2 Stealth с размахом крыла 9 метров и взлетной массой более 20 т. Ожидается, что его серийное производство начнется в 2023 г.
Авиаконцерн «Кронштадт» построил для Минобороны РФ два тяжелых ударных БПЛА — «Сириус» и «Орион». Аппарат «Орион» уже демонстрируется на полигонах. Его максимальная взлетная масса — более 1 т, а крейсерская скорость полета — 200 км в час. Дрон может нести боевую нагрузку более 200 кг. Данных о «Сириусе» практически нет, известно, что он является модернизированной версией «Ориона». Оба беспилотника построены по схеме американского MQ-1 Predator.
Элла Аткинс, профессор кафедры аэрокосмической техники Мичиганского университета, считает, что главная задача при использования беспилотных авиационных систем — в критической ситуации защитить человеческие жизни. Профессор Аткинс сказала: «Для меня важной отличительной чертой беспилотного летательного аппарата является его универсальность. Вы можете послать его туда, куда вы хотите и когда хотите. Все это при минимальных затратах. Но самым решающим моментом здесь является то, что использование беспилотника исключает риск для жизни людей».
Соединенные Штаты направляют в качестве военной помощи ВСУ ударный дрон MQ-9 Reaper, разведывательные RQ-20 Puma и Raven, а также дроны-камикадзе Switchblade.
Администрация президента Джо Байдена также планирует передать ВСУ ударные дроны MQ-1C Gray Eagle, более известные, как Predator, сообщило агентство «Рейтерс» со ссылкой на три анонимных источника. Дроны этого типа способны нести до восьми ракет Hellfire класса «воздух-поверхность».

Уроженец Аркалыка Жасулан Дуйсембин переехал в Украину три года назад, после вторжения России вступил в армию обороны. Дуйсембин женат на украинке, воспитывает двоих детей. На своих страницах в социальных сетях часто рассказывает о ситуации на войне. Корреспондент «Радио Азаттык» побеседовал с Жасуланом.

— Жасулан, расскажите о себе. Кто вы по профессии, чем занимаетесь?
— Родился и вырос в городе Аркалыке. В 1999 г. мы переехали в столицу. Всю жизнь жили в съемных квартирах. Окончил среднюю школу №16 на Жуковке. Этот район был неспокойный, буйный. С 13 лет работал на стройке. Чем старше становился, тем больше задавался вопросами, чего я хочу в жизни, какой вклад хочу внести в этот мир, чтобы жить не напрасно. Как-то так. Профессии у меня нет, после школы нигде не учился. В 18 лет пошел на срочную службу сам, тогда я был очень сильным патриотом. Попал в морскую пехоту.
— Как давно находитесь в Украине? Меняли ли вы гражданство?
— У меня пока казахстанское гражданство. Но после войны, чтобы юридически себя обезопасить, получу гражданство Украины. Впервые я попал сюда, будучи зомбированным телевидением. По каналам смотрел новости о Майдане и смотрел на украинский народ как на злодеев и варваров. Показывали, как срывали медали у старика, закидывали коктейлем Молотова полицейских. Говорили, что тут все плохо, что тут фашизм, бандеровцы. Настолько каналы искажали факты. Мне сильно захотелось увидеть этот буйный народ вживую. В 2015 г. мы взяли хороший объект на стройке и заработали хорошо. Я купил себе билет и прилетел в Украину в первый раз. Специально ходил, общался везде на русском языке и нигде не услышал в свой адрес ничего плохого. Это было в центре Киева. Потом ходил и спрашивал, как пройти туда или в другое место, люди отвечали и были дружелюбными. В общем, через одну организацию я поехал в Киев и два года там прожил, потом вернулся в Казахстан. Здесь понял, что потерял общий язык с теми, с кем дружил раньше. Я учился в русской школе, и все мои друзья позволяли себе такие слова, как «хохлы», «бандеровцы», «фашисты». Мне хотелось объяснить им и сказать: «Мужики, не верьте новостям», но меня никто не услышал, все хотели оставаться в системе. В 2019 г. вернулся в Украину, познакомился с молодой прекрасной девушкой, мы поженились — в официальном браке больше трех лет. Двое детей. Дети на меня похожи, такие же большеголовые.
— Вы сейчас находитесь в зоне боевых действий. Почему вы отправились на передовую? Что вас к этому побудило?
— Россия терроризирует Украину. Не дай бог, что-нибудь начнется — и пострадают мои дети. В них течет и украинская кровь, мой долг — защищать их. Поэтому я здесь. С другой стороны, я казах, и я понимаю, что Россия не остановится на Украине, она пойдет дальше. Нужно приложить все усилия, чтобы наш Казахстан не пострадал.
— Сообщалось, что департамент КНБ по городу Нур-Султану начал досудебное расследование в отношении гражданина Казахстана, «участвующего в вооруженном конфликте на территории Украины». Дело завели по статье «Умышленное неправомерное участие в вооруженном конфликте или военных действиях на территории иностранного государства при отсутствии признаков наемничества». В департаменте не назвали имени и фамилии казахстанца и не уточнили, на чьей стороне он воюет.
— Я прочитал эту информацию 2 июня. Я не получал никакого уведомления.
— Планируете ли вы вернуться в Казахстан? Знаете ли вы, что за участие в вооруженных конфликтах предусмотрена уголовная ответственность?
— Я знаю, что есть статья о наемничестве, плюс припишут мошенничество. Много угроз поступает с анонимных аккаунтов и иногда — с действующих. Я понимал, куда шел, с самого начала. Когда я ехал сюда, понимал, что это билет в один конец. Я планирую вернуться в Казахстан, но было бы неразумно пройти всю войну, остаться в живых, а прилетев в Казахстан, попасть в тюрьму и там погибнуть.
— Недавно в сети распространялись сообщения о вашей гибели. Затем — о том, что вы ранены. Что на самом деле произошло?
— Это был старый ролик. Ранение я получил еще 14 марта, находясь в Донецкой области, совсем в другом селе. Поэтому это никак не связано со мной. Кто-то приплел это, используя, что я погиб. Мы находились тогда на нулевом рубеже. А там, где мы находимся, нет никакой связи. Про интернет забыли и целыми днями выполняли задания, чтобы у врага не было шансов продвинуться. В один из моментов они нас накрыли снарядами как градом. Ударили по месту нашего укрытия. Тогда были погибшие и тяжелораненые. У меня были незначительные раны. Когда я приехал в штаб, услышал, что меня «похоронили» в Казахстане и Украине. Об этом мне сообщила женщина-офицер из моего подразделения, она позвонила мне по телефону. Сказала, что ее дочь прочитала в интернете, что я погиб. «У тебя все порядке?» — спросила она. Я даже не знал об этом. Потом я решил, что надо найти способ как-то сообщить, что жив. Создал новую страницу в тиктоке и выпустил видео, дал о себе знать, сказал, что жив.
— Вы не боитесь погибнуть?
— Страх есть всегда. Вопрос в том, как ты поступишь в ответственный момент — страх тебя одолеет или ты преодолеешь страх. Война в Украине идет уже 8 лет. Страх есть и у тех, кто воюет весь этот срок. Его не убрать, но можно преодолеть. Осознаем, что завтра, возможно, последний день. Я живу по принципу: проснулся сегодня — не думай о вчерашнем. Задача на день — выжить. И есть такой момент, как паранойя, и она каждого из нас изредка атакует. Любой человек, который был на войне, с ней сталкивался. Тебе кажется, что сейчас что-то откуда-то прилетит и на этом жизнь оборвется. Бывает, что люди в такие моменты ломаются и лишаются боеспособности. Слава богу, я и те, кто рядом со мной, справляемся. Страх есть, но мы сильнее нашего страха.
— Чем, на ваш взгляд, отличаются военные структуры Казахстана и Украины? Что можете сказать о методах подготовки?
— Я прошел курс молодого бойца и попал на поле боя на нулевую позицию. Я тогда видел, на что способны ребята с той стороны. По нам стреляли день и ночь, а у нас был приказ не отвечать — мы хотим мира. Я наблюдал всю эту картину с декабря, а в феврале все началось в десятикратном размере. Я не хочу оскорбить ни армию Казахстана, ни народ Казахстана. Просто скажу, что видел лично. Большое различие в том, что армия Казахстана обучается по учебникам, наверное, больше советским, тактикам, которые применялись раньше. Именно поэтому им (России) на войне сейчас не помогает наземная операция, они никак не могут справиться с украинской армией на земле. Единственное, они угрожают ракетами и бомбами. Между тем Украина шагнула дальше. Они хотят нормально жить и поэтому обучали солдат, особенно в последние годы, по стандартам НАТО. И это самое сильное отличие армии Казахстана от армии Украины. Нельзя забывать об уровне коррупции — это, пожалуй, главный вопрос. В Украине с коррупцией борются жестче. Здесь у народа больше свободы слова, и люди могут все контролировать и высказывать мнения.
— Много ли иностранцев (казахстанцев в том числе) вы встречали среди воюющих на стороне Украины?
— Казахстанцев здесь я не встречал. В Волновахе ожесточенные бои были, там бок о бок с нами сражались ребята из Грузии, которые пережили похожую ситуацию. Здесь сражаются чеченцы. Есть белорусы, которые не признают диктаторскую власть. Есть американский отряд. Здесь много иностранцев, которые на стороне Украины. Я как-то слышал о казахе в теробороне Киева, но не удалось с ним пообщаться.
— Когда, по-вашему, закончится война в Украине? Может ли она затянуться на годы?
— Мы, обычные солдаты, не владеем такой информацией. Мы обычные люди, мы хотим вернуться домой, к семьям. Но, говорят, затянется до начала зимы.
— Что говорят ваши сослуживцы по поводу мнений, которые есть на Западе, — о возможных территориальных уступках Путину в ответ на прекращение огня?
— Да, мы слышали об этом, но никто это не поддерживает. Ребята сражались за семью, родину. Если эти земли достанутся России, то потом они не вернутся. Многие люди останутся бездомными. Отдать их — значит плюнуть на солдат, которые доблестно сражались и погибли за родину. Это будет несправедливо и бессмысленно. Конечно, нужно пройти этот путь до конца, до границы на 24 февраля.
— Есть мнения, что военные с обеих сторон устали, поскольку позиционная война изматывает. Что вы думаете об этом? Видите ли вы усталость? Падение морального духа?
— Моральная усталость была уже на второй день войны. Потом понимаешь, что ты сильнее. У тебя больше мотивации, когда ты видишь лица родственников, которые могут пострадать. Поэтому у людей здесь всегда открывается второе дыхание, это происходит каждый день. Да, бывают интенсивные бои, которые длятся долго. Но сильнейшие остаются, чтобы выполнить долг.
— Вы слышали о январских событиях в Казахстане? Что это было, по-вашему?
— В то время я был в Украине, но, кажется, это к лучшему. Я был бы в первых рядах, и меня бы так же бессовестно застрелили. Все, что произошло в январе, говорит о том, что народ устал терпеть, устал быть униженным. У нас нефть, газ, вся таблица Менделеева, но платим за газ большие деньги и покупаем овощи втридорога. У нас полиции боятся больше, чем бога. Народ хотел это заявить, думаю. Люди, наверное, никогда не простят Токаеву приказ открыть огонь по своим людям.
— Как ваши близкие отнеслись к вашему отъезду в Украину и участию в войне? Вы поддерживаете с ними связь? Что они говорят?
— Они пытались меня остановить, отговорить. Но мне не хотелось быть частью этой адской машины, адской системы. Я знал, куда иду. Я стараюсь как можно реже выходить с ними на контакт. Передаю через людей, что со мной все в порядке — и все. С мамой очень редко разговариваю, чтобы не создавать ей проблем. Еще до полномасштабной войны я был на контракте с ВС Украины, находился в зоне боевых действий. Тогда звонили и говорили моей маме, что посадят ее в тюрьму. Запугивали. Я успокаивал и говорил: что бы я ни сделал, к ним это никакого отношения не имеет.
— Жасулан, на ваших видео мы заметили, что у вас очень много татуировок. О чем они?
— Я никогда не набивал бессмысленных татуировок. Каждое мое тату имеет определенное значение, важное, запоминающееся событие в моей жизни. К примеру, у меня на спине выбит флаг Казахстана. Это напоминание о том, кто я, откуда и где вырос. Я казах и горжусь этим. На груди у меня герб Украины. Это тату я сделал в Харькове. Это знак того, что Украина стала занимать огромное место в моем сердце, и я сделал для себя важный шаг. В украинском гербе основной фигурой является трезубец и, если внимательно присмотреться, можно прочитать слово «воля». В нем заложен смысл свободы, и он мне напоминает, что я свободен.
— Вы в своих роликах очень много говорите о справедливости, правах человека. Откуда у вас такая позиция?
— Я вырос в семье без мужчины — у меня есть только мама. С детства был у ныне покойной бабушки. Родственников было много, но мы ни с кем особо не общались. Был дядя, но он тоже часто отсутствовал. Я видел, как тяжело женщинам в мире. Как тяжело женщине одной поставить ребенка на ноги. Как-то так я начал себе ставить цель, что оставлю след в этом мире, внесу вклад, не буду напрасно прожигать жизнь. Чем старше становился, тем больше стал понимать, почему мы так бедно живем, хотя я из кожи лез постоянно — с объекта на объект. Что такое свобода слова, впервые почувствовал в Украине. В 2015 г. я выступил против Нурсултана Назарбаева, хотя прежде был его фанатом. Мне хочется помочь людям, чтобы их дети жили в достатке. Помочь будущему поколению, потому что наше поколение уже потеряно, как бы это грустно ни звучало.
— 5 июня в Казахстане состоялся референдум с призывом за «Новый Казахстан». Что вы думаете об этом политическом событии?
— Война войной, но все-таки часто думаю о происходящем в Казахстане. Здесь не всегда бывает связь, иногда по полтора месяца. Про «Новый Казахстан» узнал случайно. Сначала думал, что это такое? Потом понял, что это очередной обманный проект.

Посол США в ОБСЕ в интервью «Голосу Америки» рассказал о войне, о новых вызовах, стоящих перед мировым сообществом, о лидерстве США, о будущем Европы, Украины и России.

Руководитель Восточноевропейского бюро «Голоса Америки» Мирослава Гонгадзе взяла интервью у посла США в ОБСЕ Майкла Карпентера.
— Российское вторжение оказалось проверкой для международного сообщества, международных организаций, их способности противостоять войне, иметь дело с напряженностью такого масштаба. Как вы оцениваете эффективность того, как народы мира, Совет Безопасности ООН повели себя в этом конкретном кризисе?
— Прежде всего, этот кризис стал одним из самых больших вызовов международному порядку со времен Второй мировой войны. Все главные принципы, закрепленные в Уставе ООН, Хельсинкском соглашении, а также в Женевской конвенции, были нарушены. Мы имеем дело с полным разрушением установленной системы правил и норм, на которых мы все выросли, полагая, что они, по сути, «высечены в камне» и редко когда-либо кем-либо нарушались. Международные организации собирают людей за общим столом, но сами по себе они мало чего могут добиться, если среди собравшихся нет консенсуса. В такой организации, как ОБСЕ, где я работаю, мы заседаем каждый день, около 45 государств, большинство из которых видят мир так же, как мы в Соединенных Штатах. Но среди нас есть пророссийская Беларусь. Есть государства Центральной Азии и несколько других, которые напуганы текущим развитием событий, и, возможно, не хотят напрямую связываться с Россией.
— Как все это говорит о способности международных организаций на деле остановить войну? Они ведь созданы, чтобы, фактически, вмешиваться в такого рода ситуации — а они не в состоянии это делать?
— Когда член Совета безопасности ООН, такой крупный игрок, как Россия, нарушает все нормы данной организации, многосторонняя дипломатия становится гораздо менее эффективной. Мы должны полагаться на то, что можем сделать на двусторонней основе, чтобы помочь Украине. Я посол США, а не посол ОБСЕ, хоть я и работаю в ОБСЕ, но моя работа заключается в том, чтобы искать способы для США поддержать Украину через предоставление военной помощи.
— Россия пыталась остановить расширение НАТО на восток, но добилась прямо противоположного, потому что уже есть две страны, которые были нейтральными, но теперь пытаются вступить в НАТО. Что означает эта война для НАТО?
— Это война имеет критическое значение для НАТО. В этом смысл существования НАТО, как оборонительного альянса для защиты своих членов от серьезной угрозы. Сейчас у нас есть угроза, которая больше любой иной, с которой мы сталкивались со времен существования Советского Союза. То, что есть такие страны, как Финляндия и Швеция, которые сейчас борются за членство в Североатлантическом альянсе, является прекрасной иллюстрацией того факта, что НАТО не расширяется с целью получить дополнительную территорию, а как раз, наоборот: страны, которые на протяжении десятилетий были нейтральными, почувствовав угрозу российской агрессии, вступают в НАТО, стремясь получить гарантии безопасности, предусмотренные статьей пятой Устава этой организации. Польша, Венгрия, Чехия первоначально сформировали группу стран, ранее входивших в Организацию Варшавского договора, которые хотели присоединиться, потому что видели, что может означать для их свободы присутствие российских войск на их территории. Таким образом, НАТО никогда само не способствовало своему расширению — это всегда были страны, расположенные по периметру России, которые чувствовали угрозу со стороны Москвы и искали гарантию защиты.
— Долгое время Запад проводил политику умиротворения России, может быть, не воспринимая ее всерьез в качестве угрозы, пытаясь установить партнерские отношения с Россией. Как вы думаете, допускал ли Запад ошибки?
— Безусловно, ошибки были.
— Как вы думаете, Запад не понимал, что происходит, и не прислушивался к некоторым предупреждениям?
— Я думаю, что основная ошибка, которую совершил коллективный Запад в девяностых и двухтысячных годах, состояла в том, что он предположил, что через процесс экономической взаимозависимости с Россией, через торговлю, через взаимные инвестиции, через прием России в различные международные организации, такие, как Всемирная торговая организация, со временем Россия станет ответственным игроком в международном сообществе. Но государство, которое управляется, по сути, небольшой группой офицеров КГБ, у которых совершенно иной взгляд на мир, никогда не смогло бы по-настоящему стать западной либеральной демократией. Начиная с эпохи Ельцина, оно все больше и больше удалялось от западных либеральных демократий. Эта ошибка, которую допустили западные страны, фактически, позволила Кремлю использовать уязвимость западного общества, вместо того, чтобы сделать Россию более ответственной и заинтересованной стороной. Теперь мы усвоили этот урок.
— Говоря об этой войне, президент Джо Байден сказал, что мы на Западе должны быть готовы к долгосрочной перспективе. Однако украинцы страдают и массово гибнут каждый день. Каким вы видите развитие этой войны? Как эта война закончится?
— Мы признали, мы — имеются в виду Соединенные Штаты, — что это, вероятно, будет затяжная война. Путин попытался обезглавить Украину, начав быструю внезапную атаку, которая, как он, вероятно, думал, закончится за нескольких дней.
— Вы думаете, он отказался от этого плана?
— Он провалил этот план. Мое личное мнение состоит в том, что Кремль, вероятно, не отказался от своего плана сохранить контроль над всей Украиной. Прямо сейчас он сосредоточен на Донбассе, и это превратилось, по существу, в войну артиллерийских систем. Поэтому вы видели, как президент Байден действительно берет на себя руководящую роль в мире и предоставляет Украине самые передовые возможности США, систему HIMARS — высокомобильную артиллерийскую систему — при том, что это вооружение НАТО. Я — бывший сотрудник Пентагона, работавший в 2015-2017 гг., делал все возможное, чтобы помочь Украине перейти на совместимое с НАТО вооружение. Теперь перед нами новый императив — обучить украинские силы использовать это современное оборудование, чтобы они могли выйти за пределы досягаемости российских систем и защитить свои дома, городские кварталы. Это займет время, говорят нам наши военные аналитики, но мы рассчитываем на долгосрочную перспективу. Мы здесь, чтобы помочь Украине защитить себя.
— Было много дискуссий по поводу мирных переговоров, что Украине следует отказаться от некоторых территорий, и не «унижать» Путина. Некоторые лидеры европейских стран предлагали такое. Каким вы видите возможность завершения этой войны и какова идеальная ситуация для ее завершения? Могут ли быть, какие-то промежуточные варианты?
— Что действительно оказалось униженным, так это нормы и система международного права. Она унижена изнасилованиями, пытками, казнями, насильственными депортациями. Именно это унизительно! Именно это то, что следует остановить! Я, как человек, работавший в Пентагоне и реалистично оценивающий ситуацию, считаю, что война закончится, когда прояснится ситуация на поле боя. В какой-то момент все войны обычно заканчиваются соглашением о прекращении огня путем переговоров. Прерогатива Соединенных Штатов — это я заявляю, как посол США в ОБСЕ — помочь Украине занять нужные позиции и победить, и затем уже обсуждать резолюции о заключении мира с позиции силы.
— Украина проявила себя в этом кризисе, как страна очень сильных, стойких людей, готовых бороться и готовых умереть за свою родину. Как вы считаете, когда Украина победит? Какой вы видите Украину в Европе? Как вы видите процесс восстановления страны? Что, по вашему мнению, западные сообщества должны планировать уже, возможно, в настоящий момент?
— Это будет колоссальный проект по восстановлению всей инфраструктуры в Украине. Преимущества Украины — высокообразованная квалифицированная рабочая сила, человеческий капитал, если хотите. Это чувство единства и чувство цели защищать страну, а затем восстановить ее. Возможность, которая появится в конце войны, состоит в том, чтобы полностью похоронить олигархические структуры прошлого и построить демократическое общество. Украина всегда была демократической. Проблема в том, что олигархические структуры создавали условия для коррупции в течение трех десятилетий после обретения независимости. Были такие моменты, как Майдан, «революция достоинства», которая стремилась преодолеть некоторые из них. Будет толчок к тому, чтобы восстановить Украину 2.0, более сильную, более устойчивую, у которой нет этой уязвимости прошлого.
— Каким вы видите будущее России после этой войны и после победы Украины? Каким вы видите альянс, который формируется между Россией и Китаем в данный момент? Должен ли Запад опасаться возможности появления более сильного авторитарного региона мира?
— Трагедия России заключается в том, что не только эта война, но в целом последние два десятилетия правления президента Путина сделали страну более репрессивной, более коррумпированной, менее открытой для внешнего мира. Она превратилась в маленькую крепость. Страна, которой сейчас из-за санкций и экспортного контроля будет очень трудно поддерживать хоть какой-то прогресс. Уже есть оценки, что только в этом году ВВП России вернется на уровень 15-летней давности. Если эта тенденция сохранится еще на год, многие достижения эпохи Путина могут полностью исчезнуть. Произойдет это из-за его агрессии, из-за того, что Кремль решил начать эту войну против Украины, а ранее захватил Крым, а еще ранее атаковал Грузию. Агрессия не является решением в международной политике. Это не будет решением для России. Режим остается авторитарным, и, пока существует этот режим, будет какое-то сотрудничество с Китаем, но у этих отношений есть пределы. Я думаю, если вы посмотрите только на природные ресурсы с точки зрения размера их рынков, это две очень разные страны.
— Сегодня ситуация пока нерадостная, но, в целом, в долгосрочной перспективе вы с оптимизмом смотрите в будущее?
— Украина добьется успеха. Я настроен оптимистично в долгосрочной перспективе. Посмотрите на огромный успех Польши, стран Балтии, Чехии и даже Венгрии, Румынии, Болгарии. Они ушли так далеко! Думаю, в конце концов, люди увидят, что репрессии по-китайски или по-русски — это не решение. Эти страны не создадут лекарство от рака — это придет с Запада, все основные инновации в настоящее время приходят с Запада. А перед Москвой и перед Пекином возникнут невероятные вызовы. Демократии будут более свободными, более динамичными, более инновационными, они и добьются большего успеха.

Денис Пушилин, глава так называемой «ДНР», неоднократно заявлял, что украинских военных и прежде всего бойцов батальона «Азов», которые сдались в плен на заводе «Азовсталь» в Мариуполе, будут судить и некоторых могут казнить. В так называемой «ДНР» смертная казнь легализована и применяется. Параллельно приходят сообщения о пытках, которым подвергаются украинцы в российском плену. В Киеве при этом не теряют надежды обменять защитников Мариуполя и вернуть их в Украину.

Правовой аспект этой сложной ситуации в эфире «Настоящего времени» прокомментировал российский адвокат Николай Полозов. Его украинские клиенты были обменены, поэтому Полозов в курсе юридических тонкостей этого процесса.
— Правильно ли я понимаю, что все эти обмены лежат вне юридической плоскости? Что соответствующих законов, которые предполагают обмены как военных, так и гражданских в нынешней ситуации, по сути, не объявленной официально войны, таких законов нет ни в России, ни в Украине?
— Не совсем так. В текущей ситуации действуют нормы международного гуманитарного права, в частности, Третьей Женевской конвенции о защите прав военнопленных. И согласно положениям Третьей Женевской конвенции, даже если одна из сторон боевых действий не признает состояние войны, действие этого международного правового документа, который подписан Россией, все равно распространяется. Согласно положениям Третьей Женевской конвенции, освобождение пленных называется не обменом, а репатриацией. Но даже в самой конвенции указано, что решение об этом принимается на политическом уровне, то есть фактически обмен возможен только после достижения какого-то соглашения на политическом уровне.
— Знаете ли вы тогда, по какой процедуре сейчас страны обмениваются пленными?
— Происходит это на основе взаимных договоренностей по политическим, дипломатическим и военным каналам. Это происходило и с 2014 г. во время ведения боевых действий на Донбассе, это происходит и после начала российского вторжения в 2022 г. Есть каналы связи, по которым осуществляются подобные договоренности.
— Денис Пушилин, который называет себя главой так называемой «ДНР», заявил российскому «Интерфаксу», что все украинские пленные, которые сдались, вышли с «Азовстали», содержатся на территории так называемой «ДНР» и что они там создадут некий международный трибунал. Объясните такое заявление с позиции права.
— Ничего общего с правом это не имеет. Пушилин абсолютно не субъектен. И решения принимает в данном случае Кремль. Речь идет о формировании некоего карикатурного Нюрнбергского процесса, где будут судить якобы нацистов. Это шоу-продукт, необходимый для российской телепропаганды, для того, чтобы Кремль мог демонстрировать в отсутствии каких-то реальных военных побед российскому телезрителю некие достижения: вот судят нацистов.
— То есть это просто на внутренний рынок исключительно?
— Абсолютно. Ни одно цивилизованное государство, ни один международный орган результаты такого трибунала признавать не будет.
— Если исходить из этой логики, почему в таком случае этот условно «трибунал» будет проходить на территории так называемой «ДНР», в оккупированной Донецкой области, а не в России?
— Здесь несколько аспектов. Первый аспект заключается в том, что в таком случае за результаты этого трибунала Москва снимает с себя ответственность и перекладывает на своих марионеток типа Пушилина. С другой стороны, уголовная ответственность так называемой «ДНР» предусматривает, в том числе, высшую меру наказания — смертную казнь, которая в Российской Федерации отсутствует. Но абсолютно не исключено, что часть каких-то уголовных дел будет расследоваться непосредственно на территории Российской Федерации и в аннексированном Крыму. Есть информация, что ряд военнослужащих ВСУ, теробороны и других подразделений Украины, которые являются военнопленными, находятся непосредственно на территории России и в оккупированном Крыму тоже.
— Про мораторий на смертную казнь. 17 мая спикер Госдумы РФ Володин заявил о недопустимости возвращения украинских пленных Украине. Он назвал их нацистскими преступниками, а председатель комитета, член российской делегации на переговорах с Киевом Леонид Слуцкий предложил отменить из-за азовцев как раз действующий в России мораторий на смертную казнь. И тут процитирую Слуцкого: «Чтобы показать всему миру, что украинские националисты достойны только высшей меры наказания». По вашему опыту, что подобные заявления означают в процессе этих переговоров об обменах или в российской политике?
— Безусловно, это повышение ставок. Я думаю, что апробация применения смертной казни неизбежно будет в «ДНР». И в случае, если развитие подобного сюжета Кремлю понравится, то не исключено, что это будет перенесено и имплементировано и в Российской Федерации. Какое-то количество военнопленных неизбежно попадут под суд. И я не исключаю, что в отношении некоторых из них будет применена высшая мера наказания.
— Просто будут казнены?
— Да. А чем сейчас кремлевский режим отличается от «ИГИЛ» по большому счету?
— Есть свидетельства уже бывших пленных о том, что российские военные пытают украинских пленных. Издание «Украинская правда» опубликовало историю замкомандира роты 124-й бригады Херсонской теробороны Дениса Миронова. Его взяли в плен, он отказался от сотрудничества, его пытали, не предоставляли медицинскую помощь после пыток и избиений. В итоге он умер. Обменяли уже его тело. С точки зрения права, что это такое?
— С точки зрения права, это военное преступление, осуществляемое властями Российской Федерации, за которое рано или поздно придется ответить не только тем, кто отдает соответствующие преступные приказы, но и тем, кто непосредственно исполняет эти пытки. О фактах пыток известно, в том числе пытки применяются в оккупированном Крыму в отношении украинских военнопленных, куда их привозят в симферопольский изолятор в том числе. О чем можно говорить, если пытки применялись и до вторжения по отношению к мирным жителям в аннексированном Крыму. Это такая практика, которая существует в России, которую российская власть регулярно использует. Сейчас она просто перенесена в новые условия и применяется уже в отношении украинских военнопленных.

Ортопед-травматолог из Мариуполя Леонид Бескровный в первый месяц войны практически жил в больнице. Из-за огромного количества пациентов врачам приходилось проводить сортировку: оказывать помощь только тем, кто имеет большие шансы выжить. Леонид работал без выходных, пока во время очередного обстрела сам не лишился ноги. Выехать на подконтрольную Украине территорию ему удалось лишь спустя полтора месяца. Сейчас, после стабилизации состояния, врач готовится к поездке в Норвегию — там его ждет протезирование.

Леонид Бескровный рассказал «Настоящему времени», как жил и спасал жизни в Мариуполе.
— Операции проводились в операционных, а также в предоперационных коридорах. Не хватало наркозных аппаратов, рук. После того как был уничтожен роддом и погибло несколько рожениц, также был организован на территории нашего отделения небольшой родильный зал. Объем работы громаднейший. Работа идет автоматически. От одного больного к другому. Все научились проводить сортировку и оказание помощи. Очень много больных, очень много травм. Также очень много смертей.
Одно из самых страшных — это сбрасывание авиабомб на частный сектор. Также — ракеты с самолетов. Полное уничтожение — ничего не осталось. Ни-че-го. Катастрофа, созданная Россией. Принесли свободу только от всего хорошего.
Я почувствовал боль и после боли услышал свист, который проходил дальше. Такое впечатление, что попал в ногу осколок или из крупнокалиберного пулемета пуля — крайне тяжело. Потом я услышал свист, который прошел дальше. То есть просто-напросто нож перерезал бумагу и пронесся дальше. Вместо бумаги это была моя кость, мягкие ткани. Все. Хочется одного: чтобы Украина одержала победу в ближайшее время. Полностью объединение всей нации и уничтожение врага. Чем быстрее, тем лучше.

Оккупационная «администрация» Херсона и Херсонской области в начале июня вновь заговорила о проведении возможного референдума с вопросом о вхождении в состав России. Позиция ставленников российских оккупационных сил меняется каждые два дня: 4 июня Кирилл Стремоусов, называющий себя главой «администрации», заявил, что вопрос референдума на повестке дня не стоит; 6 июня он же объявил о подготовке к референдуму. Российские СМИ рассказывают о том, что в Херсоне уже выдают паспорта РФ, а также о том, что там работает российская мобильная связь и получили хождение рубли.

Местные жители говорят, что рубли привозят вместе с «русскими супермаркетами», но херсонцы пользуются гривнами, а за очереди к российским паспортам пропаганда выдает очереди за гуманитарной помощью. Но в условиях, когда город перекрыт блокпостами, а сотни людей похищены, тех, кто продолжает попытки сопротивляться захватчикам, становится все меньше. «Настоящее время» рассказывает, как Херсон почти три месяца живет в оккупации.
Как рассказывали в эфире «Настоящего времени» жители Херсона и сообщали представители власти, в городе в течение всего времени оккупации продолжаются задержания журналистов, активистов и участников протестов, несогласных с вторжением России политиков, а также бывших военных. По данным постоянного представителя президента Украины в Автономной Республике Крым Тамилы Ташевой, сейчас российские военные удерживают около 600 человек в Херсонской области, из них около 300 — в Херсоне.
Херсон в мае-июне — это город, состоящий из блокпостов. Некоторые стали постоянными, другие появляются в новых местах неожиданно. Горожане делятся информацией о них в чатах. Поводом для задержания на блокпосту может стать неудаленная подозрительная переписка, контакты военных в записной книжке, татуировка. Не прошедших проверку увозят. По информации Ташевой, похищенных людей держат в здании Херсонской областной администрации, а также в СИЗО и в ПТУ №17 Геническа. Прошедшие через такую изоляцию сообщают о пытках.
«Сколько этих людей — я не знаю точно. Но по нашим скромным подсчетам на пальцах, не менее тысячи человек пропало, которые выходили на улицы, которые были не согласны с позицией России, — сказал в интервью «Настоящему времени» житель Херсона Илья (имя изменено). — Если раньше для того, чтобы за тобой пришли, нужно, чтобы ты был бывшим военным, бывшим силовиком или хотя бы их родственником, то постепенно оно пришло к тому, что ты можешь написать уже какой-то комментарий в интернете не такой, тебя найдут, подвергнут какому-то насилию и заставят записываться на видео, рассказывать, что ты прошел курсы денацификации. Я думаю, вы видели эти видео, где подобные вещи происходят».
Видеоролики с извинениями на камеру стали появляться в сети во второй половине мая. В частности, женщина, представившаяся Екатериной Коломиец из Херсона, в таком ролике просит прощения за то, что называла российских военных «орками». На другой записи житель Херсона Виталий Колюхов «раскаивается» в том, что собирал деньги на тепловизоры для украинских военных. Практика публичного унижения задержанных в виде извинения на камеру распространилась в последние годы в некоторых регионах России, в частности, в Чеченской республике. Подобные методы также применяли силовики в Беларуси, массово задерживая несогласных с политикой Лукашенко после выборов и массовых протестов 2020 г.
«Это, скажем так, называют «еще легко отделался», — комментирует такие ролики собеседник «Настоящего времени». — В других случаях, если не дай бог у тебя есть какой-то просто знакомый в ВСУ или теробороне, который сейчас где-то служит, и у тебя есть с ними переписка — все, считай, что тебя будут пытать очень долго, мучительно и болезненно. Хотя ты не можешь чего-то внятного сказать, например, где они находятся, как с ними связаться, как их найти, тебя просто пытают, потому что у тебя есть такие знакомые, ты с ними общаешься».
О проблемах с мобильной связью жители Херсонской области сообщают в течение всего времени оккупации. В конце мая связь пропала на несколько дней полностью, рассказала «Новой газете. Европа» местная жительница Дарья. По ее словам, тогда же на улицах Херсона появились машины с громкоговорителями, из которых доносились объявления о том, что Украина отрезала город от связи, но Россия готова обеспечить херсонцев картами российского оператора.
Сим-карты продавали горожанам в разгромленном офисе Vodafone. Номера, которые получают люди, начинаются с российского телефонного кода +7. При этом на карточках нет никаких опознавательных знаков провайдера услуг связи — сим-карты белого цвета со штрихкодом и номером продаются в конвертах с надписью «На связи». Стоимость такой ноунейм карточки — 60 грн. (около 2 евро). По словам Дарьи, большинство сим-карт не позволяют выйти в интернет — только звонки и смс, хотя по условиям договоров интернет предусмотрен.
В первых числах июня, когда командование ВСУ сообщило об освобождении в Херсонской области 20 населенных пунктов, в некоторых общинах заработала мобильная связь украинских операторов — «Киевстар» и Vodafone.
Главный источник получения информации для херсонцев — домашний интернет плюс VPN, рассказал «Настоящему времени» Илья: «Он сейчас маршрутизируется через Крымского провайдера «Миринда». То есть даже для того, чтобы мы с вами поговорили, я, наверное, минут 50 потратил на то, чтобы установить связь VPN. Потому что без этого, во-первых, небезопасно, во-вторых, согласно решению Роскомнадзора, сервисы Meta, к которым относятся тот же вотсап, тоже заблокированы».
25 мая Путин подписал указ об упрощенной выдаче гражданства РФ жителям Запорожской и Херсонской областей Украины — обе области сейчас частично оккупированы. С тех пор сотрудничающие с российскими военными местные «администрации» несколько раз анонсировали выдачу паспортов России, в том числе в Херсоне. Депутат Херсонского облсовета Сергей Хлань в эфире «Настоящего времени» заявил, что слухи о выдаче паспортов ничем не подтверждаются, да и «желающих их получить особо нет».
«Вчера было заявление местного городского сумасшедшего Стремоусова, который служит россиянам в Херсоне, о том, что уже очередь выстроилась за паспортами. Но все это вранье», — сказал журналист из Херсона Сергей Никитенко.
О том, что собой представляла эта «очередь», «Настоящему времени» объяснил житель Херсона Илья: «Анонсировали, что есть такая процедура, показали паспортный сервис, где это происходит. Я там недавно проходил, посмотрел, людей там в каких-то очередях не замечено. Потом увидел российские новости. Они открыли гуманитарный центр какой-то российской партии, где, я так понимаю, выдают гуманитарку. И, конечно, туда пришло много людей, у которых нет еды, потому что нет денег. Они сняли эту большую очередь и написали, что эта большая очередь — это люди за российскими паспортами, хотя в этом месте даже не анонсировалось, что выдаются паспорта».
Гуманитарная помощь, о которой говорит Илья, востребована многими жителями Херсона. Горожанин объясняет, что в условиях оккупации и постоянной нехватки многих необходимых вещей и продуктов цены выросли в четыре-пять раз по сравнению с довоенными: «Есть часть людей, которая всегда будет брать гуманитарку, потому что на халяву и уксус сладкий. Но есть часть людей, у которых просто действительно нет ни денег, ни возможности себе что-то купить, им приходится брать эту гуманитарку».
С конца апреля российские государственные информагентства рассказывают о формировании «рублевой зоны» и «бивалютной системы» в Херсоне. Но, по словам Ильи, украинцы рассчитываются в городе гривнами: «Пока я еще не видел, чтобы кто-то что-то продавал за рубли в Херсоне. Эта «военная администрация» заставила всех под дулом автомата вывесить двойные ценники и гордо отчиталась в том, что якобы в Херсоне уже ходят рубли. Но действительно рублей нет. И если спросишь о расчете в рублях, то можно выслушать о себе много «хорошего», как говорится. Поэтому пока рассчитываются за гривны. Те супермаркеты, которые открылись конкретно русские, там предлагают рассчитаться за рубли. Тут вопросов не возникает: если они русские — то… Что касаемо медикаментов, медикаменты завозят из Крыма в русские аптеки. Везде, где представители русского бизнеса открыли свои магазины, там, конечно, можно рассчитаться рублями и там как бы к этому склоняют. Но украинские магазины, которые были здесь до оккупации, такого не предлагают».
В рублях выдают пособия (оккупационные власти объявляли о соцподдержке жителей Херсона и области), но их тут же меняют на гривны, продолжает собеседник «Настоящего времени»: «В основном это происходит, как было в Геническе: приехали русские солдаты выдавать всем по 10 тыс. руб. Стоит машина и выдает по 10 тыс. руб. под роспись, тут же стоит соседняя машина, где меняют рубли на гривны эти же самые русские солдаты. Поэтому пока практика выдачи рублей была такая. По факту они по очень плохому курсу меняли, но в принципе на халяву людям без большой разницы. И эти 10 тыс. руб. они меняли по курсу один к двум, кажется. Люди пришли, получили 5 тыс. грн. и ушли, никаких рублей не было».
При этом тем, кто получает зарплаты, пособия или пенсии на карты украинских банков, они продолжают приходить. Глава Херсонской области Геннадий Лагута рассказывал в середине мая, что украинские власти стараются выполнить все финансовые обязательства перед гражданами на оккупированных территориях, хотя и с опозданием. Но снять деньги или расплатиться в магазине не всегда получается, говорит Илья: «Местами можно рассчитаться карточкой украинского банка. Просто проблема состоит в том, что россияне глушат связь и заставляют переходить на свои сети, а их сети блокируют IP-адреса, домены и поддомены украинских банков и приложений. И по факту говоря, банк тебе начисляет все социальные выплаты, все положенные тебе деньги, и они у тебя на счету есть. Но когда ты пытаешься расплатиться в магазине, терминал просто не может соединиться с банком и уведомить его о том, что происходит оплата. Есть такая проблема. Но сейчас владельцы магазинов начали ставить VPN на свои роутеры, через которые идет соединение с банками, и уже так более или менее нормально. Нет доступа к банковской системе, которая идет, например, по белым выделенным IP, или у которой есть своя система сертификации, где все очень строго — это раз. Второе — есть еще проблема с тем, что не каждый VPN работает. Я отслеживаю по городу, там публикуют список VPN, которые работают. Потом смотрю — и через день уже те VPN, которые работали вчера, сегодня не работают. Приходится искать новые. То есть видно, что Роскомнадзор конкретно охотится за VPN, которые позволяют поддерживать связь с украинским информационным пространством и в том числе банками. Поэтому иногда бывают сообщения о том, что банковская система может не срабатывать, потому что перенастроить VPN — как минимум, несколько часов все равно на это нужно».