GetWF.com — информационно-строительный ресурс Новосибирска.

«Мариуполь. Реконструкция» — фильм-путешествие в прошлое в поисках родного города. Главная героиня фильма — она же и режиссер — Светлана Лищинская делится своим личным опытом, а также встречается с беженцами из Мариуполя и пытается восстановить облик родного города до войны. Ее собеседники — люди, благодаря которым город расцветал и развивался, люди, которые вкладывали в город всю свою душу.

Как и автор, все они были лишены дома и города после начала войны. Светлана и ее респонденты пытаются реконструировать Мариуполь через свои воспоминания, личные архивы и фотографии, которые им удалось сохранить после прохождения фильтрационных блокпостов. Зрители становятся свидетелями дневниковой исповеди автора, в которой она прощается с любимым местом.
Светлана Лищинская — украинский кинорежиссер. Путь в документальном кино Светлана начала в 2014 г. на проекте «Евромайдан SOS. Право на достоинство». В 2017 г. она стала соавтором документального альманаха «Невидимый батальон» про женщин на войне.
«Настоящее время» поговорило со Светланой Лищинской о работе над картиной. Фильм будет доступен на ютуб-канале «Настоящее Время. Док».
— Ваш фильм называется «Мариуполь. Реконструкция». Что вы хотели реконструировать?
— Реконструировать уже нечего на самом деле. Хотелось сберечь осколки того, что было, пока это не стерлось окончательно из памяти. Хотя, наверное, уже не сотрется. Знаете, когда у человека горит дом, он собирает какие-то фотографии, какие-то мелочи, которые ему дороги, и он их спасает. И это была попытка спасти эти мелочи, крупицы.
— Вы объясняете в кадре, почему люди отказываются давать интервью. Многие до сих пор травмированы и не готовы психологически говорить. Как происходил поиск героев? Сколько человек отказалось?
— Вначале я хотела пройтись по своим знакомым, но у меня не поднялась рука. Потому что я внутри ситуации, я знаю этих всех людей лично, и я понимаю, что они выехали и им не до интервью. Им помогать надо. Не знаю почему, но я посчитала неуместным обращаться к ним. Поэтому я звонила волонтерам, которые занимаются мариупольскими беженцами. И через этих волонтеров мы находили героев.
Было такое, что люди соглашались, а потом в слезах писали, звонили, отказывались и еще извинялись. Я им говорила: «Вообще не надо извиняться». Людям было очень тяжело говорить об этом. Многие соглашались только потому, что нас им посоветовали проверенные люди, которым они очень доверяют. Многие боялись. Они выехали оттуда зараженные страхом. Мы этого не можем понять, мы живем в свободном мире. Но когда наша армия зайдет в Мариуполь, мы увидим весь ужас. Буча и все остальное отдыхают.
— А вы пробовали связаться с людьми, которые эвакуировались из Мариуполя на сторону России? Ваши герои в основном уезжали через Украину?
— Поскольку задача была не делать фильм об ужасах ситуации вокруг Мариуполя, мы вообще не делали на это акцент. У каждого из наших респондентов была невероятная история за спиной — целый блокбастер. Каждому было что рассказать. Про каждого можно снять отдельный фильм. Но у нас была другая задача. Мы старались выбирать людей, которые были важны для Мариуполя, которые участвовали в его жизни. Это люди, которые творили и делали его таким, каким он был.
— В вашем фильме многие говорят, что Мариуполя уже нет. Будет другой город. Хотя героиня — журналистка Анна — уверена в том, что после освобождения мариупольцы вернутся и город будет еще лучше. В это же время другой герой — археолог — считает, что нужно законсервировать поврежденные здания. А третий герой задает очень правильный вопрос, возможен ли вообще театр в том месте, после всего того, что там произошло? Как вы отвечаете на этот вопрос?
— Невозможен. Категорически нет. Ведь до сих пор под завалами театра куча погибших тел. Это очень травматичная для меня тема.
— Основную часть фильма вы снимали в Днепре. Почему там?
— Мы собирались снимать в Запорожье, но в тот момент, когда мы уже договорились с волонтерами, вокруг Запорожья стала накаляться ситуация. Людей мы не знали, мы хотели на месте знакомиться и получать потом согласие на съемку. И перед отправкой военные со всех сторон мне посоветовали туда не ехать. Потому что там была угроза котла — и выбраться оттуда было бы проблематично. И мы очень быстро, за один день нашли днепровских волонтеров и приехали туда — и начали искать людей.
— Как вы думаете, вы закрыли для себе эту тему прощания с Мариуполем? Возможно ли продолжение картины?
— В процессе работы над фильмом «Мариуполь. Реконструкция» я проплакалась, проговорилась. Он мне помог частично прожить потерю. Но полностью историю взаимоотношений с городом я не закончила. Я уже давно работаю над другим фильмом о Мариуполе, я его начала снимать еще до войны.
Тема фильма — бесплатные курсы украинского языка в Мариуполе. Но тогда, когда я начинала, многие мне говорили, что это провокативная, скользкая тема. И было сложно получить финансирование. А мне было интересно поснимать, как Мариуполь себя чувствует, какая там самоидентификация.
Когда началась война, фильм получил развитие, я кое-что доснимала для него. Он называется «Немножко чужая». И я уверена, что я его закончу в освобожденном Мариуполе. Скоро мы поедем на кинофестиваль Leipzig.DOC представлять проект. В этом фильме не будет ужасов. Про них, я думаю, есть много желающих снять.
— У вас получилась очень личная, интимная история. Важную часть фильма занимают архивные материалы, ваши личные и ваших героев. Легко ли люди давали вам своим фотографии, видео?
— Не все легко давали архивы. Например, Аня, журналистка, не дала потому, что в момент, когда мы монтировали, у нее умерла мать, которую она вывезла. Они выехали из Мариуполя в первые дни, когда город еще был открыт, потому что она была тяжело больна. Она ее спасла тогда. Поэтому я просто брала фотографии с ее страницы в фейсбуке.
У некоторых не сохранились в телефоне фотографии, видео, потому что многие чистили телефоны для выезда. Особенно было тяжело просить тексты переписок, скрины. Это все аутентичные тексты. Телефон в военное время — очень опасная штука, они очень боялись давать эти тексты. Это было труднее, чем видео и фото просить. Люди боялись, что где-то не то слово или контакт вылезет, и поэтому не все дали скрины.
Многие очень боялись, говорили: мы ничего про политику не будем говорить. Мы им отвечали: «Мы ничего и не будем спрашивать. Будем говорить про город. Про то, как там было». Все все время были в напряжении, ждали каких-то подвохов, боялись, что я начну говорить про политическую ситуацию, потому что у многих какие-то близкие есть, родственники на оккупационных территориях. Многие не знают, что будет с Украиной.
— Есть ли у вас кто-то из знакомых, кто перешел на ту сторону? Кто придерживается других взглядов?
— Да. У меня моя двоюродная сестра не понимает, что такое Украина, и все это воспринимает в штыки. Хотя моя тетя, ее мать, ей 84 года, она за Украину. Они все время ругаются. У сестры муж из Краснодара, они часто туда ездили. И он поддерживает Россию. Сестра отправляла дочь в Питер на «Алые паруса», в Евпаторию. Хотя есть возможность отправить ее в Германию. Меня пугает, что она сейчас пошла учиться в школу — и учиться по русским учебникам. Я просматриваю группы в интернете про школы в Мариуполе и могу сказать, что я бы своего ребенка в такую школу бы не отдала.
— Так как в вашем фильме вы не говорите о политике, не было ли идеи включить и их свидетельства?
— Они находятся в Мариуполе. Я их для своего фильма не могу снять. У них нет связи. Нормальные люди этого не понимают. Мариуполь отрубили от интернета, от мобильной связи. Этот город находится в полной изоляции. И там строят какой-то квазисовок. И они не могут общаться ни с кем. Я даже не могу взять аудиоинтервью для своего фильма. Если где-то получается поймать интернет, то это выглядит так: одно слово слышно — другое нет. Я пыталась договориться с ними, но они все воспринимают в штыки.
— Вы им говорили, что это будет про город фильм? Они же не могут отрицать, что того Мариуполя, который был, уже нет?
— Конечно, не могут. Моя квартира, квартиры всех наших родственников сгорели. Все, ничего нет. Но у них просто большая обида на наше правительство. Что их не спасли. Что, когда была вся блокада, их бросили. Ведь Россия первым делом отключила доступ к информации и начала насаживать свой нарратив. Люди, которые еще до этого не очень разбирались в ситуации, получают информацию: «Вас бросили! Вы никому не нужны!» И они находятся в очень большой обиде.
Почему очень многие не уезжают из Мариуполя и из восточных регионов? Потому что у них есть это представление: «Кому мы там нужны?!» Я своим родным говорю: «Приезжайте!» Да, нужно немножко подсобраться, но все здесь очень поддерживают. Существует гуманитарная помощь, у нас здесь в Киеве есть лагерь для переселенцев, очень много людей хочет помочь. И если ты только доверишься людям, миру, то все будет. Но они в это не верят.

В освобожденном Изюме полиция и спасатели продолжают эксгумацию тел из могил на месте массового захоронения украинцев. По информации полиции Харьковской области, одного из погибших гражданских нашли с веревкой на шее и поврежденными фалангами пальцев. Еще один человек был найден со связанными руками и отрезанными гениталиями.

Уполномоченный Верховной Рады Украины Дмитрий Лубинец сообщил, что в освобожденном Изюме украинские военные нашли около 500 тел убитых гражданских, а также одну братскую могилу с телами украинских военных. Их нашли застреленными, тоже со связанными руками.
Одно фото за выходные в украинском сегменте интернета стало вирусным и вызвало флешмоб. Речь идет о снимке мертвого человека с браслетом на запястье в цветах украинского флага, которую опубликовал харьковский журналист Юрий Ларин. Об увиденном на деоккупированных территориях Ларин рассказал в эфире «Настоящего времени».
— Я хотел спросить у вас про эту фотографию. Мы видим запястье с браслетом. Кто этот человек на фотографии?
— После того как я эту фотографию опубликовал и ее увидело много людей в твиттере, мне написали в приват имя и фамилию этого парня. Но я не могу ручаться за правдивость этой информации. Его опознали по татуировкам, которые есть на груди и на животе. Были еще другие фотографии, где тело полностью попадало в кадр. Как мне написали люди, которые, вероятно, знали его лично, это Сергей Сова из города Никополь. Но я не стал бы утверждать. Эта информация официально у меня не подтверждена.
— Это военный?
— Это военнослужащий. Это тело было вытащено из братской могилы. Это то место, где было похоронено 17 украинских бойцов.
— В Изюме продолжается эксгумация. Насколько я понимаю, вы были там на одном из этапов этого процесса. Что вы еще там увидели, что вас больше всего шокировало?
— Самое шокирующее там — это запах, естественно. К остальному за время войны привык, я видел уже не одну эксгумацию. Массовость тоже поражает. Больше ничего такого.
— Сейчас эти тела помогают находить в том числе жители Изюма, которые пережили эту оккупацию. Что они вам рассказали об этом периоде? Как они сейчас про это рассказывают?
— Я встречал как лояльных к России, так и лояльных к Украине граждан. Но большая часть, я вас уверяю, фантастически рада освобождению города. Много людей, которые попадали в «подвалы» к россиянам. Это вообще какая-то такая их фишка: абсолютно в любом деоккупированном городе, поселке, даже маленьком каком-то селе, скорее всего, будет так называемая военная комендатура — в народе это называется «подвал», — где людей в основном пытали, били.
Я встречал мужчину 50 лет, которого захватили и посадили в подвал буквально за неделю до деоккупации Изюма. И этот мужчина рассказывал, что его задержали по подозрению якобы в корректировке огня только из-за того, что у него нашли бумажные карты. Он объяснял, что купил их, когда переезжал в город в 2008 г., хотел понимать, где находится граница Харьковской области, город Изюм.
Другой мужчина — около 76-77 лет — рассказывал, что его пытали, в том числе током. Их всех, кстати, пытают током. Это так называемый тапик — фронтовой телефон еще с советских времен, когда накручивается динамо-машина и пускается ток. Так вот этого дедушку пытали только из-за того, что хотели, чтобы он на своем ютуб-канале, а он местный краевед, опубликовал видео, в котором хвалил бы Путина и хвалил бы оккупацию Изюма, Балаклеи и вообще Харьковской области.
— Вы упомянули, что встречали лояльных к России людей. Вы поняли, как это возможно, что в городе, который пережил такие зверства, есть люди, позитивно высказывающиеся о России?
— В Изюме, признаюсь, таких не встречал. Я встречал таких в Балаклее и в Казачьей Лопани. Я, честно говоря, сложно понимаю их мотивацию, потому что они сами видели все, что происходит. Но, тем не менее, они шли на коллаборацию с врагами. Мотивация крайне туманна.

В оккупированном Херсоне вновь гремели взрывы. Их слышали возле концертного зала «Юбилейный». Местные жители в соцсетях пишут, что взрывы были слышны рядом с воинской частью, где располагаются российские военные. Пока официальной информации о взрывах нет.

Это уже не первые взрывы в оккупированном городе за последнее время. Четыре мощных взрыва прогремели в Херсоне вечером 17 сентября. Об этом среди первых сообщило херсонское издание «Мост». Оккупационные власти региона заявили, что город был обстрелян из установок HIMARS, но системам ПВО якобы удалось сбить над городом шесть ракет.
19 сентября украинские военные заявили об уничтожении в Херсонской области баржи с российскими военными и техникой. Оперативное командование «Юг» сообщает, что таким образом украинским военным удалось помешать россиянам восстановить Антоновский железнодорожный мост, который они пытались починить.
О ситуации «Настоящее время» поговорило с Сергеем Никитенко, журналистом из Херсона, редактором издания «Мост».
— Ваше издание сообщало о четырех мощных взрывах, которые гремели в Херсоне. Их слышали в субботу вечером. Вы поняли, что это были за взрывы? На каких объектах они произошли?
— Ситуация такая, что мы уже не успеваем следить за этими взрывами. Пока выясняем, куда попали вчера, происходят новые взрывы. И это происходит постоянно. В субботу были попадания, по нашим данным, по общежитию одного из учебных заведений на улице Ушакова. Россияне пока не подтверждают эту информацию, но и не опровергают. Там якобы жили чеченцы, и именно по этому общежитию было попадание.
Позже россияне устроили имитацию захвата ДРГ недалеко от того места, где был взрыв, устроили показательную перестрелку под видеокамерами и сообщили, что они уничтожили ДРГ, но не показали ни захваченных в плен, ни убитых. Скорее всего, это была какая-то постановка для телекамер.
— Постановка для чего? Чтобы показать, что эти взрывы устраивают украинские диверсанты?
— Возможно, чтобы показать местному населению. Это больше, наверное, работает сейчас на местную пропаганду, чтобы показать, что ситуация контролируется. Но после попадания по зданию, в котором находилась оккупационная администрация, что-то доказать местному населению будет сложно. Но они пытаются показать, что они держат какой-то порядок в городе, что они все контролируют. Скорее всего, ради этого все и было сделано.
— А если говорить про этот пятничный взрыв в здании апелляционного суда, оккупационная администрация сейчас заявляет о четырех погибших. При этом представители оккупационных властей, по их заявлениям, якобы не пострадали. Что вам известно об этом?
— Скорее всего, так и есть. Скорее всего, коллаборанты и россияне в большинстве своем не пострадали. Было много вызовов скорой помощи. Люди, которые живут в соседних домах, рассказывали о том, что было много машин скорой помощи. А там, в соседнем квартале, находится больница, а через квартал — скорая помощь. Возможно, такое большое количество «скорых» имитировали. Сказать тяжело. Люди не видели, кого выносили, они проезжали сзади здания, и там все происходило. Было все перекрыто, тяжело сказать, что там происходило точно.
Даже если не пострадали коллаборанты, то это очень важный удар в пропагандистском смысле, с точки зрения поддержки населения. До этого били по мостам, по военным частям. А тут произошел удар по центру принятия решений россиян. Мы следим за их телеграм-каналами. Это какое-то сакральное место — центр принятия решений. Они все требуют ударить по офису президента в Киеве и кричат, что там центр принятия решений. А тут по их центру принятия решений, хотя мы понимаем, что решения принимаются в Москве, а не в Херсоне, произошел удар. И, в принципе, здание частично разрушено. Самое главное, что разрушена крышная котельная. То есть здание сто процентов больше не будет офисом, потому что этой зимой там не будет отопления.
Я еще раз повторю: это важно для людей, которые видят, что россияне ничего не контролируют, не могут защитить не то что город, область, но и не могут даже защитить здание со своими коллаборантами.
— Константин Рыженко, еще один херсонский журналист, написал, что оккупационные власти якобы получили от Москвы указание любой ценой провести так называемый референдум о присоединении к России 4 октября. Вам об этом что-то известно?
— Просто Константин, наверное, плохо знает украинский язык и допустил ошибку в переводе. Дата, которую сейчас называют россияне, — это 4 ноября. В России это праздник национального единства. И местные коллаборанты утверждают, что на этот день готовится референдум.
— Эти планы по проведению так называемого референдума 4 ноября могут быть как-то связаны с активизацией ВСУ на этом направлении?
— Мне кажется, что это попытка проведения псевдореферендума, это попытка местных коллаборантов показать своим хозяевам свою значимость и какое-то влияние — не более. Если бы россияне захотели показать, что они провели референдум в Херсоне, они сделали бы это завтра. Никакой организационной подготовки для этого не нужно — для того, чтобы снять на камеру, как проходит голосование на 10, 20, на 100 участках. Это делается элементарно, для этого не надо никаких усилий, не надо разворачивать никаких штабов. Сейчас на экране показывают людей, которые стоят за помощью, — они же все в списке: они все получают пайки, они все получают какую-то денежную поддержку. И, в принципе, сказать, что прямо сейчас в этом здании проходит референдум и стоит очередь из желающих проголосовать за присоединение к России, вообще ничего не стоит. Но россияне этого не делают. Почему? Тут я не буду говорить. Версии могут быть разные. Например, потому что они боятся провести референдум, сказать, что они здесь навсегда, а потом повторить Харьков.
— Российские медиа, ссылаясь на источники, пишут, что Кремль пока отказался от планов проведения референдумов где-нибудь на захваченных территориях.
— Россияне написали об этом еще в августе. Мы с августа говорили о том, что псевдореферендума 11 сентября не будет. Мы читаем российские медиа, в том числе и провластные, где об этом давно говорили, что референдума в сентябре не будет. Это очевидно. Причины очень разные.
— Что вам известно про Киселевку? ВСУ зашли туда или нет?
— Я не знаю, я не комментирую военные действия. Их комментирует исключительно Генеральный штаб. Это неблагодарное дело: рассказывать о том, чего ты не знаешь. Уже глава облсовета попал в такую ситуацию, когда рассказал об освобождении села, хотя оно, к сожалению, еще было и находится под контролем россиян, но бои там идут.

По словам главы Сил обороны Эстонии генерал-лейтенанта Мартина Херема, у Украины есть боеприпасы для обороны своих территорий, но для контратак требуется больше.

В передаче «Украинская студия» Херем заявил, что даже после прекращения военных действий на оккупированных территориях продолжаются убийства и пытки.
На вопрос, будет ли освобождение украинских территорий продолжаться такими же темпами, Херем ответил, что быстрое освобождение территорий произошло в основном из-за плохой обороны российских войск.
«Оборона с треском рухнула, и Украина очень хорошо этим воспользовалась», — сказал он.
«В настоящее время ВСУ в направлении Купянск-Изюм продолжают искать возможности, чтобы максимально ослабить российские силы. Если они найдут эти возможности, то смогут продвинуться вперед. То же самое и в направлении Херсона. Посмотрим, как долго российские войска смогут продержаться в Херсонской области», — сказал Херем.
По словам Херема, у российской армии давно закончились силы для наступления.
«Если вначале личный состав был еще более-менее равным, то сегодня Украина имеет больше солдат, чем Россия. У России вдвое меньше танков, но в четыре раза больше артиллерийских систем, что позволяет ей удерживать свои позиции», — отметил он.
Во второй половине октября грунт может стать вязким, что затруднит передвижение вне дорог.
«Это касается и украинских военных, но с наступлением холодов они продолжат движение. Главное, чтобы у них было достаточно дальнобойных боеприпасов, чтобы подавить российскую артиллерию», — сказал Херем.
Боеприпасы пока есть, но они быстро заканчиваются. По словам Херема, если Силы обороны Эстонии могут израсходовать боеприпасов примерно на 100 млн. евро в день, то Украина может израсходовать их всего за пару часов, находясь в обороне.
«У Украины сейчас нет проблем с обороной, но для наступления ей нужно очень много боеприпасов», — отметил он.
Херем добавил, что Украина получает хорошую поддержку, но в то же время всем странам приходится заниматься и внутригосударственными проблемами, которые также требуют денег.
По словам Херема, убийства на оккупированных территориях продолжаются и после прекращения боевых действий.
«Об этом свидетельствуют и братские могилы, в которых были обнаружены тела людей со связанными руками. Любое сопротивление усиливает жестокость действий российских военных. Поэтому чем раньше Украина освободит свои территории, тем лучше это будет для нее», — сказал Херем.
По словам Херема, сложно оценить, где может произойти следующий прорыв.
«Если ВСУ смогут где-то сконцентрироваться и вести точный огонь, то они смогут совершить прорыв. Но для этого Россия должна совершить большую ошибку. Сейчас есть много потенциальных мест, но Украина не хочет идти на отчаянные шаги, поскольку это чревато большими потерями».

Председатель Объединенного комитета начальников штабов Марк Милли выступил с предостережением, отметив, что реакция России на понесенные ею неудачи на поле боя в Украине непредсказуема, и призвал американские войска к повышенной бдительности.

Генерал Милли посетил военную базу в Польше, помогающую Украине в военных действиях.
Высказывания Милли стали напоминанием о риске эскалации на фоне успешного контрнаступления украинских войск.
«Война сейчас идет не слишком хорошо для России. Поэтому мы все обязаны поддерживать высокий уровень готовности», — сказал Милли в Варшаве после посещения базы.
В поездку Милли входил осмотр противовоздушной обороны базы, которая включает ракетный комплекс Patriot, который будет использоваться для обороны, если Россия рискнет вступить в войну с НАТО и атакует базу, передает «Голос Америки».
По оценкам Милли, американские войска в Европе не подвергаются какой-либо повышенной угрозе, но они должны находиться в состоянии готовности.
«В ходе войны вы просто не знаете с высокой степенью уверенности, что произойдет дальше», — констатировал он.
Разгром войск Путина в Харьковской области на северо-востоке Украины неделю назад вызвал необычно резкую публичную критику со стороны российских военных комментаторов.
Путин заявил, что Москва ответит более решительно, если ее войска будут подвергаться дальнейшему давлению.
Милли сказал, что война находится на новом этапе, и предположил, что ситуация может измениться «через несколько недель или месяцев».
«В связи с этим обстоятельством мы должны очень внимательно следить за реакцией России на это», — резюмировал он.

Как стало известно Строительному порталу ProfiDom.com.ua, компания Lockheed Martin разработала и передала Пентагону самый мощный боевой лазер в мире

По информации журналистов ProfiDom.com.ua, боевой лазер HELSI (High Energy Laser Scaling Initiative) имеет мощность 300 кВт. Такой мощности достаточно не только для уничтожения беспилотников, но и для перехвата ракет. Это в пять раз больше, по сравнению с лазером HELIOS (High Energy Laser with Integrated Optical-dazzler and Surveillance), который установлен на эскадренном миноносце USS Preble USS Preble.

Разработка и создание высокоэнергетического лазера класса 300 кВт компанией Lockheed Martin стали возможны, благодаря значительным инвестициям в технологии передачи направленной энергии. Это новейшее оружие предназначено для защиты стационарных и полустационарных объектов от ракет, артиллерии, минометов, беспилотников и вертолетов.

По оценкам специалистов, подобные системы направленной энергии, используемые лазерами или микроволновыми излучателями способны разрушить электронные системы наведения ракет, в том числе и гиперзвуковых.

Ранее, журналисты ProfiDom.com.ua развенчали миф о российском лазерном оружии, которому «в мире АналоГовнет»

Кроме того, (держись за стул покрепче, питерский гопник, срущий в чемодан), исследователи Ливерморской национальной лаборатории им. Лоуренса (LLNL) с коллегами разработали и создали новые дифракционные решетки для сжатия высокоэнергетических лазерных импульсов в самой мощной в мире лазерной системе. Новая конструкция позволит в одном импульсе передавать 10 ПВт энергии (1016 Вт). Это примерно в десять раз больше всей совокупной мощности энергосистемы США.

Главное, в этой информации то, что все преимущества гиперзвуковых ракет «Кинжал» мгновенно сводятся к нулю, считают в Пентагоне. Боевой лазер такой мощности уничтожит любую гиперзвуковую ракету еще на стадии первых секунд полета

На фоне контрнаступления украинской армии, в результате которого Киев отвоевал ключевую территорию и поставил Москву в невыгодное положение, Россия продолжает продвигать старую, не раз развенчанную конспирологическую теорию о якобы разработке Соединенными Штатами биологического оружия в Украине.

В конце прошлого месяца государства-участники международной Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО) начали по просьбе России официальную консультативную встречу. Основание: Россия утверждает, что США тайно разрабатывают биологическое оружие в Украине.
Хотя это обвинение неоднократно опровергалось, 12 сентября доверенное лицо Путина и секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев повторил утверждение о том, что десятки американских биолабораторий в Украине представляют опасность для России.
«Угрозы для безопасности населения также представляет созданная США вокруг нашей страны сеть биолабораторий. Только на Украине их насчитывалось более 30», — заявил Патрушев.
«В ходе специальной военной операции вскрылось множество фактов, подтверждающих разработку такими лабораториями компонентов биологического оружия и средств его доставки», — добавил он.
Об этом лживом, дезинформационном заявлении секретаря Совета безопасности России рассказывает очередной исследовательский материал проекта «Полиграф», интернет-ресурса, созданного «Голосом Америки», с целью препятствовать распространению лжи и пропаганды в мировых СМИ и социальных сетях (Polygraph.info).
Проблема для Кремля в том, что не существует никаких фактических доказательств того, что США когда-либо разрабатывали биологическое оружие в Украине.
Несмотря на это, Россия продолжает настаивать, что они есть, как она это делала в марте, когда постоянный представитель России при ООН поднял этот вопрос перед Советом безопасности, заявив, что на оккупированной Украине якобы обнаружены новые подтверждающие это документы.
Вот как, еще в мае, постоянный представитель России при ООН и в Совете безопасности ООН Василий Небензя попытался сфабриковать так называемые «доказательства», чтобы подкрепить эту дурно пахнущую конспирологическую фальшивку: «Как следует из документов Проекта 3007 «Мониторинг эпидемиологической и экологической обстановки по опасным заболеваниям водного происхождения в Украине», украинские специалисты под руководством американских ученых систематически отбирали пробы воды в ряде крупных рек Украины, в том числе реках Днепр, Дунай и Днестр, а также в Северо-Крымском канале. Цель состояла в том, чтобы определить наличие особо опасных патогенов, в том числе возбудителей холеры, брюшного тифа, гепатита А и Е, и сделать выводы об их возможном распространении водным путем для оценки свойств повреждений отобранных образцов. Все собранные штаммы впоследствии были экспортированы в США. Напрашивается вопрос — зачем? Зачем Соединенным Штатам коллекция опасных патогенов, которые могут распространяться в реках этого региона?»
Ну, а что если вместо зловещих инсинуаций рассмотреть очевидный факт, например, то, что аналогичные исследования проводятся для предотвращения вспышки болезней?
«Российские биологи в самой стране и за ее пределами доказали, что заявление о разработке биологического оружия было откровенной выдумкой», — сообщил Роберт Мэкки из Intercept.
Биологи, выступая с «риском для своей безопасности», заявляли, что представленная Россией документация просто свидетельствует о совершенно невинном сборе патогенов для исследования в области общественного здравоохранения, а не для военных целей.
Микробиолог Московского государственного университета (МГУ), доктор Евгений Левитин подчеркнул в интервью «Сибирь-Реалии», что российская «лживая пропаганда, основанная на дезинформации и ненависти, станет очевидной для любого человека, который возьмет на себя труд просто внимательно прочитать документы, приложенные к утверждению о создании биологического оружия в Украине».
«Вот так работает пропаганда. Минобороны России сделало ложное, голословное заявление — и сейчас, если я поговорю с людьми, 90% из них скажут: «Биооружие было сделано в Украине»», — сказал Левитин.
Эксперты, пишущие для «Бюллетеня ученых-атомщиков», также заявили, что независимые эксперты и журналисты не нашли доказательств того, что исследования США в Украине представляют собой «что-либо, кроме мирной деятельности».
«Украина, в отличие от России, выкладывает в открытый доступ ежегодные отчеты (требования КБТО) о своей деятельности, известные как меры укрепления доверия», — написали они.
Возьмем пример немецких исследователей, которые открыто сотрудничали с учеными в Украине в изучении паразитов летучих мышей, потенциально представляющих опасность для здоровья человека. Эти паразиты были отправлены в Германию для изучения их ДНК и идентификации патогенов.
Исследователи представили свои выводы на конференции Немецкого ветеринарного общества в 2021 г., сообщает журнал Science.
В последствие немецкие исследователи были удивлены, обнаружив, что их «довольно обыкновенное эпидемиологическое исследование» было представлено Россией, как доказательство «финансируемых Западом действий по созданию биологического оружия».
«Очень странно, когда тебя обвиняют в почти абсурдном поступке, — сказала журналу Science паразитолог Корнелия Силаги, руководитель общества. — Россияне должны узнать, что это ложь».
Канадский журналист Джастин Линг сообщил, что Москва использовала идею о наличии американских биолабораторий в качестве оправдания вторжения в Украину в феврале.
Эксперты по биобезопасности заявили, что на самом деле — наоборот, именно нападение России и удары по украинским городам «повысили риск утечки болезнетворных патогенов», сообщает Reuters.
Конспирологическая теория о биологическом оружии искажает намерения и работу Программы снижения биологической угрозы Министерства обороны США (BTRP), которая была начата в 1990-х гг. в целях «уменьшения наследственных угроз после соприкосновения с ядерным, химическим и биологическим оружием, остающимся в государствах-преемниках Советского Союза, включая Россию».
В Госдепартаменте США отмечают, что Россия изначально «была основным партнером этой программы». Вопреки утверждениям Москвы, цель состоит в том, чтобы «уменьшить и устранить риск разработки и распространения биологического оружия», заявляют американские власти.
Деятельность программы в Украине аналогична работе, которую США когда-то проводили в России, в частности, это «совместные биологические исследования и модернизация биобезопасности и биозащиты в лабораториях». В конечном итоге, сама Россия прекратила это сотрудничество.
По данным посольства США в Украине, приоритеты украинского направления программы «состоят в том, чтобы консолидировать и обезопасить патогены и токсины (проблемные, в плане безопасности) и продолжать обеспечение Украины возможностями по выявлению и распространению информации о вспышках болезней, вызванных опасными патогенами, до того, как они создадут угрозу безопасности или стабильности страны».
И программа заработала.
Как написал Джастин Линг для новостного сайта Foreign Policy: «В проведенном Национальным исследовательским советом обзоре работы агентства за 2007 г. программа одобряется и подчеркивается, что «отдача от надежной и далеко идущей программы в этой области для национальной безопасности весьма значительна». В информационном бюллетене агентства за 2019 г. утверждается, что оно уничтожило около 4700 т химического оружия и способствовало «строительству или реконструкции более 100 лабораторий и складских помещений», а также координировало «более 300 совместных исследовательских проектов, направленных на безопасное изучение, обнаружение, и диагностику особо опасных патогенов»».
Помимо США, участвующие лаборатории получили финансирование также от Европейского Союза и Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).
Что касается запрошенной Россией консультативной встречи, то 7 сентября Великобритания опубликовала жестко сформулированное заявление о «необоснованных обвинениях России в адрес США и Украины».
В этом заявлении, в частности, говорилось: «Россия попросила нас серьезно отнестись к их утверждениям. Это трудно сделать, так как их вчерашняя презентация, созданная рядом безымянных авторов, содержит не более чем искажения различных общедоступных документов, которые либо цитируются неправильно, либо вырваны из контекста, с использованием изображений, скопированных из Википедии. Это не только злоупотребление временем и ресурсами, которые государства-участники посвятили этому совещанию в отношении положений Конвенции. Это опасная попытка использовать Конвенцию в агрессивных политических целях».
Соединенные Штаты закрыли свою программу исследований биологического оружия в 1960-х гг. Советский Союз этого не сделал. При этом СССР на протяжении десятилетий распространял дезинформацию о том, что биологическое оружие разрабатывается Соединенными Штатами.
Эта дезинформационная кампания была поставлена на короткую паузу в 1988 г., возобновилась в 1995 г. и позднее активизировалась при Путине. Вспышка COVID-19 вызвала новое усиление дезинформации о биологическом оружии, нацеленной на Соединенные Штаты.
Как ранее сообщал Polygraph.info, «рассказы о несуществующих, управляемых из Соединенных Штатов биолабораториях в Украине были основным продуктом российской дезинформации с момента начала конфликта после незаконной аннексии Москвой Крымского полуострова в 2014 г.».
Патрушев также взял на прицел Грузию, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан и Армению с такими же ложными заявлениями о биолабораториях, смешивая надзор за болезнями и деятельность общественного здравоохранения с несуществующими программами по разработке биологического оружия.
Российские официальные лица дошли до того, что обвинили Соединенные Штаты в подготовке перелетных птиц для доставки биологического оружия в Россию, рассказывая полную чушь о том, что украинские солдаты превратились в «жестоких и смертоносных монстров» после инъекции секретной сыворотки.
Государственные СМИ КНР повторили ложные заявления России о биологическом оружии.