GetWF.com — информационно-строительный ресурс Новосибирска.

Украина начала тотальную экономию электроэнергии после обстрелов энергоинфраструктуры. Работа промышленных предприятий ограничена, электротранспорт не вышел на маршруты. Чего ждать дальше?

С 20 октября в Украине ввели режим тотальной экономиии электроэнергии. Энергетики просят людей до минимума снизить ее потребление, особенно во времена пиковых нагрузок, чтобы поскорее восстановить поврежденную российскими обстрелами энергетическую инфраструктуру.
«Враг снова разрушил генерирующие объекты энергетики. Прошу отнестись к этому серьезно. С 7:00 до 23:00 часов необходимо минимизировать пользование электроэнергией. Это касается жителей всех областей страны. Если этого не сделать, следует готовиться к временным отключениям», — написал накануне замруководителя Офиса президента Кирилл Тимошенко в своем официальном Telegram-канале.
С 20 октября в некоторых областях были введены ограничения на потребление электричества для промышленности. В Киеве, Полтаве, Тернополе, Виннице и других городах часть электротранспорта не вышла на маршруты. Местные власти некоторых городов заменили троллейбусы автобусами, отключили светофоры и уличное освещение. В Харьковском метро увеличили интервалы курсирования поездов. Несмотря на это, национальная энергетическая компания «Укрэнерго» вынуждена была временно ограничить подачу электроэнергии в Харьковской, Сумской и Полтавской областях.
«Из-за резкого увеличения уровня потребления электроэнергии диспетчерский центр «Укрэнерго» вынужден ввести временное контролируемое ограничение потребления электроэнергии», — сообщили в компании.
Все эти вынужденные меры являются следствием массированного удара ракетами и дронами-камикадзе по украинским энергетическим объектам, которые Россия наносила, начиная с 10 октября. В результате этих обстрелов было повреждено около 30% энергоинфраструктуры в Украине, сообщил министр энергетики Герман Галущенко.
«Российские атаки на энергетическую инфраструктуру продолжаются. Они пытаются повредить все звенья поставки электроэнергии — генерацию, подстанции, электросети», — цитирует слова Галущенко пресс-служба министерства энергетики.
Что именно и где разрушено, из соображений безопасности украинские власти не сообщают. В то же время эксперты отмечают, что самым слабым звеном украинской энергосистемы являются именно объекты выдачи и распределения мощностей, а именно трансформаторы, подстанции, преобразователи и высоковольтные сети. Потому российская армия целится именно по ним.
«Россияне в большинстве своем обстреливают не генерацию, а целенаправленно бьют конкретно по незащищенным подстанциям выдачи мощности в сеть», — объясняет директор энергетических программ Центра Разумкова Владимир Омельченко.
По его словам, если суммарно энергетический комплекс Украины может выдавать около 50 ГВт, то сегодня повреждено, находится в оккупации или в зоне боевых действий около 11 ГВт.
«В часы пиковых нагрузок мы потребляем около 13 ГВт. То есть, запас мощности у нас есть и большой, но проблема в том, что разрушены системы выдачи и доставки электроэнергии потребителю», — говорит Омельченко.
В «Укрэнерго» уверяют, что сформировали запас оборудования для быстрого ремонта высоковольтной энергосети, а страны ЕС помогают с поиском недостающих необходимых деталей для ремонта. В то же время, как говорит украинский эксперт по энергетике Роман Федорченко, в Европе найти специфическое оборудование для восстановления подстанций и трансформаторов стало сложнее.
«Если запасы высоковольтных кабелей в Украине есть, то найти мощные трансформаторы очень сложно, ведь их производство очень ограничено», — говорит Федорченко.
Он рассказал, что при строительстве высоковольтной подстанции параметры трансформаторов закладываются под заказчика.
«Производятся очень долго и не держат их в запасе. Сейчас на личных связях идет поиск трансформаторов по Европе — Польша, Болгария, Германия, где есть энергообъекты, которые строились еще в рамках сотрудничества с СССР, чтобы взять оттуда хоть какое-то оборудование», — говорит Федорченко.
По его словам, европейские страны, понимая риски агрессии со стороны России для них, не так уж охотно делятся запасами дефицитного оборудования.
Сейчас граждан настоятельно просят сознательно подходить к потреблению электроэнергии: не включать бойлеры, стиральные и посудомоечные машины, утюги без лишней надобности, особенно в часы пик. Добровольное сокращение потребления электроэнергии хотя бы на 20% поможет стабилизировать работу украинской энергосистемы после массированных российских обстрелов, говорит министр энергетики Герман Галущенко.
«В первые дни массированных российских ракетных атак добровольное сокращение потребления составило в среднем 10%. Но атаки врага продолжаются, и энергосистема нуждается в большей разгрузке», — отметил министр в эфире национального телемарафона «Единые новости».
Основатель платформы Misto Energy Николай Политикин советует каждой семье сделать ревизию своего энергопотребления в день.
«Посчитайте, сколько вы можете сэкономить уже сейчас, выключив электрокофеварку, электробойлер, компьютер, посудомойку, фен. Проверьте, все ли у вас лед-лампы, стирайте, заряжайте электромобиль, телефоны только ночью. Не пользуйтесь лифтом, если это возможно, потому что это не только полезно для здоровья — в лифте из-за перебоев есть большой риск застрять надолго», — отмечает Политикин.
При этом он считает, что на «патриотическом сознании» гражданам долго продержаться не удастся, поэтому правительству уже сейчас нужно стимулировать людей устанавливать двухзонные счетчики «день/ночь» с дифференцированным тарифом на электроэнергию, чтобы потребители потребляли больше электроэнергии именно ночью.
Несмотря на призывы правительства и экспертов к гражданам экономить электроэнергию, энергетики констатируют увеличение ее потребления. Это обусловлено резким похолоданием в Украине, из-за которого люди включили электроприборы для обогрева. Чтобы нивелировать этот скачок энергопотребления, власти Киева решили начать отопительный сезон.
«Решение о старте отопительного сезона мы приняли, исходя, прежде всего, из погодных условий — постепенное похолодание и низкую температуру ночью. Также важным фактором для начала отопительного сезона является необходимость экономить электроэнергию, чтобы киевляне не включали электрообогреватели и кондиционеры и не перегружали систему электроснабжения», — говорит мэр Киева Виталий Кличко.
Владимир Омельченко из Центра Разумкова считает такое решение ложным, ведь сжигаемый для производства тепловой энергии газ может быть в дефиците в феврале, когда в Украине традиционно морозная погода. Кроме того, еще остается неясной ситуация с восстановлением поврежденных энергообъектов. Омельченко считает, что включение отопления надо бы отложить на две недели — пока не отремонтируют энергосети.
«Лучше сейчас работать с людьми и объяснять, что еще не критично холодно, теплее одевайтесь, двигайтесь, гуляйте, пейте горячий чай, но не включайте отопление или электрообогреватель. Потому что у нас недостаточно газа. Если не сейчас, то будем мерзнуть в феврале», — сказал Омельченко в комментарии DW.

Уже вторую неделю украинская энергетическая инфраструктура подвергается российским атакам. Президент Зеленский заявил о разрушении трети электростанций страны за неделю. В результате оказались обесточены многие населенные пункты. Жителей просят запасаться водой и быть готовыми к отключению электроэнергии.

Чем угрожает разрушение энергетической инфраструктуры, особенно накануне зимы? Как это влияет на энергобезопасность Украины и ЕС? Как Запад может помочь Украине? Об этом DW спросила у Манфреда Фишедика, немецкого энергетического эксперта, президента Вуппертальского института климата, окружающей среды и энергетики.
— Начиная с прошлой недели, Россия проводит массированные ракетные атаки на украинскую энергетическую инфраструктуру. Что ждет Украину на фоне такого развития военных действий?
— Мы являемся свидетелями нового уровня ведения войны, мы видим, что Россия взяла под прицел центральную опору украинской экономики, к тому же объединяющую Украину с Западом. За очень короткое время под атакой оказалось 30% украинской инфраструктуры. Учитывая приближающуюся зиму, это катастрофическая ситуация. К тому же есть угроза новых атак. Эта ситуация демонстрирует также, насколько уязвимы структуры экономики, особенно те, что связаны с центральным энергообеспечением.
— Какие элементы энергетической инфраструктуры особенно важны для жизнедеятельности общества и государства?
— В первую очередь, это мощности по производству или добыче энергии, то есть электростанции, а также газо- и нефтедобывающие предприятия. Но также транспортная энергетическая инфраструктура, которую труднее всего защитить. Если мы возьмем в качестве примера газотранспортную инфраструктуру Германии с ее газопроводами и газораспределительными сетями, то это 500 тыс. километров. Их невозможно полностью защитить. Конечно, с помощью цифровых методов, сенсоров можно снизить уязвимость этих систем, но инфраструктуру таких масштабов невозможно полностью обезопасить. И эти атаки России в Украине демонстрируют, насколько эти системы уязвимы.
— Вы упомянули Германию. Как разрушение украинских производственных мощностей в энергетике влияет на энергетическую безопасность ЕС?
— Как бы это ни удивляло, но до этого Украине удавалось экспортировать электроэнергию в Евросоюз. Конечно, сейчас это уже невозможно, и многое зависит от того, насколько быстро проведут ремонтные работы. В Украине на ситуацию смотрят достаточно оптимистично и верят, что многие предприятия смогут в скором времени заработать снова. Но сейчас ситуация с обеспечением электроэнергией в целом критическая. И что угодно, в том числе импорт из Украины, помогает обеспечить энергоснабжение. Поэтому Европа также заинтересована в том, чтобы инфраструктура в Украине быстро была восстановлена, не говоря уже о том, что это чрезвычайно важно для людей в Украине — иметь в преддверии зимы достаточно энергии.
— Тем не менее, разрушение электростанций в Украине не подвергает ЕС особой опасности?
— В краткосрочной перспективе, конечно, нет. Сейчас у нас достаточно мощностей. Но речь идет о неустойчивой системе с целым рядом факторов риска. Стоит только посмотреть на Францию, где половина атомных электростанций сейчас не работает, где проходит к тому же забастовка, что приведет к более позднему пуску АЭС, которые уже должны были бы запустить. Мы не знаем, насколько холодной будет зима. Ведь холодная зима означает большее потребление электричества — не только в Германии, но прежде всего в странах, где используется много электрического отопления, например, в той же Франции. Поэтому правильно, что немецкое правительство и Евросоюз пытаются подключить к сети как можно больше резервных мощностей, чтобы быть готовыми к возможному дефициту энергии.
— Украина до этих массированных атак России экспортировала электроэнергию в ЕС. А как Евросоюз может в этой ситуации помочь Украине?
— Он уже помогает, особенно тем, что поставляет Украине необходимые запчасти, чтобы восстановить инфраструктуру, принимает таким образом участие в ремонтных работах — как в рамках экономической помощи, так и с помощью технологий, необходимых для восстановления инфраструктуры. Но, конечно, все эти меры помощи нужно усилить, учитывая масштаб последних атак.
— Возможен ли экспорт электроэнергии из ЕС в Украину?
— Он возможен, ведь уже некоторое время европейская и украинская энергосистемы объединены. И газ, и электроэнергия могут поставляться из ЕС в Украину так же, как и наоборот. Учитывая напряженную ситуацию с обеспечением электроэнергией в целом в Европе, нужно, прежде всего, сделать все, чтобы украинская энергосистема была стабильной и не нуждалась в дополнительной поддержке. Именно поэтому важно помогать проводить ремонтные работы, но также помочь избежать новых атак.
— Но все же: хватит ли Евросоюзу электроэнергии на собственные нужды, если он будет экспортировать ее в Украину?
— На данный момент мы можем быть спокойны по этому поводу. Но ситуация может измениться, если одновременно возникнут несколько угроз. К примеру, если французские АЭС снова заработают гораздо позже или не заработают вообще из-за рисков. Ведь часть реакторов отключена из-за возникших трещин и могут потребоваться дополнительные ремонтные работы, которые приведут к существенным задержкам.
Но самое главное: если у нас будет очень холодная зима, ситуация будет настолько критической, что мы будем радоваться, если не будем дополнительно поставлять электроэнергию Украине. Поэтому, прежде всего, речь идет о том, чтобы как можно быстрее восстановить инфраструктуру в Украине, чтобы она могла сама себя обеспечивать энергией. Это во многом зависит от того, будут ли продолжаться атаки России и как их будут отражать. Поэтому нужно — наряду с поддержкой Украины в восстановлении — с помощью различных технологий, в частности противовоздушной обороны, защитить украинскую инфраструктуру от дальнейших разрушений.

В Беларуси мужчинам приходят повестки. Их вызывают в военкоматы, сверяют документы, иногда отправляют на учения. Параллельно в страну прибывают российские военные. На прошлой неделе Лукашенко снова заговорил, что с территории Украины на Беларусь якобы готовится нападение, после чего провел военные и полицейские учения рядом с границей.

Что все это значит? Собирается ли белорусская армия вторгнуться в Украину? На эти вопросы «Настоящему времени» ответил Валерий Сахащик, член Объединенного переходного комитета Светланы Тихановской по вопросам обороны и национальной безопасности.
— Кажется, что все сообщения, которые мы видим, говорят о том, что на территории Беларуси скапливаются российские силы. Так ли это? Что вам об этом известно, что вы знаете?
— Я думаю, что все-таки происходит создание ударной группировки для очередного этапа агрессии против Украины.
— Конкретно российскими силами или белорусскими в том числе?
— Мы не знаем, что в голове у руководителей России и Беларуси. Белорусским военным говорят, что они будут выполнять только роль обеспечения. Но что будет на самом деле, покажет время.
— Для чего скапливаются силы, ваше мнение? Какова может быть конкретная цель?
— Я думаю, что несколько целей. Возможно, это только отвлечение сил у Вооруженных сил Украины, но вполне вероятно, может быть нанесен удар. И я бы, наверное, предположил, что этот удар будет нанесен в направлении Брест — Львов, чтобы отрезать Украину от путей коммуникации по доставке военно-технического имущества. Это, наверное, несколько облегчило бы задачу России по продолжению агрессии.
— Еще одна очень важная тема для Беларуси: что вам известно о том, что мужчинам в Беларуси приходят повестки? Можно ли это уже назвать мобилизацией?
— На самом деле, все, кто этим интересуется, уже понимают, что идет отмобилизование для доукомплектования частей, соединений. Но я имею информацию, что соединения Сил специальных операций Беларуси уже доукомплектовываются до штата военного времени. Сейчас ситуация несколько похожа на то, что было в позднем Советском Союзе, когда по телевизору правда не говорилась совсем, можно было о чем-то догадаться между строк, а зачастую говорились диаметрально противоположные реальности вещи. Поэтому я не обращаю внимания на комментарии официальных лиц, я сопоставляю факты, анализирую и делаю какие-то выводы.
— Что ваши выводы говорят? Что говорят факты?
— О том, что части соединений Сил специальных операций доукомплектовываются до штата военного времени. Это не какие-то краткосрочные сборы, а вполне себе мероприятия, которые проводятся, как правило, с целью выполнения каких-то серьезных задач.
— Как бы вы вообще сейчас определили роль Беларуси в этой войне?
— К сожалению, руководство Беларуси попало в очень серьезную зависимость от России, прежде всего финансовую, потому что единственный источник доходов сейчас — это эти российские транши и российская финансовая помощь. В общем-то, это, называя вещи своими именами, можно вполне оценить как продажу государства иностранному государству, выполнение оплаченных услуг. Очень похоже на то, что Беларусь будет в той или иной роли все-таки участвовать в следующем витке агрессии против Украины, к сожалению, как это ни жаль.
— Сейчас есть информация на сайте «Нашей Нiвы», где говорится, что белорусским военнослужащим запретили выезд из страны, и исключением здесь, конечно, стали поездки в Россию. Также офицерам запаса начали поступать предложения вернуться на службу. Такие предложения, пишет «Наша Нiва», им делают в военкоматах, куда вызывают якобы для уточнения информации. Вам что-то известно о том, что им запрещают выезд из страны?
— На самом деле, давно запрещен выезд из страны действующим военнослужащим. Определен очень короткий перечень стран как бы дружественных, куда еще можно выезжать. В остальные страны уже довольно-таки давно запрещено выезжать. Что-то официально опубликовано, существуют какие-то неформальные еще запреты.
— А то, что запасникам уже начинают говорить, чтобы они не уезжали, — это что-то новое, или просто имеется в виду какой-то срок после окончания военной службы, когда они тоже не могут выезжать?
— Очень много уволившихся офицеров подпадает под запрет на выезд из страны, стандартный срок — 5 лет. Уволившиеся люди не могут выехать, не все, но достаточно широкий перечень офицеров.
— Вы уже говорили о том, что вероятна угроза именно на западном направлении, на западных границах. Это может помешать поставкам западного оружия? Действительно ли только оттуда поступает западное оружие? Имеется в виду с территории Польши именно в том участке, где соприкасаются границы трех стран: Польши, Беларуси и Украины. Или все-таки есть другие каналы, просто, может быть, мы не знаем об этом?
— Я тоже не знаю. И, наверное, мы не должны этого знать. Но думаю, что не только в месте стыка границ трех государств, граница довольно-таки протяженная. Есть еще маршруты.
— Я задаю этот вопрос, потому что если действительно в той части будет совершено нападение на территорию Украины, то насколько это вообще целесообразно?
— Я думаю, что попытка будет продвинуться глубоко до Львова, чтобы отрезать всю западную границу. Но это чисто мое предположение. Есть ряд фактов, которые говорят о том, что в этом районе что-то готовится. Что будет на самом деле — увидим. Скрыть создание ударной группировки практически невозможно, как бы ни пытались. Все равно мы будем видеть какие-то признаки наращивания ситуации. И там несколько ближе к концу года, я думаю, станет абсолютно понятно, где и что готовится.
— Если рассматривать две версии, которые мы с вами сейчас обсуждаем: западное направление, или, например, то, что у границы Украины со стороны Беларуси скапливается российская военная техника, — это для того, чтобы помешать контрнаступлению ВСУ на востоке Украины. Какой версии вы отдали бы больший приоритет сейчас?
— Я бы отдал больший приоритет все-таки версии подготовки удара с территории Беларуси на Украину. Я не думаю, что это для отражения контратаки. В Черниговской области, которая примыкает к Беларуси, и в Киевской области никакого удара не готовится. Эти территории свободны от россиян. Но мне кажется, это абсолютно нелогично.

Российское общество регулярно сталкивается с осуждением со стороны жителей Европы и других стран мира из-за бездействия, наблюдаемого во время полномасштабного вторжения России в Украину. В то же время бытует мнение, что переворот в России возможен только в том случае, если он станет переворотом элит.

О том, что происходит внутри политических элит, в интервью русской службе радио ЛРТ рассказывает российский журналист-расследователь и создатель издания The Insider Роман Доброхотов.
«В европейских странах есть система сдержек и противовесов для сохранения демократии, а в России есть система сдержек и противовесов для сохранения диктатуры. Силовые органы сдерживают друг друга, чтобы никто не высовывал голову, а не то сразу дадут по шапке. Такая система очень эффективна, и без массовых протестов ее не переломить», — сказал журналист.
Доброхотов считает, что если в России начать ослаблять закрученные гайки, то это может вылиться в настоящую революцию.
«Путин закатывает в асфальт любую, даже самую безобидную и неполитическую инициативу (например, движение в защиту прав избирателей «Голос», которое было ликвидировано в 2016 г.), потому что при любом послаблении может повториться ситуация, которая была в Хабаровске, когда люди целый месяц выходили на митинги, и репрессивная машина была беспомощна».
Комментируя предположение журналиста-расследователя Христо Грозева о том, что в Кремле возможен приход к власти радикально настроенного военного крыла, которое еще более опасно, чем Путин, Доброхотов утверждает, что многие люди из кремлевской элиты потеряют свой вес без Путина: «Я считаю, что такие люди, как Пригожин и Кадыров, моментально обнулятся без Путина, вся их власть опирается на президента России. Если Путин исчезнет, то все их возможности умножатся на 0, именно поэтому Путин им доверяет».
Журналист уверен, что глава ФСБ Бортников — самый сильный игрок в окружении Путина.
«Бортников обладает действительными, а не формальными полномочиями, поэтому Путин его не особо приближает к себе. Все помнят, что случилось с Берией после смерти Сталина, у него в руках были колоссальные возможности, чтобы монополизировать власть, но тогдашняя элита воспротивилась этому», — говорит журналист.
По словам Доброхотова, внутри ФСБ и ГРУ есть люди, которые недовольны политикой Путина, и они хотели бы остановить войну и возобновить отношения с Западом.
«Некоторые высокопоставленные генералы не согласны с Путиным из-за своих личных ценностей, их с самого начала не устраивало и отравление Алексея Навального, и нападение на Украину, и авторитаризм в России, — говорит журналист. — Конечно, есть другая часть людей в окружении Путина, которые не согласны с политикой Кремля по практическим соображениям, потому что многие генералы являются также и бизнесменами; весь их экономический бизнес сейчас обнулился из-за войны».
Роман Доброхотов предполагает, что потенциал для переворота существует, так как страна стремиться к экономической катастрофе: «Мое глубокое убеждение, что кремлевская элита может решиться на переворот, только когда увидит на улицах миллионы людей, вот тогда внутри может начаться раскол».

Небольшой белорусский районный центр Малорита, в котором проживает около 12 тыс. человек, неожиданно оказался в центре внимания после заявления председателя КГБ Беларуси Ивана Тертеля, сообщившего о планах «боевиков» проникнуть в город с территории Украины. Президент Украины Владимир Зеленский на саммите G7 заявил, что «Украина не планировала и не планирует военные меры против Беларуси». По словам Зеленского, «Россия пытается прямо втянуть Беларусь в эту войну, разыгрывая провокацию с тем, что мы якобы готовим удар по этой стране».

Несмотря на это, глава белорусских спецслужб 17 октября на встрече руководителей силовых ведомств с трудовым коллективом Минского тракторного завода рассказал о том, что в стране «увеличиваются риски интервенции из-за границы». По словам Ивана Тертеля, белорусские власти обеспокоены «созданием незаконных вооруженных формирований на территории Украины, Польши и Литвы, а также в Чехии и в некоторых других государствах».
«Группировка в составе от 100 до 300 боевиков с современным вооружением, по их планам, должна будет захватить близлежащий населенный пункт, желательно райцентр. Затем к ним присоединятся наемники из других стран под предлогом добровольцев из Украины. Постепенно, нанося потери нашим правоохранителям, они будут продвигаться к Минску», — рассказывал глава КГБ рабочим тракторного завода.
Сами жители Малориты, с которыми пообщался DW, скептично воспринимают версию руководителя белорусских спецслужб о «готовящемся нападении» и больше переживают, что нынешняя война в Украине надолго (а может — и навсегда) поменяет уклад жизни их городка.
«Если по автомобильной дороге, то до пограничного перехода с Украиной от нас будет 17 км, а напрямую через леса — еще ближе. Но теперь ни легально, ни лесными тропами границу не пересечешь», — говорит малоритский пенсионер Петр.
Он вспоминает, что еще пару лет назад белорусско-украинская граница вне пунктов пропуска активно использовалась контрабандистами и теми, кто, в силу разных причин, решил нелегально пересечь кордон.
«Не скажу, что граница представляла собой проходной двор, но особых заграждений не было, и знающие люди могли без проблем попасть на украинскую территорию и вернуться обратно», — отмечает Петр.
По его словам, «лесной маршрут» бы популярным в период ограничений на вывоз мяса и сельхозпродукции. Причем обычно нарушителям грозил только штраф, поэтому заниматься контрабандой считалось прибыльным делом.
«В приграничных селах были свои проводники, которые тоже могли заработать, если помогали тем, кому надо попасть на чужую территорию без пограничного контроля. Конечно, это происходило не массово, но спрос на такую услугу в Малорите существовал», — добавляет Петр.  
Еще одна жительница этого приграничного города, просившая не упоминать ее имени, рассказала, что «в Малоритском районе нет ни особых достопримечательностей, чтобы завлечь туристов, ни крупных предприятий, которые бы давали рабочие места. Поэтому, если не считать сбор грибов и ягод, для многих доходы были связаны с приграничной торговлей».
Женщина вспоминает, что поездки за покупками на рынки в близлежащие украинские города и села были регулярными (иногда — каждую неделю) и на этом белорусы могли сэкономить: «Дизель-поезда из Бреста до украинской станции «Заболотье» по субботам, когда на местном базаре был основной торговый день, ездили переполненными. Много было автобусов до Ратно и Ковеля, а дальше можно было пересаживаться на поезд в Одессу — очень популярный и бюджетный вариант съездить на море».
По роду своей деятельности этой жительнице Малориты приходилось общаться и с украинскими чиновниками из приграничных администраций.
«Частно обменивались делегациями: ездили наши учителя, творческие коллективы. Остались контакты с коллегами в Украине, но теперь даже позвонить им и узнать, как дела — это такая боль… Просто в голове не укладывается, что мы натворили и как сможем восстановить отношения с соседями…», — не скрывает своих эмоций женщина.    
В самой Малорите явных признаков напряженности не ощущается и версию про «боевиков», якобы готовых пробраться из Украины и захватить город, в народе особо не обсуждают. Зато местные жители рассказывают, что к присутствию военных возле границы стали уже привыкать: еще минувшим летом на дорогах появились блокпосты, а людей предупредили, что в лесах территория может быть заминирована. Что действительно настораживает, так это активность представителей армейских структур, которые посещают дома сельчан в Малоритском районе.
«Не знаю, приходят из военкомата или других армейских структур, но у моих знакомых, которые принимали этих гостей, сложилось впечатление, что изучается возможность размещения военных по домам в случае необходимости», — рассказывает житель райцентра Петр.
Кстати, на приграничной территории у сельчан получается «ловить» украинские телеканалы и узнавать новости о происходящем в этой стране, что называется, из первых уст.
«Даже если не веришь во все, что говорят, то хотя бы сравниваешь, как о войне рассказывают в Украине и на белорусском телевидении: разница очень заметная», — отмечает мужчина из Малориты.

Нехватка оружия в Европе может заставить союзников Украины сделать трудный выбор, поскольку они пытаются найти баланс между поддержкой Киева и риском того, что Россия может в следующий раз нацелиться на них.

В течение нескольких месяцев США и другие союзники по НАТО отправили Украине оружия и военной техники на миллиарды долларов, чтобы помочь Киеву бороться с Россией. Однако война истощила и без того скудные запасы вооружения в нескольких малых и больших странах НАТО. Некоторые союзники отправили на Украину все свое оружие советских времен и теперь ждут замены из США.
Некоторые европейские страны полагаются на оборонную промышленность, в которой доминируют США, потому что у них самих больше нет сильного оборонного сектора, чтобы быстро производить замену оружия.
Европейские страны сейчас столкнулись с дилеммой: либо они продолжают поставки своего оружия в Украину и тем самым повышают собственную возможную уязвимость перед российской угрозой, либо они притормаживают поставки, рискуя тем, что победа России в Украине будет поэтому более реальной.
По оценкам союзников, война будет продолжаться месяцы, а может быть, и годы, и обе стороны быстро израсходуют свои запасы оружия. AP News отмечает, что войну может выиграть тот, кто продержится дольше.
По словам министра обороны Эстонии Ханно Певкура, исчерпание своих резервов часто приходится на более мелкие страны НАТО. В то же время США призвали союзников предоставить Украине дополнительные возможности. Европейские официальные лица публично пообещали и дальше поддерживать Украину, но все они также подчеркивают необходимость защиты своих стран.
Певкур считает, что Россия сможет восстановить свой военный потенциал скорее раньше, чем позже, потому что лидер режима Путин может приказать производителям оружия работать круглосуточно. По его словам, Россия вместо линии фронта отправила часть военных на заводы.
Для России, как отметил Певкур, стало привычным перестраивать свои вооруженные силы, чтобы иметь возможность каждые несколько лет вторгаться в одну из соседних стран.
«Поэтому вопрос в том, на какой риск мы готовы пойти», — сказал Певкур.
Аналогичные проблемы существуют, например, в Литве.
«Украина привела к общей нехватке поставок, потому что многие страны забыли, что обычные боевые действия сжигают ваши запасы боеприпасов. Просто сжигают их», — сказала AP член литовского парламента Довиле Шакалене.
«В этой ситуации слово «излишки» даже не применяяются. Мы оставили себе только минимум», — добавила она.
Такие же проблемы могут возникнуть и у более крупных стран НАТО, таких как Германия.
«Да, запасы Бундесвера ограничены. Так же, как и других европейских странах», — заявило Министерство обороны Германии в ответ на запрос AP.
«Из соображений безопасности мы не можем сказать, каковы наши точные запасы, но мы работаем над устранением текущих пробелов», — добавили в министерстве.
По мнению европейского директора Центра стратегических и международных исследований Макса Бергманна, некоторые страны НАТО могут оказаться не в состоянии пойти дальше в поставках вооружений.
«Они, по сути, удалили жир. Теперь они уже врезаются в кость», — сказал Бергманн.
Запасы европейских стран невелики, потому что некоторые страны после окончания холодной войны девальвировали военные расходы, и это ослабило основы их оборонной промышленности. Сыграло свою роль и то, что оборонные компании США начали конкурировать за европейские контракты, передает ERR.
«Мы хотели, чтобы они покупали американское оружие. Если норвежцы будут использовать истребители F-16 и F-35 вместо шведских Saab Gripens, это усилит европейский рынок оборонной промышленности», — сказал Бергманн.
США уже давно призывают других членов НАТО увеличить свои расходы на оборону до 2% от ВВП, но большинство из них не делали этого до недавнего времени. После полномасштабного вторжения России в Украину несколько европейских стран пообещали увеличить свои расходы на оборону, чтобы быстро восстановить свои вооруженные силы после отправки большей части своих имеющихся запасов в Украину.
AP пишет, что, по словам Певкура, Эстония поставила Украине технику на сумму около трети своего оборонного бюджета. По данным Кильского института, Норвегия передала Украине более 45% своих гаубиц, Словения — почти 40% своих танков, а Чехия — около 33% своих реактивных систем залпового огня. Институт основывал свой анализ на годовом отчете Международного института стратегических исследований (IISS) об известном количестве оружия и размерах вооруженных сил.
С февраля США предоставили Украине оружия и оборудования на сумму более $17,5 млрд., и некоторые члены Конгресса задают вопрос, не слишком ли это рискованно. США не публикуют данные о собственных запасах вооружений.
Несколько стран увеличили свои оборонные бюджеты, чтобы пополнить свои резервы, в том числе Эстония. Германия работает над долгосрочными контрактами на приобретение высокотехнологичных боеприпасов, таких как ракеты Stinger.
По словам аналитика оборонных закупок IISS Тома Уолдвина, накопление запасов и восстановление военной промышленности — это длительный процесс.
«Для некоторых стран это может потребовать значительно больших инвестиций в инфраструктуру. Это будет недешево, поскольку инфляция и нестабильность в цепочках поставок привели к росту цен», — сказал Уолдвин.

Развязанная Россией война в Украине идет уже восемь месяцев, и последствия боевых действий непосредственно ощущаются не только в Украине, но и в прилегающих странах, куда хлынули сначала потоки украинских беженцев, а потом бегущие от мобилизации россияне. Соседствующие с Россией страны Евросоюза закрыли границы для российских туристов и не собираются давать убежище скрывающимся от мобилизации. Почему — в интервью министра иностранных дел Латвии Эдгара Ринкевича.

— Многие европейские политики, в том числе и вы, часто говорят о победе Украины. Но в само слово «победа» вкладывается разный смысл. Вы каким образом эту победу видите в войне с Россией? Это возвращение к границам 1991 г.? Или по состоянию на 23 февраля?
— Победу Украины будут определять сами украинцы. Ни в Риге, ни в Вашингтоне, ни в Брюсселе этого сделать не могут. Но я думаю, что то, что мы слышим и от президента Зеленского, и от других должностных лиц Украины, это все же возвращение к границам 1991 г., это все же победа не только Украины, но и победа принципов международного права, потому что вторгаться на территорию другого государства, незаконно оккупировать и аннексировать территории другого государства — это противозаконно. Об этом неоднократно заявляло международное сообщество. Между прочим, это отражено и в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН. Так что я думаю, что победа будет определяться Украиной, а мы должны помочь Украине победить.
— Если вы поддерживаете возвращение Украины к границам 1991 г., это означает возврат в ее состав Крыма и части тех оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей, которые Киев не контролирует с 2014 г. Один из методов, с помощью которого можно было бы вернуть эти земли, — это военный путь. Вы поддерживаете такой возврат в состав?
— Я думаю, что Россия сама начала военные действия, начала их в 2014 г., а не 24 февраля этого года. Я думаю, что Украина вправе отвечать тем же: военными действиями.
— Но таким образом получается, что вы как дипломат говорите, что дипломатия больше не работает.
— Дипломатия старалась работать до 24 февраля. Дипломатия старалась, кстати, работать даже в 2014 г. Я хорошо помню, как весь этот процесс, во-первых, оккупации Крыма, а потом вторжения на восток Украины начался. Было предпринято очень много дипломатических усилий. Мы помним Минские договоренности и так называемый нормандский формат. Мы помним все дипломатические усилия до 24 февраля: много визитов руководителей стран Западной Европы, переговоры между министрами иностранных дел США и России, стран НАТО — они не остановили агрессию России, агрессию Кремля. Россия сама выбрала военный путь. И да, пока мы не увидим четкого поражения России, я не надеюсь на то, что дипломатия сможет работать.
— Но рано или поздно, как мне кажется, некоторый документ все равно будет подписан. Как вам кажется, когда это возможно? И при каких вообще обстоятельствах Россия может с Украиной подписать мирную сделку?
— Если и Россия, и Украина примут решение сесть за стол переговоров и будут искать какой-то, как вы говорите, дипломатический путь, то, я думаю, это будет поддержано международным сообществом. Но вместе с тем я считаю, что мы не должны оказывать давление на Украину. Я категорически против этого. Я считаю, что вместо того, чтобы учить Киев, как поступать, мы должны Украине помогать и вооружением, и финансовыми средствами, и другими средствами. Потому что я очень хорошо помню, что, когда началась оккупация Крыма, очень много хороших советников говорили: «Давайте только не воевать, давайте только будем решать все мирным путем». Потом последовал Донбасс. А с 24 февраля мы говорим уже о полномасштабной войне, которую Россия развязала против Украины. И мы видим, что с российской стороны договоры и мирные сделки просто не работают. Они России не нужны. Если Россия почувствует, что она теряет Украину, тот же путинский режим теряет доверие мирового общественного мнения, но и российского общественного мнения, тогда, я думаю, они сядут за стол переговоров. Но вместе с тем у меня уже больше нет иллюзий, что даже если что-то будет подписано, если это будет полумера, если за этим не последует тоже какой-то жесткий контроль выполнениия, что Российская Федерация будет выполнять эти соглашения, сделки.
— По сути, то же самое с Минскими переговорами происходило.
— Абсолютно. Иное выполнение.
— Если я правильно вас понимаю, вы говорите, что в 2014 г. Запад пошел на уступки России, приняв то, что Крым аннексирован. И, соответственно, это за собой повлекло очень много разных событий, включая Донбасс и полномасштабное российское вторжение. Как вы считаете, какие следующие шаги предпримет Путин по отношению к Украине?
— Я думаю, это надо спрашивать у пресс-секретаря Путина.
— Вы имеете в виду Пескова, а он в курсе?
— Не знаю. Это тоже надо спросить у него. Но вместе с тем я думаю, что то, что мы видим, никто не ожидал ни в России, ни на Западе: очень многие западные политики не ожидали того, что Украина сможет так успешно обороняться и даже наступать. То, что мы сейчас видим… Да, мы видим некоторую смену тактики. Мы видим, что сейчас ракетами обстреливаются жилые кварталы больших украинских городов, а это, кстати, преступления, которые должны наказываться. Мы видим, что сейчас разрушается энергоинфраструктура Украины. И мы знаем, что зима наступает. Я думаю, что сейчас тактика России меняется от прямого военного столкновения, прямых атак Украины на практически тактику, которую, я думаю, мы помним и знаем со времен фашистской Германии. Это, в принципе, геноцид украинского народа. И, кстати, я думаю, это тоже никак не способствует каким-то дипломатическим усилиям.
— Как раз на днях канцлер Германии Олаф Шольц назвал это тактикой выжженной земли. Это практически то же самое, о чем говорите вы: смещение войны с поля боя и переход на прямые ракетные атаки. Я знаю, что Латвия за время военных действий приняла до 40 тыс. украинцев, которые бежали сюда во время боевых действий. Но совершенно по-другому Латвия реагирует на людей, которые выезжают из России и тоже пытаются здесь каким-то образом найти убежище. Я говорю не только о политических эмигрантах и журналистах, я говорю в том числе о волне беженцев, вызванной мобилизацией. Почему позиция Латвии настолько резкая?
— Потому что эти люди не против войны, а против мобилизации. А это большая разница.
— Есть очень распространенное мнение среди оппозиционных российских политиков, что чем меньше людей поедут по мобилизации воевать в Украину, тем меньше будет убийств и убитых на поле боя. Разве это не спасло бы от участия большого количества людей в России в войне?
— Я думаю, что здесь все же наши мнения с некоторыми представителями российской оппозиции довольно резко отличаются. До 21 сентября, когда была объявлена «частичная» мобилизация, эти люди в принципе поддерживали действия Путина, они не выступали против, большинство из них.
— На основании чего вы делаете такие выводы?
— Те, кто был против, выехали сразу после 24 февраля, это во-первых. Во-вторых, мы все же тоже отслеживаем некоторые соцсети, особенно телеграм, и мы видим, что российские граждане пишут и в Армении, и в Грузии, и в Казахстане. Очень многие из них считают, что эта мобилизация объявлена из-за того, что Украина воюет: давайте быстрее кто-то другой, но не я, подавите сопротивление Украины, и тогда уже все станет на свои места. Мы это тоже видим. Так что я думаю, что здесь мы должны все же сказать четко: если вы против войны, если вы против мобилизации, если вы считаете, что то, что сейчас творится, недопустимо, то выступайте против российской власти. И меня не убеждают аргументы о том, что там уже зажали так, что никто не может выйти на улицы. Если это сто, двести тысяч граждан России, да, если это десятки и сотни тысяч, то нет. Выезжают сейчас десятки тысяч, по нашим данным, и встает вопрос: а почему нам их принимать? Это тоже вопросы безопасности. Мы не можем убедиться…
— А вы видите в этом угрозу?
— Мы видим в этом угрозу, мы же не можем убедиться в том, кто к нам приезжает. Мы помним, как по туристическим визам в Солсбери были российские туристы. Мы помним, что случилось в Чехии в 2014 г., когда взорвался склад оружия. Но вместе с тем я могу сказать, что сейчас все же, особенно после того, как мы убеждаемся в фактах военных преступлений, геноцида против украинцев, особенно на освобожденных территориях Украины, резко меняется тоже и отношение общества и в этой стране, в Латвии, и в других странах Европы к тому, как российское общество реагирует на войну. Поддержка войны есть, это 54-84%.
— Мне кажется, это просто невозможно проверить сейчас, к сожалению.
— Абсолютно. Но то, что нет массовых выступлений, свидетельствует, что поддержка есть. Поддержка войны есть, поддержки мобилизации, кажется, нет. В этом большая разница.
— У многих россиян, которые здесь живут, есть ВНЖ, но это документ, который нужно продлевать периодически. Есть ли в них какая-то угроза? Насколько я понимаю, с ВНЖ россиян около десяти тысяч, часть из них выданы по программе инвестиций. Есть ли угроза того, что этим людям не будут дальше давать ВНЖ и, например, отправят в Россию?
— Есть закон, который принят недавно. Будут очень жестко проверяться все граждане Российской Федерации, которые имеют разрешение на временное жительство. Есть и политика государства, одобренная парламентом, что мы будем сокращать и не продлевать некоторые виды на жительство — по инвестициям и по другим программам. Но есть граждане России, которые здесь находятся из-за того, что их преследует режим Путина. Кстати, приехали 24 февраля и сразу после 24 февраля. Конечно, в таком случае решения будут приниматься в индивидуальном порядке. Но да, политика и законодательство уже уходящим Сеймом Латвии ужесточены довольно сильно.
— Просто люди находятся в условиях колоссального давления. Они не понимают, какие проверки они должны будут проходить и куда им дальше ехать, если их лишат ВНЖ. Как с этим быть? Вам не кажется, что это сложное положение для людей и в какой-то мере даже шантаж?
— Это не шантаж. Если человек определяется, чей Крым, что происходит в Украине, его отношение к российской власти — это одно. Если человек просто убегает от мобилизации или живет здесь и продолжает пропаганду путинского режима, а есть и такие, то это другой случай. Так что я не считаю, что это шантаж или какого-либо рода давление. Я больше бы сказал: 24 февраля, а даже не март 2014 г., жестко поменяло отношение к России. Это война не только одного человека, война — это мероприятие, которое одобряется обществом, Русской православной церковью даже одобряется. И в этом случае хочешь жить в Европе — выбирай.
— И каждый такой отдельный случай вы собираетесь каким-то образом понимать, считает ли человек Крым украинским или российским?
— Эта система уже проработана. Я бы хотел сказать, что в принципе мы не будем продлевать, как я уже говорил, некоторые категории ВНЖ, и есть некоторые другие категории, которые будут рассматриваться в индивидуальном порядке. Те, кто выступал против режима…
— И они как-то могут это доказать?
— Да. И они как-то могут это доказать, а это, кстати, в XXI столетии можно доказать довольно просто.
— Селфи с митингов? Первое, что приходит на ум.
— Есть очень много возможностей.
— Есть у вас в цифрах понимание, скольким людям вы откажете в продлении ВНЖ?
— Если мы это рассматриваем в индивидуальном порядке, то я не могу назвать цифры. У нас, знаете, не 1937 г., когда ЦК КПСС выдавало квоты на расстрел. У нас нет квот на выдачу или аннулирование этих документов.
— Джо Байден за год до войны назвал Путина убийцей. Большинство украинцев считает его террористом №1. Что скажете вы? Как бы вы назвали или охарактеризовали Путина?
— Я думаю, что, во-первых, это военный преступник.
— Который когда-то, как вам кажется, предстанет перед судом — или нет?
— Я думаю, что здесь главное — сделать все, чтобы заработали международные инструменты, которые у нас есть, в частности, Международный уголовный суд. Мы говорим о создании особого трибунала по расследованию преступлений агрессии: Латвия, Литва, Эстония, вчера я разговаривал с министром иностранных дел Чехии, знаю, что в Нидерландах уже парламент принял резолюцию. Есть определение преступной агрессии против другой страны, но нет сейчас юрисдикции ни у одного международного суда над этим. Надо создавать, как мы считаем, международный трибунал. Надо это расследовать объективно, беспристрастно и понять, кто какую ответственность за это несет. Это не один человек. Зная, что очень многие бы хотели повесить, как говорят, всех собак на одного, это целая система, это группа людей. И я считаю, что надо сделать все, чтобы, когда позволит обстановка, эти люди предстали перед судом. Я хотел бы надеяться, что это произойдет. И я бы хотел надеяться, что это не только ради России, но ради того же международного права, порядка, и чтобы создать прецедент, чтобы другим тоже не захотелось последовать по стопам Российской Федерации.
— Коротко уточню: то есть вы представляете себе Путина, которому когда-то зачитают приговор?
— Я представляю, что когда-то состоится суд. И перед ним предстанут все те, кто виновен в начале агрессии, виновен в том, что так много невинных людей погибло. Кстати, я думаю, что когда-то и в России начнут спрашивать: «А почему наши парни гибли в Украине? Ради чего? Ради восстановления империи? Ради амбиций одного человека?» Да, я надеюсь, что и президент Российской Федерации, и все его, скажем так, соучастники когда-то предстанут перед судом — если не перед судом международным, то перед судом истории уж точно предстанут. Но мы сделаем все, чтобы эти механизмы запустить, чтобы они работали и чтобы те, кто должен быть наказан, понесли наказание. Я надеюсь, что это случится.