GetWF.com — информационно-строительный ресурс Новосибирска.

Резня, которую российские солдаты устроили по дороге к Киеву, не была случайной. Это была стратегическая жестокость, совершенная в районах, которые находились под жестким российским контролем.

Там находились российские военные офицеры, включая одного из высших генералов, обвиняемого в военных преступлениях в Сирии.
К такому выводу пришло совместное расследование информагентства Associated Press и программы «Передовая» (Frontline), выходящей на канале PBS.
По данным лондонского Королевского института оборонных исследований, войска, двигавшиеся из Беларуси в направлении Киева, получили приказ блокировать и уничтожать «националистическое сопротивление».
Институт изучил копии российских планов боевых действий. Солдаты использовали списки, составленные российской разведкой, для проведения «зачисток», прочесывая населенные пункты для выявления и нейтрализации лиц, которые могут представлять угрозу.
Ответственным за этот фронт был генерал-полковник Александр Чайко, получивший всемирную известность за свою жестокость, когда он командовал российскими силами в Сирии.
«Эти приказы писались на уровне Чайко. Так что он должен был их видеть и подписаться под ними», — заявил старший научный сотрудник института Джек Уотлинг, который поделился полученными планами боевых действий с Associated Press.
Очевидцы и выжившие в Буче, а также в Озерах, Бабинцах и Здвижевке, которые находились под контролем войск под командованием Чайко, сообщили Associated Press и программе «Передовая», что российские солдаты пытали и убивали людей при малейшем подозрении в оказании помощи ВСУ.
В перехваченных телефонных разговорах, полученных Associated Press, солдаты рассказывали своим близким, что они получили приказ применять безжалостный подход к предполагаемым информаторам.

Восточный комитет немецкой экономики призвал не медлить с подготовкой к восстановлению Украины, отметив, что немецкий бизнес должен играть ведущую роль в этом процессе. В деле восстановления Украины не следует дожидаться окончания войны, заявил заместитель председателя Восточного комитета Ханс-Ульрих Энгель в преддверии открывшегося 24 октября в Берлине германо-украинского экономического форума — первого со времени российского вооруженного вторжения в Украину 24 февраля.

«Сегодня предметом рассмотрения являются главным образом экономические проекты, направленные на оказание эффективной безотлагательной помощи в деле восстановления разрушенной инфраструктуры, а уж затем — прицельные меры, направленные на создание подходящих рамочных условий для вклада в восстановление экономики в Украине», — пояснил Энгель, передает DW.
По словам зампреда Восточного комитета, немецкая экономика готова взять на себя ведущую роль в восстановлении экономики Украины.
Германо-украинский экономический форум проводится по инициативе Восточного комитета немецкой экономики и Германо-украинской промышленно-торговой палаты. Мероприятие открыли канцлер ФРГ Олаф Шольц и премьер-министр Украины Денис Шмыгаль.

В рядах Вооруженных сил Украины служит блогер Сосо Глонти. Сосо вырос в Санкт-Петербурге, имеет российское и грузинское гражданство. В России он участвовал в акциях в поддержку политика Алексея Навального, был избит полицией и неделю провел за решеткой. Из-за этого минувшей зимой Сосо решил покинуть Россию: он выехал в Украину, где его и застала война.

Уже на второй день полномасштабного вторжения России в Украину Сосо пошел в территориальную оборону Киева — опыт обращения с оружием он получил во время срочной службы в грузинской армии в 2012 г.
«Когда я выехал сюда, было такое ощущение свободы, атмосфера, она чувствуется. Украина сейчас — центр Европы», — говорит Сосо.
«Узнал, что в Оболонском районе Киева есть пункт по выдаче оружия, тогда и Зеленский сказал: «Берите оружие и защищаетесь». Я пошел добровольцем и в тот же день попал под обстрел, суматоха была. В теробороне мне выдали оружие, я сейчас экипирован полностью», — гордится Глонти.
В начале войны Глонти с добровольческими отрядами защищал Киев в Ирпене, под Бучей и в Гостомеле: там украинские военные несколько недель отбивали нападение российских войск.
«В Гостомеле было месиво. Раз в колонне попали под обстрел истребителя. Пилот промахнулся, смотрю: в окне зарево. Мы разбежались. Потом запустили «вертушки». Ситуация была сложная, но нам удалось выйти», — рассказывает он.
Сосо вспоминает о жизни в России. Он собирал молодых людей, тренировал их в группах по собственным программам, снимал видео для соцсетей. Признает, что с тех пор его взгляды сильно изменились: тогда был под влиянием пропаганды, передает «Настоящее время».
«У меня как-то получилось подумать, все ли так, как тебе говорят. Сейчас четкая позиция по поводу всей этой движухи, войны. Начнем с того, что любое действие, которое приводит к смертям, уже неправильное», — размышляет Глонти.
В апреле Сосо на камеру сжег свой российский паспорт. Большая часть российских подписчиков Глонти после этого от него отписалась. Но Глонти не жалеет о том, что сделал.
«Я буду здесь до конца. Не важно, на фронте или на гражданке, но я с Украиной. Хочу разделить эту боль, хотя спокойно могу поехать в Грузию», — говорит он.

Врач из Беларуси Андрей (его имя в целях безопасности было изменено) рассказал CNN о том, как в начале российского полномасштабного вторжения он лечил раненных в Украине российских солдат в Мозырской городской больнице.

Сам Андрей сейчас находится в Литве. По его словам, ему пришлось бежать после того, как он вышел из-под ареста по сфабрикованному делу о коррупции, которое завели на него и еще нескольких врачей. Его семья прошла через официальный пограничный пункт. В одну из игрушек своей дочери он спрятал флешку с десятками рентгеновских снимков раненых российских солдат. Сам он решил переплыть реку и так добраться до литовской границы. Стоявший на литовской стороне рыбак, когда увидел его, спросил: «Неужели в Беларуси все так плохо?»
В середине февраля, как рассказал Андрей, Мозырь превратился в разросшуюся военную базу — по улицам ездили танки, российские солдаты ходили по местным магазинам и пили в барах (российские военные тогда прибыли в Беларусь для военных учений). 20 февраля администрация его больницы продлила распоряжение о бесплатном лечении российских солдат до 10 марта, передает «Настоящее время».
«Наверное, они думали, что к тому времени война закончится», — сказал Андрей.
Утром 24 февраля один из руководителей госпиталя собрал врачей в комнате для совещаний и приказал им освободить 250 коек для российских раненых, прекратить все запланированные операции и отправить белорусских пациентов домой.
Врачам, как утверждает Андрей, запретили делиться информацией о российских солдатах, сказав, что за ними следит ФСБ. Однако, по его словам, в коридорах больницы он видел только сотрудников белорусского КГБ. Тем не менее, Андрею удалось тайно сделать ксерокопии рентгеновских снимков военнослужащих, проходивших лечение в больнице, которыми он поделился с CNN. На снимках были указаны имена и возраст солдат, многим из которых было от 19 до 21 года.
Андрей рассказал, что видел, как самая большая волна раненых массово прибыла в больницу рано утром 28 февраля. По его словам, «российские солдаты завозили их внутрь на каталках и оставляли у входа». Врачи быстро оценивали ранения солдат, рисовали номера на лбу, чтобы обозначить их приоритетность, после чего отправляли их на сканирование или операцию.
В общей сложности, как утверждает он, более 100 российских военнослужащих прибыли с ранениями лица, зияющими ранами, сложными переломами, полученными в результате взрывов и обстрелов. У некоторых отсутствовали глаза, другим требовалась ампутация — они прибыли с раздробленными конечностями, несколько человек были парализованы, один потерял часть мозга, другой — нижнюю челюсть. Некоторые несколько дней носили жгуты, чтобы остановить кровь, их тела были изрешечены пулями и осколками, как показали рентгеновские снимки.
«Раненых, нуждающихся в операции, было больше, чем операционных столов, — сказал Андрей. — Россияне просто отдавали нам своих раненых и не заботились о них».
По его словам, многие из них воевали за пределами Киева, в том числе в Гостомеле, и это были в основном молодые, неопытные солдаты и призывники из отдаленных районов. В начале марта, вспоминает Андрей, каждый день в больницу привозили по 40-50 российских раненых, их доставляли и увозили, как на «конвейере». Большинство прибывало темной ночью или рано утром в зеленых российских военных автобусах и машинах скорой помощи.
«Мы, врачи больницы, подумали, что, возможно, они беспокоятся о безопасности, поэтому привезли их под покровом ночи. Они боялись, что на дорогах будет видно красный крест на их машинах. Люди бы узнали», — рассказывает Андрей.
Россияне также пытались доставить погибших в больницу, сказал он, добавив: «Они не знали, что с ними делать».
Официально белорусская армия не принимает участия в полномасштабной войне России с Украиной, однако Лукашенко предоставил территорию Беларуси для проезда и временной дислокации российских войск, а с ее территории наносятся удары по Украине. Также в Беларуси лечили российских военных. В начале октября Александр Лукашенко признал, что Беларусь принимает участие в «специальной военной операции» России в Украине. Из-за пособничества в войне против Украины и массовых репрессий США, ЕС и Великобритания ввели против Беларуси санкции.

Литовские врачи побывали в Украине. По их словам, самым большим напряжением, тревогой и волнением была неопределенность перед первой поездкой в охваченную войной страну. Все медики повторяют, что сразу определились не ограничиваться одной поездкой и будут искать возможности поехать еще раз. В первой миссии участвовали врачи анестезиологии и реаниматологии, в остальных — семейные врачи. Клиника «Сантарос» делится своим опытом.

Скирмантас Крункайтис — старший врач-ординатор Центра семейной медицины клиники «Сантарос», который недавно вернулся из своей второй командировки в Украину. В стране, где идет война, работа врачей представляется в госпиталях, где лечат раненых: операции, перевязки ран и т. д. Можно подумать, что помощь нужна только, чтобы лечить раненых. Но это не так.
«В условиях войны все рушится, рвутся все логистические цепочки, в том числе и гражданская медицина: как человеку попасть в большой город, если там есть врач: топлива нет, автобусы не ходят, аптеки не работают. Были и те, кто еще до войны долгое время не обращался к врачу, — говорит врач-ординатор Крункайтис. — Работа в Украине — это не работа гражданского семейного врача, потому что нужна помощь тем, кто живет там в условиях войны. Я работал в Буче, Ирпене, Гостомеле, Бородянке и других небольших селах, которые были оккупированы русской армией в первые дни войны, и эти больные не имели консультации врача с начала войны, поэтому они приезжали к нам в надежде получить какую-то помощь».
Семейный врач вместе с медсестрой Вайвой Янкене, которая работает в другом учреждении, а также местная медсестра работали по нескольким схемам: пациенты приезжали к ним на консультацию в помещение диспансера либо сами врачи должны были выезжать в села с местной скорой помощью и принимать в ней больных. Так как в сельских амбулаториях обычно не было возможности их принять, потому что их разворовали: украли не только оборудование, которое там было, но даже поролоновые матрацы кушеток. Врачи ходили по домам к пациентам, которые не могли ходить, передает LRT.
Рассказывая о своих буднях в Украине, врач вспоминает, что ему пришлось немало поломать голову, чтобы найти возможность, как, например, взять анализы крови: «Без этих анализов было бы сложно наладить лечение некоторых заболеваний. Возможности провести анализы не было, нужно было решать, какое лечение назначать, исходя из описанных симптомов».
По словам Крункайтиса, особенно уязвимыми людьми являются жители сел: бедные, пожилые, без средств, связей, контактов, которые в холодное время года — февраль, март, апрель — жили в подвалах и лишь изредка заходили в свои дома. Жилища этих людей отапливались лишь изредка или вообще не отапливались.
«У моих пациентов были запущенные хронические заболевания — неконтролируемое артериальное давление и сахарный диабет, болевые синдромы. И еще одна область, которая, кажется, еще долго будет преследовать людей, — это ужасное психологическое и психическое состояние. Последствия убийств и изнасилований ужасны, — говорит Крункайтис. — Люди, которые переживают посттравматический стрессовый синдром, не склонны распознавать и обращаться за лечением, там очень высокая стигматизация, как и здесь. Поэтому контролировать пандемию психических заболеваний будет очень сложно. Сработало одно решение — можно проводить дистанционные консультации с психотерапевтами в Литве».
Врач рад, что, помогая украинцам, он сам приобрел бесценный опыт, который не получил бы, работая на родине: «Значительно расширились компетенции, особенно в оказании помощи пациентам с фоном психологических и психических заболеваний. Мы не каждый день видим их в своей работе, и это новый опыт и знания: какие недуги начинают беспокоить человека, когда он живет в постоянном напряжении, в страхе, испытывает насилие, расстрелы близких, нахождение заминированных домов и машин в освобожденных территориях».
Медсестры Оне Барткене, Ина Шилингова и медбрат Паулюс Размис также отправились в миссию в Украине вместе с Крункайтисом. Весной, вернувшись из первой миссии, они поделились своим опытом. Следующие два раза они снова работали в больницах.
По словам Барткене, после того, как они поехали туда во второй и третий раз, работать было легче — в первую очередь, легче было уехать из дома: «Мы ехали смелее, потому что уже знали, куда едем. Работать тоже стало легче, особенно в третью поездку: мы чувствовали себя в этой больнице как дома — знали все их процедуры, было понятно, что надо делать. Мы смогли работать в рамках своей компетенции, используя свои профессиональные возможности. И поток пациентов лучше контролировался, потому что линия фронта была дальше, у нас был опыт перевязки раненых, поэтому работа шла быстрее».
По словам Размиса, во время первой и последующих миссий и работа в госпитале, и окружение были очень разными: «В первый раз, когда мы ехали, мы видели пустые города — пустые улицы, выключенный свет. Сейчас, когда мы приехали, мы видим, что жизнь восстанавливается: возвращаются те, кто уехал раньше, вечером улицы полны людей, открыты торговые центры и кафе. Это очень своеобразное чувство, когда вместе видятся противоположности — и идущая война с повторяющимися воздушными тревогами, и активная гражданская жизнь после них».
Размис, Барткене и Шилингова работали в госпитале, где лечили раненых на войне мирных жителей и военнослужащих. Остальные поездки отличались от первой по срокам работы тем, что хотя поток больных был высоким, но работать было легче.
«Приехавшие военные медики помогали регулировать и дифференцировать поток больных — это помогало работать эффективнее», — говорит П. Размис.
На вопрос, поедут ли они с медицинской миссией в Украину еще раз, все в один голос ответили: «Я не скажу нет».
Первая миссия в Украину была организована Министерством здравоохранения, вторая и третья — Легионом Гедиминаса, ассоциацией, объединяющей волонтеров.
Клиники «Сантарос» не только способствовали отправке врачей в Украину, но и принимали граждан Украины, которые бежали от войны и хотели работать. В настоящее время в больнице работает 21 украинец. Некоторые из них подготовили документы на квалификацию и работают по образованию: врачи, фельдшеры, а другие выполняют вспомогательные работы пока оформляют необходимые документы.

Путин не только потерпел поражение с его попыткой блицкрига против Украины, но и не сможет удержать уже захваченную Россией территорию страны. Такой вывод сделал российский экономист и оппозиционный политик Владимир Милов, выступая 24 октября в Стэнфордском университете с оценкой перспектив агрессивной войны Кремля против Украины.

«Не только его блицкриг в Украине провалился, но, как я полагаю, последние события с военной точки зрения говорят о том, что его войска не могут удерживать захваченную территорию — в первую очередь потому, что понесли большие потери», — сказал он.
По мнению Владимира Милова, «цифра в 90 тыс. всех потерь выглядит вполне правдоподобной».
Экономист считает, что, анализируя данные российской экономической статистики и дискуссии о бюджете России в Государственной Думе, можно сделать вывод о том, что львиную долю военного бюджета страны получали военно-промышленные корпорации, а на армию и ее снабжение оставалось довольно мало: «За весь период правления Путина деньги на снабжение армии были буквально крошками со стола по сравнению с тем, что получали военно-промышленные компании. Сейчас же они закладывают еще больше на производство снарядов, ракет и всего остального, потому что очень много из этого истрачено в Украине, и пропорционально этим расходам армия становится совсем уж «нелюбимым ребенком»».
Поскольку сейчас чиновники вынуждены также поднимать зарплаты воюющим военнослужащим, то на снабжение армии средств останется совсем мало, полагает Владимир Милов — и делает вывод: «Путин не имеет ресурсов, чтобы по-настоящему финансировать военную операцию такого размаха. И это будет очевидно для всех в ближайшем времени… У России на поле боя — плохо обученные и плохо экипированные солдаты, что означает, что мы будем видеть очень серьезные потери со стороны российской армии».
Владимир Милов также подчеркнул, что у российского командования вообще нет понимания того, что такое поддержание должного морального состояния войск: «Они просто не понимают, что такое моральное состояние военнослужащих, так как, как правило, действуют с помощью запугивания. Тогда как у украинских войск есть огромная мотивация — они защищают свою территорию и сражаются против жестокого агрессора».
Соратник Алексея Навального уверен, что именно большие потери в живой силе и технике и, как следствие, оставление прежде захваченных районов Украины подвигли Путина на «недавнюю истерику» и «игру всеми картами, которые он считает сильными». Речь идет, поясняет Милов, прежде всего о мобилизации и постановочных «референдумах» в нескольких областях Украины: «Если раньше он не шел на мобилизацию, то теперь он провел ее в очень поспешной манере, которая, конечно же, принесет ему достаточно серьезные имиджевые потери».
Ядерный шантаж Кремля Милов относит к той же «путинской истерике», высказывая сомнения в том, что Путин действительно пойдет на применение ядерного оружия: по его словам, пойти на этот шаг против Украины означало бы подвергнуть практически неизбежному ядерному заражению и многие территории России, передает «Голос Америки».
Экономист делится своими наблюдениями за российской пропагандой, которая, по его словам, уже начала готовить зрителей к возможным крупным поражениям в Украине: «Путин действительно опасается, что потеряет большую часть территории за короткое время. Если вы последите за российской пропагандой, то увидите, что они действительно к этому готовятся как к чему-то, что является неизбежным, фактически намекая что «мы потеряем Херсон в ближайшее время». А потеря Херсона действительно может оказать сильный психологический эффект на российское общество».
Владимир Милов привел данные социологических опросов, которые косвенно говорят о том что, негативные ощущения от войны, которую ведет Россия в Украине, растут у российского населения с самого начала этой агрессии: «Люди не будут напрямую отвечать на вопрос «поддерживаете ли вы Путина и войну», но именно по отмечаемым людьми эмоциям можно сделать вывод о реальной поддержке этой войны».
«Такие индикаторы, как беспокойство и стресс, испытываемые 70% опрашиваемых, а также неуверенность в будущем, показывают объективную картину… Кроме того, люди стали меньше смотреть российское пропагандистское телевидение, меньше ему доверять, и это тоже показатель», — констатирует Владимир Милов.
Из сказанного российский оппозиционер делает два вывода: «Первый, позитивный — что Путин будет терять территорию в Украине, а другой, скорее, печальный — что он будет искать способы ответа на эти потери, и нужно спокойно осознать, что эти способы будут ужасными».
Насколько грядущие потери в Украине скажутся на внутриполитической ситуации в России? Владимир Милов говорит, что прямых и моментальных последствий ждать не стоит, потому что внутри российского общества велики страх и растерянность: «Путин за 20 лет уничтожил все политические институты, через которые политическая воля общества могла бы воплотиться в конкретные действия… На самом деле, в России люди протестуют против войны, но когда Навальный в тюрьме, а протест не организован, то этот протест менее заметен».
Кроме того, напоминает оппозиционер, сейчас, в отличие от антивоенных маршей 2014-2015 гг., люди в России сильно напуганы перспективой того, что за антивоенные выступления можно получить до 15 лет заключения. Тем не менее, по словам Милова, российское антивоенное движение нуждается в международной поддержке.
По мнению Владимира Милова, для того, чтобы Россия закончила свою войну против Украины, а в Москве произошли политические перемены, Западу следует действовать на разных направлениях: «Нужно помогать Украине воевать, нужно продолжать вводить новые санкции против России и добиваться выполнения уже принятых — в частности, требовать соблюдения санкции от таких стран, как Турция и Израиль, которые сохраняют совершенно неприличное сотрудничество с Москвой, помогая России экономически в нынешней ситуации».

Россия пытается вербовать бывших афганских спецназовцев для войны в Украине. Вербуют коммандос — тех афганцев, которых тренировали и обучали американцы. Об этом сообщает американское издание Foreign Policy.

«Любой, кто хочет поехать в Россию за лучшим отношением и хорошим снабжением, пожалуйста, пришлите ваше имя, отчество и воинское звание» — такие сообщения якобы рассылают ветеранам афганского спецназа через мессенджеры WhatsApp и Signal.
Переписку видели журналисты издания Foreign Policy. Их собеседники в Афганистане уверяют, что вербовкой занимается «ЧВК Вагнера». А на местном телевидении даже говорили, что одно из обещаний для наемников — гражданство России.
«Они ждут работы за $3-4 в день в Пакистане или Иране или $10 в день в Турции. Если «ЧВК Вагнера» или любые другие спецслужбы придут к парню и предложат $1000, чтобы он снова стал воякой, он не откажется», — заключают журналисты Foreign Policy.
Речь идет об афганских коммандос, которых обучали американские и британские инструкторы. По данным журналистов, в Афганистане остались до тридцати тысяч бывших спецназовцев. После прихода к власти талибов западные страны эвакуировали лишь несколько сотен старших офицеров. Остальные опасаются задержаний и казней. Вот что об этом говорил один из афганцев, которого вывезли в Германию.
«Есть тысячи моих коллег, моих братьев. Особенно страдают те, кого бросили в Афганистане. Германия расселила шесть миллионов украинцев, но не расселила двадцать тысяч афганцев. В чем причина? Я работал на Бундесвер тринадцать лет, помогал их миссии в Афганистане, а моим детям пришлось там остаться», — жаловался афганец Фротен Курбан Али.
Его эмоции понятны, но нужно уточнить названные цифры. По официальным данным, Германия в 2022 г. приняла около миллиона беженцев из Украины. И вывезла из Афганистана около 24 тыс. человек, которым грозила опасность. Но обещала вывезти больше. 32 участника списка на эвакуацию погибли в Афганистане, не дождавшись ее.
Этим летом американские сенаторы-республиканцы опубликовали доклад, в котором говорилось, что брошенные в стране спецназовцы уязвимы для вербовки: «Они могут быть завербованы или принуждены к работе на одного из противников Америки, которые сохраняют свое присутствие в Афганистане, включая Россию, Китай или Иран. Вербовка бывших афганских военных и сотрудников спецслужб — это серьезный риск для национальной безопасности США, поскольку эти афганцы знают тактику, методы и процедуры американских военных и разведывательного сообщества».
Собеседники Foreign Policy утверждают, что поддаться на уговоры со стороны России могут до 10 тыс. их бывших сослуживцев. Завербованных афганцев якобы отправляют в Иран, где организован пункт сбора. А уже оттуда — в Россию. Что с ними происходит дальше — неизвестно, телефоны после этого отключают. Вопрос и в том, насколько хорошо они обучены, ведь «Талибан» смог захватить власть в Афганистане за считанные недели.
«Без сомнения, любой, кто бывал в Украине и помогал тренировать украинцев, все говорили: «Эй, а они отличаются!» Это не то же самое, что тренировать афганскую или иракскую армии. Они будут биться за свой народ, у них своя битва. Они противостоят превосходящим силам противника. Но на тактическом уровне — переигрывают его», — говорит Лиам Коллинс, полковник США в отставке.
В начале полномасштабного вторжения России в Украину СМИ писали о вербовке сирийцев для участия в конфликте. Им якобы предлагали по $3 тыс. в месяц. Это в пятьдесят раз больше зарплаты военного в Сирии. А министр обороны РФ Шойгу тогда говорил, что якобы его ведомство получило более шестнадцати тысяч заявок от добровольцев с Ближнего Востока, которые чуть ли не бесплатно были готовы воевать в Украине на стороне России. Путин попросил министра «пойти им навстречу и помочь перебраться в зону боевых действий».
Украинская разведка называла цифру еще больше — в сорок тысяч сирийцев. Но через месяц до фронта добрались лишь несколько сотен. Об этом писала газета The New York Times. В Пентагоне в итоге назвали сообщения о десятках тысяч наемников дезинформацией. А в МВД Украины говорили, что перебросить столько людей из Сирии — слишком сложная задача.
«Если мы берем один из крупнейших транспортных самолетов России Ил-76, который до двухсот человек может вмещать, немного меньше, это нужно две тысячи рейсов сделать Ил-76. Просто чтоб вы понимали порядок цифр. Поэтому, с этой точки зрения, я думаю, Путину, очевидно, немного привирают», — объяснял тогда советник главы МВД Украины Вадим Денисенко.
Сколько афганцев уже на фронте в Украине, в публикации Foreign Policy не говорится. Так что окажутся они там на самом деле или Путину опять привирают, пока неизвестно.
Возможный приезд афганских коммандос в Украину в эфире «Настоящего времени» прокомментировал Сергей Данилов, заместитель директора Центра ближневосточных исследований.
— У вас есть подтверждение вербовки афганских коммандос?
— Нет, у меня нет подтверждения. Я не сомневаюсь, что они пробуют вербовать, в этом нет ничего нового, ничего неожиданного. Стоит вспомнить только про связи части так называемой оппозиции «Талибану» и тех отрядов, которые в Панджшерском ущелье с россиянами. Россия их поддерживала информационно и через Таджикистан имела с ними контакты. Но подтверждения, точных данных нет.
— Насколько эти коммандос хорошо подготовлены?
— Они как-то подготовлены, но они абсолютно не мотивированы, они не смогли воевать в своей стране, это во-первых. Во-вторых, нет такого места, в котором бы они компактно находились, чтобы их можно было вербовать. Они давно рассеялись. Часть из них работает на «Талибан», часть из них пришла в мирную жизнь. После серии убийств, которые были год назад и продолжались приблизительно до Нового года, их, в общем-то, оставили в покое. Они не представляют собой угрозы. Какая-то часть смогла выехать в Пакистан либо даже в Иран и сейчас находится там, как в регионе, так и за его пределами. И относительно небольшая часть в Таджикистане. Но это опять-таки не десятки тысяч и даже не тысячи.
— В нашем сюжете упоминалось, что вербовка этих людей вообще может стать угрозой для США, потому что они знакомы с тактикой, с методами американской армии. По вашему мнению, как именно это может отразиться, если может?
— Я не думаю, что может. Они все равно будут действовать в составе российских подразделений, они не будут представлять собой какой-то одной силы, тем более решающей силы. Мы уже опровергали информацию про десятки тысяч сирийцев, кажется, даже у вас в эфире.
— Я только хотела у вас об этом спросить. Шойгу же еще в начале говорил о 16 тысячах заявок от наемников не только из Сирии, а вообще с Ближнего Востока.
— На юге Ирака был открыт вербовочный пункт. И каких-то людей они набирали. Мне крымские знакомые рассказывали, что видели арабов, слышали арабов. Но это ничтожные цифры, которые ни на что не влияют, это PR-эффект, это опять производство пропагандистского шума. Это не имеет отношения к Ближнему Востоку, к реальности, это имеет отношение к России. Возвращаясь к вашему вопросу о том, что они могут. Они будут воевать в российской армии — все. Это означает, что они будут воевать так, как российская армия.
— Каких-то важных секретов, которым их обучили американцы, они не смогут передать, внедрить в российской армии?
— Сейчас есть один прекрасный пример. Иранцы учили российских операторов дронов, которые сейчас опять летят на Киев. И после неправильного применения обученных в Иране российских офицеров Корпус стражей Исламской революции был вынужден прислать своих бойцов, своих офицеров для того, чтобы они, вместо российских офицеров, производили эти пушки, потому что постоянно были ошибки. Чему могут научить россиян афганские бойцы, которые прошли обучение в Америке? Они не воспринимаются как пример. Культурно они воспринимаются как что-то низшее, а не те, у кого надо учиться.
— Хорошо, а из других стран? Из Ирана, например, следом за теми же упомянутыми вами дронами могут поехать и люди?
— Могут. Они уже поехали, они зафиксированы в Крыму, в Беларуси, где они делают запуски, могут и больше поехать. Но опять же, в Иране ситуация на самом деле революционная. Я долго был скептиком, но я вынужден признать, что ошибался. Революция на самом деле началась, как она закончится — я не знаю. И в этой ситуации ожидать, что какое-то значимое количество бойцов подразделений Корпуса стражей Исламской революции прибудет для войны в Украину, я не ожидаю.
— Сергей, кого бы вы сейчас вообще могли назвать в числе союзников России?
— Как мы видим, ожидалась большая помощь от Северной Кореи, но она не пришла. Иран, безусловно, союзник, Беларусь, безусловно, союзник, несколько стран, до пяти, которые голосуют на Генассамблее ООН, — это союзники. Есть страны, которые готовы использовать предложение России либо прислушиваться к ее просьбам предоставить вооружение либо боеприпасы. Это в основном страны Африки, в которых российские представители бегают в поисках снарядов или ракет, которые ранее были проданы Россией в эти страны.